В. Скорнякова Фотография на эмали

Димка и Серёга учились вместе с 8-го класса. В их микрорайоне построили новую школу, 11-тилетку. И Серёгу перевели учиться поближе к дому из математической, где он промучился целых 7 лет. К концу 7-го года даже папе и дедушке стало совершенно ясно, что математических способностей у него нет, и толковый технарь, а тем более математик из него никогда не получится. Зато Серёга хорошо рисовал, и рисовать любил. В новой школе открывалась изостудия, и это учли на семейном совете.
Димкина семья переехала в новый дом с городской окраины. И вопрос, в какой школе учиться, перед ним не стоял. Конечно же, он пошёл в новую школу недалеко от дома. Не ездить же в свою старую 9-тилетку через весь город.
Димка тоже увлекался рисованием. В классе они быстро подружились. Вместе готовили уроки, вместе ходили в изостудию, вместе рисовали. Они хотели уехать в Ленинград или Москву, стать настоящими художниками и создать нечто такое. Что сделало бы их знаменитыми.
После окончания школы они поехали в Москву поступать, но не прошли по конкурсу. Димку той же осенью забрали в армию. А Серёга получил отсрочку до весны. В сентябре ему удалось поступить в художественное училище.
После службы в армии Димка тоже поступил в художественное училище и тоже в провинции. На 5-ом курсе он женился, а после окончания учёбы вернулся в родной город с молодой женой. В семье ожидалось прибавление, и Димка работал на трёх работах, чтобы платить за квартиру и содержать семью.
Сначала друзья переписывались, а потом переписка как-то сама собой прекратилась. И вот они встретились на выставке молодых художников, где Серёга выставил несколько своих полотен. День был будничный, посетителей было мало, и времени для разговора хватило.
Серёга рассказал, что вернувшись домой, он немного поработал в местном журнале, поработал в газете. Но работа была скучной, платили мало, да и коллектив не нравился. В общем, от этой работы он быстро избавился и устроился сторожем на кладбище. Тут у него была крыша над головой, время для творчества и кое-какой заработок. Домашние были против, удивлялись, возмущались, мать даже поплакала. Но постепенно всё как-то улеглось. Теперь у него в сторожке мастерская, и, наконец, он может творить по-настоящему.
Приятели расстались, обменявшись телефонами. Они стали перезваниваться. Серёга приглашал Димку в гости, расписывая прелести летних пейзажей, поэтич-ность старых надгробий и самобытность своих картин. Димка долго отнекивался, ссылаясь на занятость, но потом согласился.
Серёга был рад дружескому общению и возможности подшутить. На кладбище должны водиться приведения. И Серёга решил разыграть приятеля, пригласив на роль приведения свою подругу Юльку. Будущая визажистка Юлька влюблена была в Серёгу по уши.  А как же! Ведь в её глазах он был великим художником, ради искусства презревшим уют и достаток. Он был непризнанным гением, возвышавшимся над серой обыденностью.
Выступить в роли приведения Юлька согласилась сразу же. Кладбище, ночь, освещённые луной могильные памятники…  Всё это так романтично! И где-то по-близости Серёженька, следящий за каждым её движением.
Уточнили сценарий. Подготовили реквизит. Договорились о встрече.
Тёплым летним вечерком допотопный Димкин «москвичёнок» остановился у кладбищенской сторожки. Рукопожатия, радостные возгласы, дружеские похлопывания…  Полюбовавшись живописным видом, зашли в сторожку. Серёгины картины, эффектно подсвеченные, смотрелись неплохо. Разговорились. Как-то незаметно стемнело. Откуда-то издалека донёсся тихий звук. Он постепенно усиливался. Тихая жалоба, порой переходящая в стон, слышалась в этом звуке. Димка выглянул из сторожки. Лунный свет превратил старое кладбище в заколдованный сад. Звук доносился из глубины этого таинственного места. Там струилось что-то белое, и мелькали огоньки.
- Пойду, поохочусь на приведения, крикнул Димка и устремился вглубь кладбища, подсвечивая дорогу фонариком. За ним последовал Серёга.
Привидения были застигнуты врасплох, стремительно атаковавшим их противником. Одно из них, тихо ойкнув, бросилось наутёк. Два других застыли на месте, беспомощно растопырив пустые рукава, из которых свисали верёвочки. Димка бросился за убегавшим привидением. Вдруг оно взмахнуло белым одеянием, вскрикнуло и съехало вниз по склону неглубокого овражка. Луч фонарика метнулся за ним следом и упёрся в старый памятник с облупленной краской и фотографией на эмалевом кружке.
Димка остановился. Он узнал эту фотографию, подошёл к памятнику и, под-свечивая себе фонариком, стал очищать надпись. Из полустёртых букв складыва-лись слова: Топоркова Нина Ивановна, 1924-19… А дальше надпись стёрлась.
Институт Нина закончила после войны. И сразу же была направлена работать в небольшой районный город. Врачей не хватало. И работать приходилось с утра до вечера. А ещё бывали ночные дежурства. Тот год выдался особенно тяжёлым. Погода была неустойчивой: то морозы, то слякотные оттепели. Разразилась эпидемия тяжёлого гриппа. Не успела она закончиться – эпидемия кори. Некоторые дети болели очень тяжело. Тяжело болели и взрослые, не переболевшие в детстве. Лечить старались на дому, больницы были переполнены.
В тот день вызовов было особенно много. Последнего больного Нина осматривала ночью. Температурившего малыша до утра не оставишь. Домой возвращалась заполночь. Шла по ухабистой, плохо освещённой дороге. Одинокий встречный грузовик подбросило на ухабе и занесло в сторону. И не сумела увернуться от него измотанная за день Нина.
На Нинины похороны народу пришло много. Её знали и уважали. Пришёл и шофёр, нечаянно погубивший Нину. Украдкой вытирая слёзы, положил к гробу букетик искусственных цветов. Только родственников не было. Далеко от родного дома отправили Нину по распределению.
Через несколько дней после похорон приехала Нинина мать. Поплакала на могилке. Рассказала о Ниночкином детстве главному врачу больницы. Оставила ему дочкину фотографию и взяла с него честное слово, что летом Ниночке поставят красивый памятник с фотографией на эмали. В конце августа она собиралась вновь приехать, привести с собой Нининых братишку, сестрёнку и бабушку. Отец у Нины погиб на фронте, а другие родственники жили далеко.
Главный врач своё слово сдержал. И уже в конце июля на Нининой могилке стоял красивый памятник с фотографией на эмали.
Вот только Нинина мама приехать не смогла, подкосила её болезнь. А зимой она умерла, ненадолго пережив старшую дочку. Бабушке, оставшейся с двумя внучатами, было не до поездок. А когда бабушка собралась, наконец, навестить могилку внучки, то она её не нашла.
Шли годы, выросли младшие Топорковы. У них родились дети, потом внуки. Маленький Димка, сидя на коленях у бабушки, любил рассматривать альбом с фотографиями. Особенно ему нравилась одна, с которой на него смотрела милая девушка с ласковой улыбкой. Бабушка много раз рассказывала о своей старшей сестре Нине, о том, как она работала врачом и как погибла.
Димка протёр эмалевую фотографию и огляделся. Сзади к нему подходил отставший Серёга. По тропинке, прихрамывая, приближалось «привидение».
- Вот и нашлась могилка бабушки Нины. Ребята, я посижу здесь немножко. Один.