Вся боль

Семнадцатый не знаю из скольки
Я озираюсь мизантропски сыро,
Еще жива: дрожание руки
Предательски обличено для мира.
Я ренегатство видела того,
Чье сердце во мне ёкало с рождения,
И больше не осталось ничего
Во мне живого, счастье-наваждение.
Мне говорили шалости, проказы,
И детством нарекли мои стихи,
Но я поведаю вам взрослые рассказы,
Что посмеетесь за свои грехи.
Во мне живая злоба бьется током
И ненависть к тому, кто был мне присно
Невольно свыше предначертан Богом
Задолго до, почти иконописно.
Я видела терзания и слезы
Единственного ангела земного,
Что в детстве счастье мне вплетала в косы
И не скупилась на живое слово.
Я поддавалась людям, а они
Плевали в спину и ножи бросали,
Холодным потом по ночам стекали,
Копя во мне предвестников войны.
И я всегда смеялась тем в глаза,
Кто в мою боль не верует так броско,
Смеется и кривляет: "Ты не Бродский "
Еще бы. Я в России и жива.
А для моих семнадцати неполных
Я слишком хорошо умею жить,
Терпеть, терять и боль глотать безмолвно,
Мне нужно научиться лишь любить.