Русь перестроечная

ДВА ФЛАГА
(поэма)
                И у экрана труженик полей,
                Когда мы вслух народных слуг бранили,
                Сказал: «Они лишь копии вождей,
                Что семь десятков лет в стране чудили!

                Вот по вождям нам и о них судить!
                Нет! Не во всём «система» виновата! —
                Святое дело должен тот творить,
                Кому оно до селезёнок свято!»
1
Багряный флаг в семнадцатом году
Сменил трехцветный на флагштоке власти,
Венчая путь к свободному труду,
К всеобщему невиданному счастью.

Под этим флагом семь десятков лет
Россия к коммунизму  прошагала
И миллионы неповинных жертв
На марше в эту сказку  потеряла.

А результат?!
Растратив столько лет,
Мы счастьем Мир, увы, не изумили;
Имея все, чего у многих нет,
Народ свой даже всласть не накормили.

И вот теперь на прежний общий шлях
С протянутой рукою возвратились,
И, вновь подняв трехцветный русский флаг,
Из сказки в прозу будней опустились.

Но флаг багряный рядом парусит,
Страну назад в тупик упрямо тянет,
И целый Мир испуганно следит:
Неужто Русь опять в безумство прянет?
………………………………………
2
Тревожный девяносто первый год,
Союз в агонии и на краю развала:
Прибалты и кавказцы — за уход,
Русь равной быть в Союзе пожелала.

Стремясь Союз от краха сохранить,
Твердят Республики о новом Договоре,
Правители ж, чтоб власть не упустить,
Все предложения похоронили в споре...

И мы в пансионате под Москвой
Следим за эволюцией событий,
Проводим у экранов отдых свой:
Прогулки, фильмы, игры позабыты!

А среди нас: есть труженик полей,
Чей серп наш герб достойно украшает,
Есть и кузнец, тяжелый молот чей,
Скрестясь с серпом, союз труда венчает.

И мы, прослойка между этих сил:
Учителя, ученые, армейцы –
 «Нахлебники», как Маркс нас окрестил,
И как считают высшие партейцы.

Те, что себя надстройкой классов чтут,
В элиту диктатуры превратившись,
Плоды грядущих благ досрочно рвут,
Заборами от масс отгородившись.

А ни кузнец, ни труженик полей
Так к общему не прикипели делу.
Жизнь каждый меркой меряет своей
Своя рубашка всё же ближе к телу.

И если ждёт крестьянин перемен,
Обещанной земли, от реформистов,
То гегемон пока доволен тем,
Чем осчастливлен властью коммунистов.

Не потому ль тот за экранный бой
Гостит порой до брани в нашем стане?
Но там за власть грызутся меж собой,
А здесь  бушуем – бурею в стакане!
3
Еще вчера два флага над Кремлём —
Российский и советский развивались,
 А утром мы, проснувшись, узнаём –
С трёхцветным – без багряного остались.

Еще вчера Советский трепетал,
Как символ  острых классовых баталий,
Который нас  десятилетья звал
В сверкающие коммунизма дали.

Он бедных вёл против богатых в бой,
Суля свободу, равенство и братство! -
Их кровью гордо взвился над страной,
Трёхцветный вынудив в небытие убраться.

Рванулась Русь из шахт и от сохи,
Кто был ничем – стать всем под ним стремился,
И вот перед трёхцветным, тем — другим,
Он сам с флагштока власти опустился.

В сердцах людей растерянность и боль
Низвергнут стяг Великого Союза,
В небытие он уносил с собой
Воспетый мир несбыточных иллюзий.
…………………………………………………………..
4
Страна бурлит, на сессиях разброд,
У микрофонов страсти накалились,
С телеэкранов, веселя Народ,
Избранники в борьбе за власть сцепились!

Не принимают многоцветный флаг
Блюстители однопартийной власти,
Привыкли всё держать в одних руках,
В борьбе за это накалили страсти.

И демократы, хоть и вразнобой,
Своей победы им не уступают.
И вот кипит меж депутатов бой —
Ругаются, в ход кулаки пускают.

Народ следит, и грех, и смех берёт
Но смех — сквозь слёзы над своей бедою:
Не циркачей в парламент слал народ,
Дав власть, казалось, лучшим над собою!

Но дал не всем, советский президент
Разбавил их бойцами по мандату,
Влюблёнными лишь только в красный цвет,
Привыкшими у власти быть по блату.

Примкнула к ним «хамелеонов» часть,
Что Власть за привилегии клеймила,
Но после выборов, отведав власти сласть,
Вдруг Власть и Диктатуру полюбила.
……………………………………….
5
И у экрана труженик полей,
Когда мы вслух народных слуг бранили,
Сказал:  «Они лишь копии вождей,
Что семь десятков лет в стране чудили!»
 
Вот по вождям нам и о них судить!
Нет, не во всём «система» виновата
Святое дело должен тот творить,
Кому оно до селезёнок свято!

Октябрь народу многое сулил,
Преемник Ленина исполнить всё поклялся,
Но с ним «корабль», вдруг, не туда поплыл,
Куда, как обещали, отправлялся.

Мы не смогли построить райский строй,
Который коммунисты обещали,
Свободу каждого мы с классовой борьбой
На общую зачем-то променяли.

Чтоб эту  о б щ у ю у нас  не отнял враг,
Коварный, скрытный, внутренний и внешний,
Вождь учредил доносы и ГУЛАГ,
Ведя нас в рай земной сквозь ад кромешный.

И миллионы «классовых врагов»,
Что о свободе личности мечтали,
Свободу общую под звуки кандалов
По воле Кормчего в неволе познавали.

Простым хозяином не разрешалось стать,
Программы партии все претворять учились,
Не зарабатывать — зарплату получать
Ходили мы и дружно обленились.
6
А мы гордились мудростью вождя,
С восторгом славили его недюжий гений,
Стремились в партию, молитвенно твердя
Слова его обильных сочинений.

Но умер Вождь, и Съезд двадцатый, вдруг,
Открыл глаза скорбящему народу,
Что не людей в нас видел он,
А слуг, поправ права на счастье и свободу.

И то узнали, что в сравненьи с ним
Фашистский изверг агнецом казался,
Тот сеял страх по хижинам чужим,
А этот над своими изгалялся.

Придя на смену, новые вожди
Ошибки кормчего, потупясь, осудили;
И в партбилете, что он утвердил —
Обложку и названье заменили.
7
И новый лидер, что раскрыл глаза
На культ вождя, которому молились,
Путь в коммунизм короткий показал,
И мы к нему галопом устремились.

Мы наконец сумели увидать
Сияющие коммунизма дали —
Америку решили догонять,
Которую до этого ругали.

Но наш галоп к победе не привёл,
Проснувшись как-то, из газет узнали:
Проклятый культ Опять в верхах расцвёл,
Творца реформ с вождей за это сняли.

И всё ж его за прыть к реформам чтим
За то, что с ним очнулась вдруг свобода!
Но никогда его мы не простим
За Крым, украденный у русского народа.
8
К несчастью или счастью, не страдал
Наш новый вождь болезнью реформизма,
Лишь, морща лоб, название искал
Возглавленного им социализма.

И под конец придумал: «Раз-ви-той!»
Хоть и далекий от манящей дали,
Но вождь себе за этот подвиг свой
Присвоил ордена, чины, медали.

Сначала стал Герой. Потом сдвоил.
Когда строил — притихли: «Может — хватит?..»
А он под общий хохот счетверил,
А с пятою звездой решили: «Спятил!»
 
Пока себе он вешал ордена
И в маршальский мундир
Для них забрался, хирела им забытая страна,
И лишь в Кремле социализм остался.

Когда ж скончался маршал и герой,
Наследники на трон цепочкой стали,
Лишь кто усядется — и траур над страной:
Так все по дряхлости в вождях поумирали.
9
Вот, наконец, взял скипетр молодой,
Румяный вождь, проворный и речистый!
«Ну, этот в рай потянет за собой!» —
Вздохнули все, и даже коммунисты.

И он повел, минут не тратя зря,
Надежда захиревшего Союза,
Защитник достижений Октября,
Рискнувший приоткрыть свободе шлюзы.

Он сыпал незнакомые слова:
«Консенсус», «Перестройка», «Ускоренье»!
Кружилась с непривычки голова
От «Плюрализма», «Нового мышленья».

«Сухим законом» оскопил бюджет,
Изъяв статью, что Армию кормила,
Исчезли на прилавках мясо, хлеб,
Воскресли карточки на барахло и мыло.
10
А вождь, знай, красовался, как «Нарцисс»,
Своей персоной важной любовался.
Престиж страны под иностранный «Бис!»
Менял, и сам, как хамелеон, менялся.

Противник президентской власти вдруг –
 Становится сам первым президентом,
«Пять сотен дней» — программу принял вслух,
А скрытно — стал жестоким оппонентом.

Верховный управитель и Главком,
Со связью в туалетах под руками,
Был почему-то даже не знаком:
Кто за него командует войсками!

И, как Генсек, в неведеньи царил —
Не в курсе был судьбы партийных денег!
Народ над этим, между тем, острил:
«Коли не врёт — то ротозей, бездельник»
 
И всё, что умудрился натворить,
Рискнув лечить застойных лет мозоли, —
Всё сгоряча, всё.— быть или не быть,
Он — демократ не сердцем, поневоле.

Как истинный поборник Октября,
В чём, власть беря, он всенародно клялся,
Побыв четыре года у руля,
Вдруг ярым демократом оказался!
11
Да и сподвижники, что он привлёк к себе,
Его лишь к морю в отпуск проводили,
Немедленно создав Ге-Ка-Че-Пе,
Под Белый дом на танках прикатили.

И тут прозрели — Против них народ!
И что не в моде их чины и рожи —
Партийных бонз, зажравшихся господ,
Которых власть да свой карман тревожит?

И, получив народные пинки,
В Форос к вождю с повинной припорхали,
Их выслушав, сказал он: «Му-ки,
Власть ротозеи без меня прос -ли!»
12
Прибыв в Москву, Генсек (и Президент),
Невольно осудил гекачепистов,
Как сувенир припрятал партбилет,
И распустил на волю коммунистов.

Он стал для них теперь ни сват, ни брат!
Корабль тонул, он первым — в роли крысы...
Но бросил их уже как демократ,
Уйдя со сцены власти за кулисы.

Как Президент Союз не сохранил,
Осознанно,  дал расколоть на части;
От Договора тут же уходил,
Боясь отдать чуток огромной власти.

И эС-эН-Ге ему оформил крах,
ЭС-эС-эС-эР в единый миг распался,
Экс-президент спустил союзный флаг,
Один трехцветный над Кремлем остался».
…………………………………
13
Окончив Экскурс, труженик полей
С вопросом не замедлил обратиться:
«Ну, кто из ваших новых циркачей
С вождями-чудотворцами сравнится?» —

Молчал у телевизора народ...
………………………….
А на экране сессия бурлила:
Грозил усатый пленник — экспилот...
И секция «мандатников» бузила...

Охрипший Спикер, что Кавказ сменил
На пышные московские хоромы,
Всем что-то о регламенте бубнил,
Протестовали хором «хамелеоны»...
…………………………………

И из угла подвыпивший кузнец,
Глотнув пивка,  крестьянину заметил:
«Вождей ты верно разглядел, отец!
Жаль новых чудотворцев не приметил!

И с выводом о них не торопись:
Лишь волю дай — они себя покажут!
Ты рассказал о тех, с кем прожил жизнь.
Про новых жизнь и сыновья расскажут!»
14
Широкий круг «нахлебников» молчал:
Молчал профессор с пышными усами,
Безмолвствовал в пижаме генерал,
Вздыхал писатель с умными глазами.

Лишь не сдержался ветеран войны,
Что от Москвы до Кенигсберга топал,
Он был прилежный патриот страны
И всем вождям до слёз в ладоши хлопал.

А потому он не хотел признать
Ту клевету, что на вождей взвалили:
«Покойников легко критиковать,
А что ж всё им живым не говорили?

Конечно, есть в правленьи их изъян,
Но мы по танкам НАТО обогнали,
В ответ на «Шаттл» — Построили «Буран»,
Мы целину казахскую подняли!

Мы шли на смерть со Сталиным в устах,
Мы...» - он ещё хотел сказать о чём-то,
Но дипломат, отведавший ГУЛАГ,
Остановил бойца былого фронта:

«Я демократов не берусь хвалить,
Пусть меж собою кашу дружбы сварят
Но не могу молчание хранить,
Когда тирана без раздумья хвалят.

Да, мы ходили, его славя, в бой!
На танки шли, оскалившись штыками,
Имея пулемёты за спиной,
Которые командовали нами.

И помним мы, что враг был под Москвой,
Но почему? — Лишь позже разузнали:
Перед войной был год тридцать седьмой,
Когда весь цвет командный расстреляли.

Остались те, кто был тирану люб6:
Не за талант — за принадлежность к классам!
А после гнал на танки душегуб
Не армию, а пушечное мясо!

А эти стройки, что в больших томах
Расписаны как стройки коммунизма,
Вершил ГУЛАГ на горе и костях
Рабов, приписанных к врагам социализма.

Других вождей судить я не берусь,
Селянин всех их осудил с лихвою,
Но знаю - душегуб калечил Русь
И смертный приговор он вынес Строю!..

А перестройка этот приговор
Всего лишь довела до исполненья,
И верю я,  терпя весь этот вздор,
Русь на пути достойного решенья!»
…………………………………

И сколько лет, порой не знаю сам,
Теперь мы ждём,  что «Вздор» тот прекратится!
И Русь шагнет на путь, который нам
И по ночам в прекрасных снах не снится!

26.06 - 28.07. 1996 года