Притча о жадной бабе

Жила на свете злая баба, противная , лихая жаба. Очень жадною была. Скопидомкою слыла. Сладкой булки не едала. Говорит, что денег мало. С вечера брела в кровать, зря чтоб свет не зажигать. Как старуха одевалась, дешевым мылом  умывалась. Мужа выгнала она  и жила  совсем одна. Говорит, что много ел,
а как сыт – всегда свистел. А баба эта твердо знает- от свиста денег не бывает. Детей та баба не имела.
Делиться с ними не хотела нажитым  скарбом и добром , деньгами, златом, серебром. Зимою птичек не кормила.  Свою собаку палкой била. Как ведьма, на нее кидалась, убила б, да воров боялась. Кота водою не поила, ловить мышей его учила: «Нахлебник мне совсем не нужен. Мышей лови себе на ужин.
Зерно воруют эти твари, Пол - фунта уж пшена сожрали. Ты должен воду заработать. Поить мне даром не охота лентяя, соню, лежебоку. В тебе нет пользы, нету проку». Отвадила давно подруг, чтоб в гости не явились вдруг. Соседей привечать боялась. На щеколду закрывалась, чтоб не вздумали просить себе соли одолжить. И  к  этой жадине  однажды от страха, голода и жажды качаясь, нищенка стучит, ручонку тянет и молчит. Дрожит она от усталости, просит такой она малости. «Люди, подайте хлебца кусок. И ради Христа, водицы глоток . Я очень устала, замерзла совсем. Можно у вас я немного поем. Я не стесню вас, сжальтесь, прошу .Тут, возле печки, у вас посижу. Иду на моленье, труден мой путь. Ради Христа, дайте мне отдохнуть. На улице вьюга, меня не гоните, добрые люди, мне помогите.»
К двери подкралась своей баба злая: «Чужих на  подворье  я не пускаю, в  дом и  подавно, совсем никогда.
От чужих непременно случится беда. Наверно ты   ограбить хочешь, когда усну я, темной ночью. А ну пошла с крыльца, воровка. Я поняла твои уловки.»
Со злости лук она хватает и метко в нищенку бросает. Та лук подняла, «спасибо»,- сказала. Снег  отряхнула, в платок  завязала. Калитку прикрыла,  пошла на восток, бережно с луком  несла узелок…
Время бежало, годы летели…Люди рождались, люди старели. Прикончила жадная баба свой век.
И вот умерла, как любой человек. Петр святой не пустил ее в рай, в радостный, светлый, радужный край.
В адскую яму свалилась душа и за  душой не было ни гроша. Деньги остались ее на Земле. Серой воняло в адовой мгле. На сковородку ее посадили, пить не давали и не кормили. Как же тут страшно, как отвратительно, мерзко, противно и унизительно… Но каждый из нас сполна  отвечает за все, что порой  даже не замечает. Наши ошибки, промахи,   грех здесь вызывают лишь радостный смех. Черные нити путают  душу, злой  суховей безжалостно сушит. И вместо души у нас уж пустыня. В  мире нам скучно, тоскливо, постыло. Приходят гостями невинные срасти. Глядишь, уж хозяева эти напасти. Кровожадные монстры,  вовсе не шалости. Беды   растут из маленькой малости. Намереньями  нашими строят дорогу
в ад, в преисподнюю, в бесов берлогу. Кайся, не кайся – дел не исправишь. От  расплаты суровой  себя не избавишь.  Вот на жаровне баба сидит, с тоскою на небо из ямы глядит. Вдруг видит, за руку Апостол ведет ту нищенку в Рай, где лотос цветет, где розы и лилии благоухают, где сладкие грезы  над ними  порхают, где нежно поет мечта голубая, и соловей о подруге вздыхает, и яркая радуга в небе парит, а розовый сон рукою манит. Брызнули слезы с досады у жадины. «Вот повезло  ж этой  нищенке -  гадине!
 Эй! Там на верху, спасите меня! Меня ты узнала? Ведь это же я!» И нищенка луковицу опустила,
а баба ее рукою схватила. Проще  простого из ада спастись. Дела бы лишь добрые в жизни нашлись.
А луковка эта -  то  доброе дело, что жадная баба в жизни имела. За это одно можно выбраться в рай. В сверкающий дивный и сладостный край. Тут грешные души толпой налетели. Все вылезти в рай из ада хотели. Визжали, дрались, друг друга толкали… Глупые люди того и не знали, что злобою в рай не проложишь свой  путь . И чем тяжелее, тем легче тянуть…