Не веселая история

1
    Иван Денисович Луцкий, директор небольшого металлообрабатывающего завода, долго мучался вопросом: кого назначить ответственным за бригаду, сформированную для исполнения, навязанных «сверху», работ в подшефном колхозе? Кадровая конкретность, правда, не давала обильного простора для фантазии: ими могли быть либо Петр Иванович Чопчик, либо Дмитрий Георгиевич Дудко. Всех остальных инженерно-технических работников, с тех или иных причин, задействовать в данной ситуации не позволяла производственная ситуация.
    Но, такой, на первый взгляд, легкий вопрос решался не просто. Дело в том, что Дудко нужен был Луцкому тут, на месте, для исполнения другого задания. А с Чопчиком, он точно знал, никто поехать не захочет. Удивительное дело – Петр Иванович, почему-то, не пользовался расположением коллектива. Пунктуальный, всегда безупречно выбритый, опрятно одетый, спокойный, уравновешенный, способный внимательно выслушать собеседника – он производил впечатление человека не только делового, а и способного понять душевное беспокойство ближнего, и прийти ему на помощь. Лучшего посланца к высшим инстанциям - тяжело было придумать. А со своими сотрудниками, особенно с подчиненными, почему-то общего языка не находил.
    Полной противоположностью Чопчика был Дмитрий Георгиевич. Безразличный к своей внешности, не требующий элементарных условностей субординации подчиненных к собственной персоне, он, тяжело сказать почему, пользовался всеобщим уважением.
    Когда брали на работу Петра Ивановича, то никаких сомнений у целесообразности приема его, на вакантную тогда должность, ни в кого не возникало. А Дудко оформляли с различными предостережениями, и испытательным сроком. Все сомнения в профессиональной пригодности нового работника вскоре испарились, но, факт остается фактом – надавали ему работу не без колебаний.
    Прошло время, и «доверенные» лица сообщили директору, что Чопчик с Дудко учились раньше в одном вузе и долго были друзьями. Потом им дорогу перешла женщина, и с тех пор теперешние сотрудники обращаются друг к другу только по имени отчеству. Производству это никак не вредило. А личная жизнь - на то и личная жизнь, чтоб туда не совать носа. Сейчас же перед Иваном Даниловичем стояла задача -  уговорить рабочих поехать на работу с Чобчиком. Издать приказ не долго. Но хитрые рабочие обязательно найдут законную причину не ехать в командировку с Петром Ивановичем.
    По вызову секретарши, в кабинет директора вошли все члены бригады, отобранные ехать на работу в колхоз. Первым, как и следовало ожидать, протолкался Эдуард Загорулько. Когда Луцкий еще только начинал свою карьеру, Эдик был парторгом на производстве, и очень помог ему укорениться на новом месте. Со временем дружеские отношения шефа с бывшим партийным лидером приобрели некоторые официальные оттенки, но не стали совершенно отчужденными. За ним проследовали слесари: Тютюн, Колесник, Говда. И последней в дверях появилась Зоя, маляр малярного цеха. Женщина эта чувствовала себя в мужском коллективе совершенно независимо. Ребята ее уважали, и ни о каких ухаживаниях с их стороны и речи быть не могло. На предприятии все считали Зою верной женой и заботливой, внимательной матерью двоих маленьких деток. Говорят, что какой-то новенький работник завода попробовал «пошутить» с ней, да только набрался со строптивой сотрудницей столько неприятностей, что должен был увольняться с работы.
    - Ходят слухи,  - начал спокойным, налаженным на собеседование, голосом Луцкий, когда вся бригада расселась за столом напротив его, - будто никто с вас не желает поехать  в деревню, для предоставления помощи нашему сельскому хозяйству. Я не верю этому. Ведь хлеб мы все кушаем, а сам по себе он не растет.
    - Я, Денисович, уже старый для подобных поездок. – взял на себя инициативу отвечать первым Загорулько
    После его слов наступила гнетущая тишина.
    - А вы что молчите? – обратился директор завода к другим участникам «дружеской» беседы.
    - У меня ребенок маленький. – проворчал Тютюн.
    - А я что-то плохо себя чувствую. Наверно «сяду» на больничный лист. – низко нагнув голову, тихо пробубнил себе под нос Говда.
    - Как это - одна женщина должна ехать со столькими мужчинами на работу? – встряла в разговор и Зоя.
    - Нет. Эти люди с Чопчиком никуда не поедут.- решил для себя Иван Денисович. – Ну, ничего, - заиграли чертики в его глазах, - я над вами, хитрецами, тоже поиздеваюсь сейчас. Что ж, - развел он руками, - так и придется сказать Дмитрию Георгиевичу, чтоб искал других, желающих ехать с ним в колхоз на работу.
    Первым, кто осознал смысл слов начальника, был Эдик.
    - Разве не Петр Иванович назначался нам начальником? – удивился он.
    - Нет, Чобчик будет заниматься более ответственными делами. – еле удерживаясь от смеха, возразил Луцкий.
    - Это точно?
    - Когда я тебе врал?
    - Тогда я поеду.
    - А с Петром Ивановичем ехать не хочешь?
    - Не хочу.
    - Почему?
    - А ты с ним работал когда-нибудь вместе?
    - Нет.
    - Попробуй, тогда узнаешь.
    - Если Дудко едет с нами, тогда и я, наверно, смогу. – несмело пролепетал Тютюн.
    - И я, и я! – заявили в один голос Говда с Колесником.
    - Пишите и меня. – присоединилась к ним Зоя.
    - Одну среди четверых мужиков? – сделал удивленный взгляд «хозяин» завода.
    - Ничего, как-то справлюсь. – успокоила его женщина.
    Бригада рабочих выехала на работу в понедельник. О том, как это происходило, директору доложили в тот же день постоянные информаторы, и Чобчик в том числе. За их словами, Дудко набросал в грузовик, сопровождавший его, чрезмерное количество досок, уголка и разного другого железа. Помимо этого, вся бригада была пьяной, и наиболее со всех выделялся Загорулько. Его, надо же такое, весь цех сообща забрасывал в автобус. Похоже, что и сам Дмитрий Георгиевич был в не трезвом состоянии, потому что смеялся вместе со всеми.
    Иван Денисович почему-то вспомнил субботники своего далекого прошлого. И ему, вдруг, захотелось все бросить, и вместе с друзьями поехать куда-то поработать. Туда, где нет совещаний, планов, обязательств и других, никому не нужных, вещей. Но, нельзя: ведь он ответственный руководитель конкретного общенародного предприятия – и этим все сказано.      
    - Хорошо, - успокоил Луцкий своих бдительных работников, - с Дудко я разберусь после его возвращения на завод.

2
    Прибывших на работу горожан, председатель колхоза распорядился разместить за деревней, в бывшем кулацком доме. Конфискованное когда-то жилье зажиточного крестьянина было возведено в стороне от селения. И местные власти потом никак не могли дать ему статус чего-то постоянного. Чаще всего национализированные «хоромы» служили своеобразной гостиницей без намека на сервис, где временно проживали либо молодые специалисты, либо разные званые и, не очень, гости. И стоял тот, вынужденный для многих, приют обтрепанным весь, словно куст рябины при дороге. В нем ребята отгородили угол для Зои, отремонтировали, как могли, печь, немного подмели, и на этом их забота о многострадальном строении закончилась. Основное внимание, вновь прибывших, «хозяев» было занято их основным занятием.
    Сразу дела в бригаде шли так, как планировал Дудко. Но, через неделю, где-то в среду, рабочие заговорили о необходимости проведать семьи на выходные дни. Дмитрий Георгиевич развернул перед ребятами чертежи, и объяснил всем весь объем работ, который им нужно было выполнить до конца текущей недели. Те три дня, что остались до субботы, люди работали в поте лица, и с раннего утра до поздней ночи. А в пятницу, после хмельного ужина, все разъехались домой. Лишь Дудко и маляр остались ночевать в отеле, ничего не ведающем о «звездах».
    Утром первым пришел в себя начальник.
    - Зоя! – окликнул он женщину.
    - Что? – прозвучало в ответ.
    - Голова болит?
    - Болит.
    - Давайте сходим в деревню, купим самогон, и полечимся.
    - Подождите - оденусь. Сразу там разживемся и дешевыми, экологически чистыми, продуктами.
    В первом сельском доме, на стук гостей никто не обозвался. Но, входные двери открылись сами собой.
    - Кто-то тут есть? – крикнул Дмитрий Георгиевич в пустоту.
    - Есть. – прозвучал ответ больше похожий на эхо, чем на чей-то голос.
    Дудко, а за ним и его спутница, вошли в помещение. В небольшой комнате с глиняным полом, на металлической кровати, лежала женщина. В воздухе стоял неприятный запах отхожего места.
    - Добрый день. – поздоровались гости.
    - Доброго и вам здоровья. – прозвучало в ответ.
    Голос хозяйки дома показался мужчине знакомым. Он внимательно присмотрелся к ней и, вдруг, выкрикнул:
    - Нинка! Ты ли это?
    - Ага. – кратко и просто призналась женщина.
    - Что ты тут делаешь?
    - Живу. Как только мы с сестрой продали дом в городе, я сразу же сюда и перебралась.
    - Надо же! – удивился Дмитрий Георгиевич. -  А я и не знал о твоем переселении.
    - Нужно чаще проведывать старых друзей.
    - А ты знаешь – я, однажды, как-то решился проведать тебя с Раей. Но, увидел в окне чью-то мужскую крепкую, голую фигуру, и сразу же отказался от своего намерения. То муж твой был, или кто?
    Женщина рассмеялась:
    - А пришел бы еще раз, увидел бы там детей школьного возраста. Ведь я тут, в деревне, уже десять лет безвыездно обитаю, а новые хозяева нашего дома время зря не теряют.
    - Кто б мог подумать, что в этой, богом забытой, деревне я встречу свою первую любовь? – смеясь, сообщил Зое Дудко, и снова обратился к Нине:
    - А почему у тебя такой невыносимый смрад стоит?
    - Я даже не знаю, что и сказать. – смутилась хозяйка дома.- Понимаешь, радикулит совсем неожиданно прихватил, а тут желудок подвел. Сделай доброе дело – позови соседку. Мы с ней часто друг другу помогаем.
    - В таком состоянии все были или обязательно будут. Тут стесняться нечего. – возразил гость, и развернул бурную деятельность вместе со своей спутницей.
    Они истопили печку, нагрели воды, нашли чистую простынь, и, как потом не противилась Нина, привели ее в благоухающее состояние. А далее принялись готовить еду, с имевшихся продуктов, не забыв, перед этим, наведаться в местный подпольный винокуренный «завод».
    Между давними знакомыми все время велась оживленная беседа. И Зоя стала невольным свидетелем чужих отношений. Нина, как она поняла, вместе со своей сестрой Раей унаследовали от родителей большой, на два отдельных выхода дом. Отец и мать дочерей мечтали, что две дружные семьи деток будут всегда жить вместе. К одной с них уже и парень сватался. Это был Дмитрий. Только все у молодых людей разладилось по милости Чопчика.
    Под вечер того дня гость расположился спать на лавке под окном, а гостья залезла на теплую печку. Но, когда, среди ночи, Зоя встала попить воды, то своего начальника на месте уже не застала. Он лежал возле Нинки, и о чем-то тихо с ней шептался.
    - Ах ты, жеребец беспривязный! – почему-то женщину охватила злость.- И отпускай после этого мужей в командировку. А на работе таким святым прикидывается, хоть икону с него пиши.
    Но шума поднимать не стала.
    Воскресенье тоже прошло в гостях. И только в понедельник утром «гуляки», распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, отправились к месту своей работы.
   
3
    - Так это Петр Иванович расстроил вашу дружбу с Ниной? – первой заговорила Зоя по дороге к «отелю».
    - Ага. Она одна, без сестры, замуж не хотела выходить. Все повторяла: «Вот только у Раи появится ухажер, сразу две свадьбы сыграем». Тогда я и надумал сестер с Петей познакомить. Мне казалось, что моему сокурснику по институту не составит труда вскружить Рае голову. И мы, две пары молодоженов, дружно пойдем под венец. А вышло так, что мой приятель «закрутил» любовь сразу с двумя девчонками. Правда, Нина со временем разобралась со своими чувствами, но…
    - Вы, к этому времени, спешно женились на другой женщине? 
    - Да.
    - Как же так! – маляр не заметила, как перешла со своим начальником на «ты». – Разве ничего подобного в твоей жизни не происходило, и ты никогда не ошибался?
    - Почему? – задумчиво, медленно пережевывая слова, пробормотал Дмитрий. – Всякое бывало. Но тогда измены я простить не смог.
    - А вчера простил, и залез к «мерзавке» в постель.
    - Это стало как-то само собой.
    - Нет, дорогой, не само собой! – Зоя выскочила впереди Дудко, и помахала пальцем у него перед носом. – Если не знаешь, так я тебя просвечу. Это сталось потому, что она уже не твоя собственность. Поэтому не грех с ней и позабавиться. А когда она твоей была, ты хорохорился. Мы же, бабы, для вас, остолопов, не люди. Мы вещи, которых не позволено касаться посторонним. Скотина ты, ни чем не лучше Чопчика. А я тебя еще любила. Мы, женщины, мужчинам все прощаем. Ласкаем, обхаживаем идиотов, а они не могут простить нам малейшей ошибки. Придурки! А подумал ли ты, что Нина не кусочек глины, а живая душа. Ее, видите ли, трогал кто-то другой! А поговорить по душам нельзя было?
    - Послушай! – возмутился Дмитрий. – Кого за кого я считаю – то мое личное дело.
    - Ага! Твое! – заходила Зоя кругами по траве. – Он, видите ли, один живет на Земле, и нет никого вокруг. А то, что молодую, неопытную девочку хотел подсунуть под негодяя – его не касается!
    Дудко как-то странно повел плечами, и растерянно ответил:
    - Я, действительно, тогда о Райке не подумал.
    - Конечно! Конечно! – вертя в разные стороны, поднятыми вверх, ладонями с растопыренными пальцами, и, извиваясь в странных телодвижениях, прокомментировала женщина ехидным голосом последние слова своего спутника. – Он привел в дом искусителя, а сам удрал, чтоб тот мог спокойно сделать врагами близких людей.
    - Я не знал, что так получится.
    - Конечно! Мы наивные! – начала понемногу успокаиваться непрошенная обличительница. – А о своей жене ты подумал?
    -  Что о ней думать? У нас все хорошо.
    - Нет! Не все! Она от тебя ни душевной ласки не знает, ни слова доброго не слышит. И все через твое дикое решение - жениться на первой попавшейся юбке
    - Это она тебе сказала?
    - Нет! Ты сам говоришь своими поступками. Почему на работе всегда задерживаешься? Почему домой не поехал на выходные? Не знаешь? Я тебе сейчас расскажу – почему. Не любишь ты свою избранницу. И сошелся ты с ней, чтоб только Нинке с Чобчиком насолить, а кончилось все тем, что поломал еще одну жизнь. Вот и получается – оттого, что вы «не знали», «не подумали», покапризничали – мир стал хуже. Одна одинокая женщина лежит голодная в холодной квартире, а другой здоровый мужчина только о том и думает, как удрать с дому. – уже почти спокойным голосом Зоя подвела итог своей продолжительной речи, перейдя при этом, в общении с начальником, на «вы».
    - Судья, - мрачно улыбнулся Дудко, - вы, как и подсудный, тоже не поехали на выходные домой.
    - Да, а все потому, что и мой сожитель лишь имитирует роль внимательного мужа. А сам сейчас обнимает другую «радость жизни», и млеет от счастья. А это так раздражает!
    - Разведись.
    - А ты сможешь развестись?
    - Нет. – немного подумав, ответил Дмитрий.- Дети, жилье, работа, привычки, обязанности перед близкими людьми, инерция мышления и многое другое как-то сдерживают от решительного шага.
    - То-то! Меня тоже многое другое как-то сдерживает от решительного шага. Пошли, предводитель, на работу. Погуляли, поговорили – и хватит. Ребята, наверно, нас уже заждались. Закончим работу, и разбредемся по домам отбывать свои обязанности. Зачем вам женщина, которой вы согласны ежедневно мыть зад, а мне муж, глаза которого излучают тепло.
    - Жизнь еще наладится.
    - Будем надеяться. А куда девалась Рая? – вдруг, поинтересовалась Зоя.
    - Не знаю. Уехала куда-то. После того, как сестры поссорились из-за Петра, они продали родительский дом, разделили поровну деньги, и разъехались в разные стороны, чтоб больше никогда не видеться.
    - Да, не веселая история. – мрачно проговорила женщина, и молча поплелась за своим начальником.