Кончина полевой экспериментальной базы

                1987г. 

Вспомним муху-цокотуху
Позолоченное брюхо,
Ту, что во поле пошла,
Ту, что сущность там нашла
И, используя монету,
Попыталась землю эту
Приукрасить хоть чуть-чуть как свой дом,
Показать ей, для чего мы живем.

Вдруг откуда ни возьмись – паучок,
Нашу муху в ад кромешный поволок.
Закрутили пауки-старики,
Показали свои острые клыки,
Залепили лейкопластырем рот,
Затянули своей ложью живот,
Выставляя напоказ своё «Я»,
Прикрываясь тем, что будто – друзья,

Мухин мозг через соломинку сосут,
Сердце стискивает, давит их спрут,
Тело режут на куски поперек,
Так, чтоб каждый кусок не сберег
Общность с прочими частями и суть,
Чтобы выбрал один лишь свой путь.
А потом во кругу, во своем
Будут кушать те куски за столом,
Спиртом с кровью правду-мать запивая,
Толстых блошек к животам прижимая.


Таракашки и букашки –
Прихвостни сией компашки,
Подбирая их объедки,
Превозносят за котлетки
Пауков сиих гениальными,
Строят планы реконструкций кардинальные,
Чтоб кадавра пузо жрущее не лопнуло,
Чтобы люди по земле шли холопами.

К сожаленью, это всё не слова,
Это просто инквизиция жива…
В свою веру обратить не смогли
И с лица теперь стирают земли.

А герои-комары разлетелися,
Не найти их, не сыскать во беде сией!
Вы когда ж домой слетитесь, наши соколы,
Чтоб разрушить пьедесталы их высокие?
Невозможно жить побоями, угрозами…
На денечек хоть бы жизнь стала розовой…
Муха ждет уже давно реанимации,
Призрак жизни помогает экзальтацией.
    Но сейчас в умах кругом лишь агония,
                Агония! Агония!