ФАРТ

   Солнце ярко припекает, в лужах снег разогревает, лёд с дорог уничтожает, на душе уже тепло и весенний луч так нежно, греет и моё окно. Время двигать на работу,  в кружке стынет крепкий чай, слышу, как гремит трамвай, суета автомобилей, вдалеке собачий лай. У меня 2 года бизнес – мануальный кабинет, в интернете всё под запись, от больных отбоя нет. По привычке я побрился и водой с лицом умылся, в душе с холодком облившись, пшикнув в след адеколон. Треники, кроссовки «PUMA», я напялил побыстрей, остальные атрибуты я надену у дверей. Комнатёнку закрываю и молитву прочитаю, на дорожку на успех, в это верить мне не грех. Кнопкой лифт я вызываю, жду недолго он пришёл, но когда открылись двери, алкаша я там нашёл. Он стоял раскинув ноги и ширинку расстегнув, пол в моче!, в руке бутылка, мне зловеще подмигнув. Уже сделав своё дело и совсем не торопясь, нажимает единицу вместе с лифтом вниз умчась. Я почти не удивился, в Южном Бутово живу!, а райончик здесь рабочий, место много алкашу. Вот у нас в Улан-Удэ, гадить можно не везде, за такое хулиганство, бьют менты по голове! Ну да ладно, вниз бегу, на работу поспешу, первый мой клиент Роксана, ей всю спинку разомну. Подбегаю к остановке, где маршрутка уже ждёт, вся забита до отказа, в окнах скалится народ. Открываю дверь кабины, на переднее сажусь, здесь сидение пустое, очень важно развалюсь. Это место оставляет мой давнишний друг Азим, прошлым летом ногу вправил, его дочери Надим. В знак приветствия киваю, мне он руку подаёт, а народ плечами жмёт; дескать, что это за птица?!, даже денег не берёт! Лихо трогаемся с буксом, на асфальте след колёс и зловонный дым унёс нашу грязную маршрутку, а в народе - труповоз. Музыку завёл водитель, под названьем «БЛАТАТА», у него одна кассета и зажёвана всегда. Пассажиры уже знают  песен всех репертуар, но Азиму не мешает, в такт орать: Аллах-акбар!. Славно хлопают в ладоши по дороге старики и безликие мамашки в пол дырявят каблуки, дети щёки раздувают, в ход идёт ботинок стук, все игрушки на присосках знают песни Иры Круг. Мчится наша труповозка по ухабам и мостам, в цвете жёлтом светофоры мы проходим по бортам', от такой поездки даже стынет в жилах кровь моя и прохожие все видят, наш водила - без руля! Лобовой обзор скрывает чёток бусы, мандула, а в конце сидит старуха в криках помощи моля, обхватив руками внука вставной челюстью скрипя. С визгом прибыла машина, в нужном месте тормозя, за окном стоят уныло у палатки два бомжа. Попрощался я с Азимом и в ларьке взяв сигарет, поспешил трусцой игривой в свой рабочий кабинет. У ворот Андрей охранник честь отдал под козырёк, вес набрал уже немалый, туговатый хомячок. В нашем здании огромном много частных островков и поэтому безбедна жизнь троих директоров. Но в фойе одно местечко, есть бесплатное совсем, сан-ти-мет-ры!!!, вместо метров!, взяли инвалида в плен. Точка взята под афганцев, (чтоб налоги не платить), был звонок с администраций, чтобы место разрешить. К ресторану:  "У Людмилы" подтянулась и братва, в кучке чёрных мерседесов - ментовская' шелуха. С префектуры были люди,( трое в чёрных пиджаках ), пообщались минут десять и умчались на парах'... В будке той одно окошко, в нём таращится хайло, для "замены батареек" предназначено оно. Хоть оно широковато и отвисшая губа и улыбка нагловата, рваный шрам в углу лица. Он с фигурою штангиста вылезает на обед и тяжелый и плечистый, равных здесь - Борису нет! Нелегка его походка, неспеша идёт курить, раньше много пил он водки, чтобы "зону" позабыть. Постарел и изменился, но понятий не забыл, когда что-то не по-нраву - рявкнет!, и народ весь сплыл. На почётном месте самом Мерседес его стоит и наклейкой на капоте мышь летучая висит, непростая голограмма и в делах неповредит, я спросил - к чему картинка?, он в ответ всегда юлит. Ну да бог с ним, еду в лифте, захожу в свой кабинет, а у нас в связи с ремонтом отключили интернет. Я хотел в нём покопаться, в «Одноклассники» зайти посмотреть своих знакомых, новых может завести.
    Вспоминаю после школы, по России разбрелись, я в Москву уехал сразу, чтоб росла карьера ввысь. С детства рослым был и крепким и серьёзно не хворал, ну а в армии в Стройбате, первый опыт свой набрал. Буду строить я дома!, пусть кружится голова, от высотных небоскрёбов "Москва –Сити" красота. А на стройке я полгода с работягами пахал, очень сильно исхудал, бригадир несносный Гиви, ни копейки мне не дал. Вычитал за инвентарь, вместо хлеба почему-то на столе лежал сухарь, штрафовал за опозданья, бил с похмелья, вот ведь тварь!, от буржуйки копоть гарь, за забор уже не выйдешь, паспорт мой ещё в февраль, Гиви проиграл по-пьяни, участковому Болдарь'. Силы тело покидали, как-то в ночь решил бежать и собрав свои пожитки я ушёл судьбу искать. Прихватил с собой я сумку, что лежала у «бугра»; иностранная валюта, паспорт, документов тьма!, в общем кинул не по-детски, толстомясого козла!, моей крови много выпил, а теперь - попью и я! Не ищите меня звери!, я там больше не живу, по прописке дом трухлявый,  я вам сам его дарю! Ну а с вашей сумкой толстой, начинаю жизнь с нуля, даже в паспорте на фото, каждый скажет – это я!   Документы на Паттфайндер, есть и загородный дом, а реальный их хозяин, зону топчет за угон.
Всё успею быстро скинуть и прибавлю деньгам счёт, на себя ИП открою, мануальный столик ждёт. Перееду я в заМКАДье, комнатёнку там сниму, а валюту под проценты, в банк у дома положу.               
 Вот сижу я в кабинете, вспоминаю жизнь свою, в домофон звонит Роксана, я её сейчас приму. У неё своя машина, есть и бизнес небольшой, упакована квартира, был и муж – ушёл к другой. По годам - слегка за 40, телу буд-то - 25!, грудь стоит 4-ый номер, видимо все гены в мать. Не рожала, не курила, если пьет - совсем чуть-чуть, никого не материла, а в глазах - немая грусть. На сеанс приходит брита, исключительно везде, лишь копна волос роскошных, что спадают по спине. Раздевается, проходит, я кладу её на стол и ложится на животик, устремляясь взглядом в пол, кожа гладкая лоснится, ноги стройные как ствол. Куча в голове эмоций и фантазии о ней, как не утонуть в пучине, своих собственных страстей?            03.03.2013.