Фернандо Пессоа Белый дом, чёрное судно

Полулежу в кресле, вечер, лето заканчивается…
Не мечтаю, не думаю, оцепенение мозга…
Нет рассвета для моего оцепенения в этот час…
Плохой сон кто-то видел вчера обо мне…
В моём сознании – какой-то внешний перерыв…
Закрыты оконные ставни этого вечера,
Хотя окна открыты настежь…
Рассеянно слежу за своими бессвязными ощущениями,
И моя индивидуальность – где-то между телом и душой…

Я мечтаю
О третьем состоянии души, если бы она имела два…
О четвёртом состоянии, если бы она имела три…
Невозможность всего, о чём бы я ни мечтал,
Причиняет мне боль за пределами сознательных ощущений…

Суда отправлялись,
Отправлялись в путешествия, не знаю, в какой скрытый день,
И маршрут их  был проложен ритмами,
Потерянными ритмами мёртвых песен моряка…

Деревья,  неподвижные, видимые через окно,
Деревья, чуждые мне, непостижимо, что я их вижу,
Деревья, такие же, как другие, но они есть лишь потому, что я их вижу,
Не могу ничего сделать с ними так, чтобы мне не было больно,
Не могу быть с вами, слышите? - там, вдали - пока я вижу вас здесь.
И могу только подняться с кресла, отбросив прочь свои сны…

Какие сны?.. Не знаю, видел ли я сны… Какие суда уходили, куда?
Смутное впечатление, навеянное картиной на стене,
Где суда уходят – не суда, лодки, - но во мне плывут корабли,
И это, неопределённое, убаюкивающее, всегда лучше определённого, достаточного,
Ведь то, чего хватает, кончается там, где хватает, и где кончается – не хватает,
И во всём этом не ощущается жизни…
 
Кто облёк существование деревьев в эти формы?
Кто сделал рощи зеленеющими, а меня оставил без листьев?

Где вы, мои мысли, так больно без вас
Внезапно и беспомощно чувствовать и открытое море,
И последнее путешествие, всегда туда, на летящих вверх кораблях…

Нет субстанции мышления в материи моей души…
Есть открытые настежь окна, прикрытые из-за жары, которой уже нет,
И сад, полный света  - без света -  сейчас ещё-сейчас, и я.

В открытом окне вижу
Далёкий белый дом, где живёт… Смыкаю веки…
И мои глаза, устремлённые на белый дом, не видя его, -
Это другие глаза, видящие, не глядя на него, уходящее судно.
И меня, неподвижного, вялого, сонного, страдающего,
Убаюкивает море…

В свои отдалённые дворцы судно, о котором думаю, не уносится.
У лестниц, выходящих на недосягаемое море, оно не найдёт пристанища.
Не останется у чудесных садов неясных островов.
Всё, что я так берёг, укрывая в своём портике, теряет смысл,
И море входит в меня, заполняя мои глаза, закрывая портик.

Спадала ночь, не спадала ночь, разве это важно для светильника,
Освещающего дома, которые я не вижу на склоне, а я – там?

Влажной тенью звучит ночной безлунный пруд, скрипят лягушки,
Квакают поздно в долине, потому что всё – долина, где звук болит.

Чудо явления безумным беднякам Сеньоры Печалей,
Чудесное помутнение лезвия кинжала, вытащенного для смертельного удара,
Закрытые глаза, склонённая голова на памятном столбе,
И мир там, за витражами, пейзаж неразрушаемый…

Белый дом, чёрное судно…
Счастье в Австралии…