Письмо к себе

когда назовёшь море битума
своим Геллеспонтом,
когда припомнишь органные трубы
на крыше завода,
струящие пламя и запах палёного спирта,
когда проснёшься с первыми лучами птиц
на краю, где кончается детство, -
край признает в тебе своего гражданина
и, смеясь, поцелует в лицо
чёрным солнцем казённой печати.

тихая ночь, святая ночь,
аквариум, полный дождя
и электрического света.
все окна домашних тюрем
рукоплещут тебе,
посыпая битым стеклом
твои дороги к славе:
красные от крови ушедших вперёд,
белые от нехоженых пятен.

двери Адамовой мельницы
давно сорваны с петель,
винтовая лестница рухнула в подвал,
но никакие латки на полу
не остановят бездомный ужас,
летящий за тридевять земель
на запах твоих беззащитных коленок,
рыча: "поворачивай, поворачивай...".
отыщи себе пару коньков
и вечность по размеру,
но если собрался идти по трупам -
не забудь снять ботинки.

нимфа Ливенки -
старая цыганка
с речной травой, застрявшей в зубах,
вонючих, как горелые покрышки.
её чертенята мазали рот белой девочке
краденой помадой
и бросили в воду коровий череп:
больше купаться никто не захотел.

кто ходил смотреть на мумию кошки,
упавшую с чердака деревянного дома,
обречённого на смерть в огне?
словно бегущую, как труп моего современника,
со своей погребальной ладьи?

большие рыбы в аквариуме супермаркета
дерутся за право тыкаться носом в потолок
и засыпать с последней ниткой воздуха и веры,
что прекрасные боги, живущие за чертой,
обязательно бросят их в океан.
(конечно, только тех, кто соответствует госту)

желаю им сдохнуть побыстрее.
но кто проявит ко мне
такое милосердие?
мой нос уже опух от (п)битья,
а мозги и подавно.
если ты улыбнёшься, читая это,
вспомни мой сон, где мы искали дорогу в Ливны,
а выходили на вересковые поля
под величественный рокот спиртзавода
и хор ангельских алкоголиков,
поющих о том, что всё только начинается.

когда покроешься твёрдой кожей
паспортной оболочки,
когда научишься бегать к морю
как в очередь за лекарством,
(хотя раньше хватало рыбьего жира)
когда начнёшь замечать,
что весло твоей вольной лодочки
всё больше напоминает лопату говнаря -
черкни мне пару строк,
чтоб не повеситься от безделья.
а может, получится целый роман,
если хватит твёрдости и воды.