Suscitatio Hermae

Suscitatio Hermae
Пробуждение Гермы

Рим. I-II вв.

- Герма, Герма проснись!
Я открыл глаза и увидел моего ангела-пастыря,
стоящего рядом с моим ложем.
- Пастырь, сколько я спал?
- Достаточно долго для того, чтобы всё могло измениться.
- Я помню, что при последней нашей встрече ты обещал
рассказать о тайнах той прекрасной башни из белых камней.
- Герма, посмотри в окно - что ты видишь
с высокого холма, на котором находится твой дом?
- Я вижу свой город, но не узнаю его.
Воздух стал как бы непрозрачен, и все небо затянуто
грозовыми облаками.
- Герма, пойми, то, что ты видел ранее -
было символами видений, но те люди,
которым ты оставил свою книгу,
уже не те. Прошло уже много лет, и они изменились.
Но я покажу тебе в тех же образах, что произошло ныне.
И увидел я госпожу, сидящую на троне
у почерневших гигантских камней высокой
недостроенной башни. Некогда прекрасная госпожа
была в старости, многие народы и племена
прислуживали ей и приносили в дар деревянные,
медные, серебряные и золотые кубки,
наполненные креплёным вином. От ветхости
своего тела женщина хотела только одного,
чтобы все оставили её наедине с Небесным Пастырем,
но она была прикована цепями к своему
трону. Люди, чтущие её трон, не хотели отпускать её
на ложе уединения и последнего покоя.
Слёзным взором своим она ищет Сына своего,
но не может найти...
Он – последняя её опора в её старости и печали.
- Ангел мой! - воскликнул я. - Как жестоки эти люди!
Для чего они не дают несчастной то,
что положено в её возрасте?
- Смотри дальше, Герма, и ты все поймешь.
Так как женщина была насильственно напоена вином
народов, она не могла произнести ни слова,
но говорили за неё предстоящие пред нею. Они ставили
печати с её именем на свитках, где были их постановления,
как бы исходящие от её трона.
Лицо женщины было черным - как у умирающих
от удушения. Все тело покрыто язвами, как у прокаженной.
Ангел пояснил мне:
- Её давно не отпускают с этого трона,
она прикована железными цепями и не может встать,
чтобы омыть тело свое. И видел я,
что умерла та женщина на каменном престоле
своего заточения. Но этого никто не заметил.
Только самые злобные сторожи её, стоящие ближе всех
к её телу, почувствовали запах смерти. Приказали они
принести множество благовоний и стали умащать
ими умершую. Сердце мое разрывалось от боли,
и воскликнул я:
- Замученная! Непогребенная! Неупокоенная!
За что тебе даны такие мучения даже после
смерти твоей - после отшествия души твоей телу твоему?
И увидел я, как предо мною в комнате моей предстала
юная Дева.
- О, Герма, любезный Герма, разве ты не узнаешь меня?
Отчего лицо твое побледнело
и исполнено ужаса, будто ты увидел призрак?
И по голосу я узнал её - это была та,
которою я видел умершей на троне в окружении
множества народов. Упал я на колени пред нею
и зарыдал как ребенок, обретший воскресшую мать.
Она сказала:
- Дитя, почему ты на коленях предо мною?
И склонившись, она прошептала:
- Жива я, Герма, жива и посажена Господом нашим
по правую руку Его.
Пойдем в наш дом, ибо нет у нас обители на земле.
- Как Имя твоё, Непорочная? – Спросил я ту,
ладони которой благоухали цветами мирта.
- Я – Тот, Имя Которого неизреченно.
Я – Тот, Кто утешает подобно Матери.
Я – Тот, Кто пребудет с вами вечно...