Вечный колчан жизни, вселенной и всего такого

Прегрязная ода любовно трубила в канве водосточной,
Россия рассеянных рылец драла троекратную чушь.
Кровит самобранная скатерть среди пасторали цветочной,
Ждет первого шага героев метание в брюшках квакуш -
Икра виноградного солнца. Икар в пресловутом зените.
Топленое тело скрывают окурки упрямых кудрей.
Из ряски легко поднимаясь, летучие рыбы, звените!
Пленив тухлой долькою долга, загадочно гадьте на дверь.
Привычной рукой повитухи был пойман улыбчатый якорь,
На крапчатом поле зеленки подпрыгнул во сне катаклизм.
У пастыря старой закалки гекзаметр на поясе брякал -
Обмерили - тут же воткнули злаченые луковки клизм.
Оплачено злачное место, сверкают кичливо кроссовки.
В клейменном легальном сарае вблизи диктатуры болот
Седой гедонизм нижет рыбу на двадцать вторую уловку,
Корабль подвергся пощаде, о землю разбит кашалот.
И россыпи черных ромашек затянут углы рикошета,
Прекрасную млечность обшивки заляпал наивный восторг.
Корабль в бутылку, бутылку в замшелое счастье кушетки,
Кушетку на шницели Ницше, а Ницше - в божественный морг.