И всё-таки она вертится

                Всем девочкам 5-А класса

  О, как давненько это было!
  Почти полвека тому сплыло,
  как нас бесила вражья сила
  и укрепляла высота.
  Наш Ленин был ещё иконой.
  Слетала в космос Терешкова.
  Я перешёл из школы в школу
  и очутился в 5-м "А".

  И там, на уровне коленок,
  возникла главная проблема:
  она на дальней парте слева
  сидела, дьяволом дана.
  Я обомлел, как только глянул.
  Коленки рухнули, как в яму.
  Итак, она звалась Татьяной.
  И в сердце хлынула весна.

  Мир стал телесен и прекрасен.
  Хотелось выкрасть и украсить,
  и с нею встретиться не в классе,
  а где-нибудь наедине.
  Увы, застенчивый и робкий,
  я мучил выхлопами бронхи
  и рылся в черепной коробке,
  не находя ни Бэ ни Мэ.

  Так Магеллан искал проливы.
  Словам, которые могли бы
  сформировать меня, как глыбу,
  во мне не очень-то жилось.
  Глаголом жечь ушло из моды.
  Косноязычием измотан,
  я стал квадратным идиотом,
  а мой язык - сплошная кость.

                Танго любви. Это первое танго любви.
                Где-то вдали. Только там, только там...
                Детство ушло. Улетели мои журавли.
                Но любовь не бесследна!
                Она жива!

  Шесть лет мы проучились вместе,
  но мне претило честь по чести,
  чин чинарём, пешком к невесте
  себя подать во всей красе.
  Где зрели вишни - я лишь мялся,
  пренебрегал ценою вальса,
  назло с другими целовался
  и всё боялся быть как все.

  На слово в шутку - мне лишь дулось.
  Где надо чутко - шёл на грубость.
  И свою глупую некруглость
  нёс примерять к пустым местам.
  Пускай на дальней парте слева
  занозой значилась проблема,
  у королевы в кавалерах
  я б ни за что ходить не стал.

  Другое дело, мы в походы
  ходили вместе, но по ходу
  старался я костры подходов
  не разводить в себе самом.
  Я помню первые маневры,
  когда с ней рядом был я первым,
  и как вступали в пионеры,
  ну, а потом и в комсомол.

  Затем и детство наше следом
  вступило в полосу запретов
  родной страны, где на поэтов
  и то имелись хомуты.
  Нас принимали в институты.
  Нас разбирали "ах, и тут вы!".
  Нас подрывали на минутном,
  где было просто "тет на ты".

                Танго любви. Это главное танго любви.
                Где-то вдали. Только там, только там...
                Детство ушло. Улетели мои журавли.
                Но любовь не бесследна!
                Она жива!

  В масштабах вечности ничтожен
  тот краткий путь, когда итожат,
  всё то, что более чем гложет:
  прошло всего-то сорок лет!
  Мы снова встретились всем классом.
  И с меркой позднего Пикассо
  искал я в девочках глазастых
  следы недавних королев.

  Они, конечно, постарели.
  Уже и бабушки, и в теле.
  Но как же, чёрт возьми, блестели
  всё те же юные глаза!
  Всё те же девичьи улыбки
  нас отрывали от бутылки.
  И снова в танцах были пылки,
  и снова в песнях были "за"!

  Ах, как мы пели! Как мы снова
  вдруг ощутили, что нас много!
  Да, жили мы на босу ногу -
  зато нога пока цела...
  Но тут в мои босые речи
  уткнулся шёпот "ты не вечен"...
  Ну, почему я в этот вечер
  так с ней и не потанцевал!

  Какая глупость на прощанье
  дарить друг другу обещанья.
  Я был квадратен изначально,
  а стал изношен и дыряв.
  Но ни на йоту не хмелея,
  вдруг понимаю Галилея:
  она ушла меня смелее
  и в щёку чмокнула в дверях...

                Танго любви. Это вечное танго любви.
                Где-то вдали только ты, только ты...
                Детство ушло. Улетели мои журавли.
                Но любовь бесконечна!
                Она жива!


--------------------------
    ПВЛ      20.05.10