Камень веры

* * *
У жизни-матери
Единственная дочь –
Дорога

Ты думал, что уходишь,
Покидаешь,
А вышло – возвращался
И вернулся

Кому-то светят
Фонари и свечи,
А нам с тобою
Темнота светила –

Отчизна, родина,
Святая темнота:
Глядеть в неё – вовек не наглядеться:
В ней будущее
И ещё другое,
Которое за будущим настанет

Тьма темноты –
У! Бархатное пламя
Из черноты
И чёрное до края:

Здесь согреваться,
Здесь любить и верить

* * *
Сними старое зеркало:
Всё равно в нём не увидишь себя,
Каким был до - - -

Отнеси потускневшее зеркало
В бывшую степь,
Где добирают
Урожай уходящего лета

Поставь на плечо
И пройди по тропе
Ближе к вечеру,
Когда запылают в кострах
Костыли подсолнухов,
Посохи кукурузы,
Перепуганная ботва
И трава, приговорённая к смерти

Пусть зеркало
Напоследок
Жадно ухватит,
Отразит, не упуская из виду,
Огни,
У которых никто никогда не сидит

И боже тебя упаси
Домой принести
Это тёмное зеркало,
Знающее теперь
Всё без остатка

* * *

Несчастными обозначим тех,
Кто не считает себя счастливым.
Разделим человечество
В соответствии с этим признаком.
Всех несчастных
Посадим на повозки,
Загрузим в автобусы, в поезда, в самолёты,
В трюмы кораблей
И отправим куда-нибудь –
Долой с наших глаз,
Вон из нашего сердца

Наконец-то Земля
Спокойно вздохнёт:
Эра всеобщего счастья
Наступила-таки…

А потом опять народятся
Несчастные

* * *

Вошёл святой Георгий,
На его плаще –
Дорожной глины грубые следы,
Как семь печатей.

Отшвырнув копьё
(кровь запеклась на хищном острие),
переступает каменный порог
и входит.

Что втиснуто в кулак
Руки негнущейся?
Какой трофей –
Свидетельство победы?
Бремя рока?

На стол ложится
Малое зерно –
С полей господних чистый золотник:

Пойдёмте сеять,
Хоронить и сеять –
Иного не дано
И не дождёмся

* * *

Хватит, хватит! – достаточно скормлено
Дню, от нас уходящему.
Он же всё разевает
Детский рот,
Птичий клюв,
Безобразную пасть.

Отвернусь, постараюсь уснуть –
Возвратиться куда-нибудь к зыбке
И дальше, до устья
И за устье – в глубины земли не земли,
Божьей прорвы разверстой,
Угрюмой
И вместе укромной,
Милой, малой и непредставимо огромной:

Там я всех повстречаю,
Для каждого слово найдётся,
Только первое надо припомнить,
Всего-то…всего-то…

* * *

Два божка –
Древнегреческих
Или жемайтских –
Посреди безмятежного леса
Примостились
На сломанной ветке
И подглядывают исподтишка.

А два человечка –
Как раз посредине столетья:
Так – пятьдесят,
И вот так – пятьдесят,
 Словно шагов,
Деревянных, последних,
За которыми нет
Ни пути, ни обрыва, -
Что собираем нынче?

Ни грибов в этом смутном лесу
Не осталось,
Ни ягод.
Может, перья придуманной птицы,
Пролетевшей в придуманном небе,
Предвещая мгновенную юность
И долгую-долгую старость,
Если из лесу сможем вернуться 

* * *

Ты напрасно боишься
Подступающей ночи:
За день мы нарастили стены,
Обошли нерушимые башни,
Заглянули во все бойницы.

Слышишь:
Стража не спит.
И сегодня стоят на страже,
Как вчера и позавчера,
Ангел с тонкой трубой,
Библейский парнишка с пращою,
Припозднившийся рыцарь испанский
С непременным потешным копьём –
Нас они не оставят довечно.

Этот строй,
Несуразный, но стойкий,
О поверь мне, куда надёжней,
Чем помпезные построенья
Прочих гвардий –
Преторианской,
И швейцарской,
И национальной,
И каких-то ещё и ещё.

Вот увидишь: настанет утро –
Мы воскреснем для нового дня,
И воочию убедишься:
Нас не предали, вновь отстояли
Несерьёзные наши герои

* * *

Не всё мне с небес досталось,
Кое-что и сам выбирал.
День рожденья, к примеру:
Мог бы сутками позже
Или парою суток раньше.

Ещё выбирал место –
В тени и на солнцепёке,
Под деревом и на дереве,
В первых рядах и в последних,
По ту или эту сторону,
Чуть повыше и чуть пониже…

Выбрал многих людей,
И они надо мной воспарили :
Не достанешь, не обменяешься –
Ни рукопожатьями, ни адресами.

Выбрал работу, которая терпит меня,
И я её тоже терплю.
Выбрал книги – вот эти:
Вместе стареем – вместе помрём.

Выбрал кое-какие грехи
И привычки, тоже кое-какие.
А ещё мне по сердцу лопухи –
Полудикие, полуживые

* * *

Три гвоздички
В бутылке из-под лимонада,
Рядом яблоки на целлофане –
Целлофановый хруст,
Может быть, целлофановый вкус.

Три гвоздички в бутылке из-под лимонада
Отражаются слабо в окне.
Этим неясным окном
Вагон, заполненный скорбью и скарбом,
Целый день прикасался к небу
И целую ночь целовался
С проливной тишиной,
С грохотанием встречных составов,
С заунывной бессонницей станций.

Измышление наше – дорога –
Всего лишь попытка угнаться
За Богом

* * *
Внутренности земли,
Нутро,
Потроха, -
Что-то не тянет их пополнять собою,
Ей-богу, не жажду,
Ну, не спешу, по крайней мере,
День за днём проходя
По утоптанной целине
Стократно запаханных кладбищ.

Из взятой не глядя книги
Выпадает забытая птичка –
Фотоснимок, где нет меня,
Потому что я здесь и сейчас.

Взгляд проходит слева направо,
Сверху вниз,
Как привык годами:
Что-то вычитывается,
Выслеживается,
Даже, бывает, вынюхивается –
Из застывших всего на мгновенье
Дел, движений, прикушенных слов.

Это мы, это нас закрепили,
Чтобы вечность могла возвратиться:
В любой исходный момент
Нас застукать на месте событий.

Если кто-нибудь вздумает нас
Воскресить, возродить к дыханью,
Тут как тут
Мы всегда под рукой.

Только тот, кому повезёт
Из рассеяния воскреснуть,
Сможет что-то сказать о жизни

* * *

Где, на каком погосте
Наконец соберутся все,
Кто подавал мне руку, одалживал деньги,
Уделял внимание,
Тратил время на встречи со мною,
На выяснение отношений?

Все, с кем сидел за столом,
Шёл по одной дороге,
Ехал в одном вагоне,
Собирался в одной толпе,
Топтался в одной толчее.

Все, с кем верил
И разуверялся,
Учился, служил, работал,
Вдевал суровые нитки
В цыганские иглы,
Вколачивал гвозди,
Развешивал и снимал портреты,
Входил в кино,
А выходил из метро.

Где, на каком погосте
Мы наконец соберёмся,
Чтоб ничего не делать –
Только помнить, помнить, помнить

2008

Нью-Йорк на Кривом Торце