Хапательная музыкальная материя

  …Если сказать наконец о самом любимом в музыке…
  То, что я заездил. Слушал десятки, сотни раз. Что пробило слезу. За что я, как говаривал ребятам, мог бы и умереть. Верней, я говорил им так: если бы я написал эту мелодию, я спокойно бы умер. А еще верней: написал ТАКОЕ – можно и умереть: не стыдно. Как, скажем, за мелодию «Пастораль» из свиридовского музыкального цикла к пушкинской «Метели». 
  Цикл «Из времен Хольберга» Эдварда Грига (особенно «Ария»). Пожалуй, самый близкий мне цикл в мировой музыке.
Хоральная прелюдия Баха, которой воспользовался Эдуард Артемьев, сделав ее электронный вариант для фильма Тарковского «Солярис». Действует давно и неотделимо от водорослей в начале фильма и «полета» Хари и Кельвина в библиотеке…
Опера А. Рыбникова «Юнона и Авось» (прослушал и просмотрел рекордное количество раз – где-то в районе 300). Вне Караченцова и Шаниной, Абдулова и Смеяна ее для меня нет. Так вышло. Крепко закрепили оперу в любимых обстоятельства влюбленности…
  Два диска «Лютневая музыка» выпуска 1976 года. Затерт до дыр тот, где «Аве, Мария», ричеркар Нигрино, музыка Милано, английская народная песня «Зеленые рукава». С этих двух альбомов, да еще подаренной мне преподавателем в институте пластинки клавесинной музыки началась моя непрекращающаяся любовь к старинной музыке. Знаю я ее мало, но ценю необыкновенно. Среди столь же заезженных – альбом «Светская музыка XII-XVII веков».
  Я антиглобалист. Люблю этномузыку. Среди незабываемых переживаний четырехчасовой концерт народной ирландской музыки. Вообще, люблю всё то, что «лица не общим выраженьем» хорошо.
  Потому люблю лучшее, сработанное группой «Энигма». По душе мне такие музыкальные коктейли.
  «Реквием» Моцарта. С ним связана и история смешная отчасти. Я мечтал купить пластинку. Достал. Примчался в общагу (учился в институте еще). Попросил знакомого паренька с факультета географии «вертушки». Он был с любимой девушкой. Разрешили. Я стал слушать. «Реквием» – вещь не короткая, прямо скажем. Я сижу – стыдно прервать музыку, уйти не дослушав, показать, что «не нравится», им – стыдно прервать меня. Так мы и сидели, вежливые и интеллигентные… Извиниться бы когда перед ребятами, что заместо поцелуев душил их Моцартом!
К «Реквиему» в прошлом году добавилась «Эльвира Мадиган», ставшая одной из самых близких мне мелодий. (Очень нравится детям, старшеклассникам).
  Оперу слушаю редко. Мало и понимаю. Исключение, пожалуй, «Борис Годунов» Мусоргского. Но слушаю исключительно до сцены на русско-литовской границе, с «опознанием» Гришки по приметам. А так – многое и по фрагментам, случайным и неслучайным слушаниям рассыпанное.
  Кажется мне, что очень бы любил джаз. В последнее время стал собирать коллекцию лучших исполнителей. С удовольствием слушал интеллектуальный джаз в свое время. Конечно, это требует времени.
  В авторской песне я консерватор страшный и держу ее для себя по-прежнему на трех китах: Окуджаве, Визборе и Высоцком. Никого в мой пантеон не пускаю более. Такая оказия случилась. Но слушал очень многих.
  Зонг-оперу Журбина «Орфей и Эвридика» смотрел вживую в конце 70-х в Архангельске. Правда, не удалось увидеть тогда Альберта Асадуллина, романтический голос которого мне очень был по душе. А саму оперу слушал десятки раз, а позже «променял» её на диск, того же Александра Журбина «Марина и Велимир» (музыкальные цикл на стихи Марины Цветаевой и Велимира Хлебникова). Давал слушать ученикам лет 20… Нравилось. Относились с уважением. Эти два цикла тоже мог пропеть наизусть.
Думал, какие песни протаранили меня маленького. И вот не знаю, насколько права моя память, но кажется мне, что это «На Мамаевом кургане тишина» в исполнении Зыкиной Людмилы, «Небо, небо, небо…» Муслима Магомаева, «Ой туманы мои растуманы» в исполнении мамы и хора по радио. Света рядом нет с ними. Обязательно вечер или ночь. Окна темные. Половинка бабушки. Ее уже нет в живых.
  Рядом ария мистера «Х» из оперы Кальмана, еще – «Мальчик резвый и кудрявый и влюблённый».
  Чуть позже песня о Карелии и Нарьян-Маре. («Долго будет Карелия сниться» и «Нарьян-Мар мой…»). Из веселых помнятся сразу песни Миансаровой и Бюль-Бюль-Оглы… Его «Шейк» особо почему-то.
  Пою у порога (в доме) «Аршинмаллала-а-ан….»
  …Они как луч в прошлое. Как свет, выхватывающий детство.
  У Миансаровой – «Это здорово!». Еще Робертино Лоретти…
  Два диска скрипачей Большого театра… Их концерт в Архангельске – самый нокаутирующий, наряду с концертом ансамбля «Песняры» в 1976-м. С десяток их вещей слушаю до сих пор время от времени («Наследство», «Сережки», «Крик птицы», «Олеся» и другие).
  Ласкаю воспоминание о диске с пенями Хампердинка, Адамо, Тома Джонса, Рафаэля…
Со второго этажа вдыхаю в шесть утра запах черемух, сирени, а впереди – трехдневный поход 9-б.
  Альбом Пугачевой «Зеркало души», песни Зацепина. Его музыку к кинофильму «Красная палатка», «31 июня» в исполнении Анциферовой…
  «Звездочка моя ясная» и «Есть глаза у цветов» ансамбля «Цветы».
Почти весь репертуар «Биттлз», примерно с десятками четырьмя любимого, больше плана лирического. Несколько композиций «Роллинг Стоунз».
Гигант с записью ансамбля «Виртуозы Рима». С них началась адажийная мания: Марчелло, Альбиони…
  «Щелкунчик» Чайковского и его вторая симфония.
  Музыка Мэнсона к фильмам Араноффски.
  Конечно, как почти всё моё поколение, прошел через лучшие композиции «Аквариума» (но больше всего люблю их первый альбом), «Воскресенье», «Ариэль», «Машины времени», «Кино», «Наутилуса»…
  Последнее захватившее – этномифологическая сюита Владимира Мартынова «Тень выдры», если ничего с жанром и названием не напутал.
  И всё-таки самое «заезженное» назвал в первой части.
  Слава богу, есть то, что, привычным став, не теряет обаянья, перефразируя Шекспира.
  Любимый кадр из прошлого, связанный с растроганностью музыкой, - мы с учителем физкультуры, Василием Петровичем, наслушавшись Миансаровой и Робертино, палим в ночное небо Слободчиково Ленского района из ружья. Славная была выходка и славное было время!