Исповедь Абрамовича

Тайный Зорро в темной маске, мой губительный Веласкес...Толечка.

Так мне понравилось про «Наивная обманщица цыганка, водила по ладони грязным пальцем,
Разглядывая линии судьбы, Под грохот недалёкой кононады,она твердила о большой
удаче»! Это откуда? Это твое?

«Вьётся в тесной печурке огонь,на поленьях смола, как слеза» - я знаю!!
Толечка я присылаю тебе отрывок из моей книги – если ты не даш свой адрес, я завтра вышлю в церковь! Там моя любимая песня, в исполнении Валентины Толкуновы :-) "Темную ночь" я писать не буду, а то подумаешь еще, что я в тебя влюблена. Обнимаю, целую в шейку...

Когда-то очень давно, блуждая меж библиотечных полок, она наткнулась на книгу о северо-курильском цунами, произошедшем в начале пятидесятых. О нем не принято было говорить, так как в правила советской прессы входило полное умалчивание о любых авариях и трагических событиях. В СССР должны были читаться преимущественно положительные новости... Тогда на дне Тихого океана возникло сильное землетрясение, причиной которого являлось постоянное давление земной коры материка на восток. Срыв пришелся на одно из наиболее слабых мест на дне Японского и Охотского морей — узкую впадину Тускарора. Эпицентр сотрясения был отдален от суши. Он находился на расстоянии более ста километров от мыса Шипунского и на глубине двух-трех километров, так что вряд ли бы остался замеченным, если бы не повлек за собой катастрофу гораздо больших масштабов и гораздо более устрашающую. В момент гигантского сжатия впадины произошло резкое поднятие дна океана, вероятно, с последующим извержением вулкана, который вытеснил огромную массу воды. В виде мощнейшего вала цунами — необъятной величины волны — эта укрытая в глубине вода поднялась и рухнула на острова Курильской гряды. Ей потребовался лишь один-единственный накат, чтобы оставить бездыханными тысячи. Острова Парамушир, Шумшу, Алаид и Онекотан, как и город Северо-Курильск, были смыты с лица земли... Очевидцы и находившийся в группе ликвидации последствий крушения сотрудник, писали, как со стороны моря, вдруг побежали очумевшие люди с криками: «Война, война!»
Со времен окончания Второй мировой прошло всего несколько лет, и в памяти еще сырела рана страшных дней. По ночам многим снилась стрельба и взрывы снарядов, а те, кому уже ничего не снилось, забывались в вине и водке. То были чудом уцелевшие мужчины и женщины, прошедшие через лишения и муки. Им все еще помнился кровопролитный фронт, где впереди наступал немец, а сзади стояли свои, соотечественники, стреляющие по «дезертирам», по тем, кто не в силах бороться дальше, захлебываясь гарью и потом, пускался в бег. Павшие герои или пристреленные изменники Родины — этим ограничивался их выбор. Им помнилась щемящая боль голода и удушливые слезы скорби. Побитые, но все еще живые, они продолжали бороться за право дышать. То, что предстало перед их взором в тот миг, сковало таким ужасом, равного которому они еще не знали. Ни одному из них не доводилось встречаться лицом к лицу с бешенством масштаба стихии.
«Успеть бы, только бы успеть... Добежать... Удержаться на ногах...» — это все, что они думали. Теряя от страха рассудок, они хватали самоходки и неслись в сторону города, пытаясь укрыться на возвышенности. Надежда на спасение отсчитывалась десятками секунд. А за бегущими людьми с ревом и треском наступал океан. Он шел в атаку на город. Разъяренный, бескрайний, десяти, пятнадцати, двадцатиметровый вал воды и пены. Все, что встречалось на пути, смывалось беспощадно и стремительно, словно пылинки на стекле смываемые дождем. Прибрежные дома, конюшни, склады, машины — за считанные секунды уничтожались мегатоннами соленой воды. Океан наступал рывками и не щадил ни пирсы, ни доты, ни бетонные сваи, ни траншеи, ни леса, выдирая их с корнем и затопляя целиком. Услышав шум и крики, перепуганные люди выбегали из домов. Вид сгорбленного водяного столба, возвышающегося над горизонтом и готового вот-вот их настигнуть, вселял ужас. Сломя голову, хватая за руки детей и стариков, они бежали наверх, в сторону сопок. Босиком, в нижнем белье, по припорошенным свежим снегом камням. Повсюду был слышен раздирающий крик преследуемых водой людей и треск крушений. Одни успевали. Других сносило потоком воды. Кто-то рыдал, будто в потопе есть место слезам. Кто-то видел, как молодую женщину унесло на дверной доске, и ее коса еще долго выглядывала из-за гребней. Слово «война», было лишь искажением эха. Это была «волна...»

В первых числах ноября мороз еще не окреп и лишь задирался короткими заморозками. В дневное время было по-прежнему тепло, а ночью лишь изредка включались печи. Во дворах лежали ровные стопки, еще не успевших отсыреть дров. Выпавший накануне снег слегка подтаял и отражал серебристый диск луны. Ночь была на редкость светла. Один из часовых береговой охраны сидел на сколоченной из двух досок скамейке и без причины глядел вдаль, думая о том, что завтра начинаются праздники и можно будет хорошенько погулять и погонять с ребятами в футбол. Для жены он припрятал в кармане цветастый платок, который выторговал несколькими днями раньше у приезжих в обмен на пакет лосося. Чего-чего, а этого добра на Камчатке хватало. Рыба сама выпрыгивала из воды и кидалась прямо в руки, словно в воде ей было слишком тесно. Он радовался, что получилось так кстати, платок был совсем новый, с бахромой, точь-в-точь как у актрисы из того фильма. «Как же ее звали? Там еще солдат на гармони играл. Душевно так, играл. Не помню, как звали». Воспоминания смазались в мечтательной улыбке. Проигрывая черно-белые кадры в памяти, он посвистел себе что-то под нос и, попадая в такт, тихонько напел:

Ночь коротка.
Спят облака.
Я знакомую музыку вальса,
Услыхал в тишине городка.

Со стороны океана послышался пронзительный гудок идущего в порт судна. Эхо подхватило звук и рассеяло его в туманной мгле, отчего казалось, будто гудят сразу несколько пароходов одновременно на разных берегах. Гудок прозвучал сильнее, и на этот раз дольше обычного. Кроме пароходов, все остальное было по-прежнему погребено в тишину и молчание. Отряд охраны похрапывал, а сторожевые псы, положив морды на вытянутые лапы, словно невозмутимые статуи, несли караул. Было особенно приятно наслаждаться одиночеством в тишине ночи, когда никто не мешает. Нет надобности быть полезным и правильным.

Утро зовет. Снова в поход.
Хорошо, что я встретился с вами.
Проходя мимо ваших ворот,

— снова промурлыкал он.
Представляя мягкую ямочку на подбородке и лучики в глазах, он подумал, что к празднику жена, должно быть, налепит пельменей или капустных голубцов. Радость предвкушения разлилась по телу приятным теплом. Он вскочил на ствол поваленного дерева и пробежался, как эквилибрист, расставив руки в стороны и отмеряя несколько шагов вперед и столько же назад. Затем соскочил на землю и, подхватив видимый одному лишь ему стан, закружился в вальсе.
«Та, да да-да. Там, там та-там...» — отбивался в голове ритм.
Грязные клочья земли летели из-под кирзовых сапог, а он все танцевал и кружился, словно для него играла та самая гармонь из кинофильма. Внезапно он заметил, как в проливе между островами Шумшу и Парамушир появился отчетливый контур необычной горы. Будто бы она возникла ниоткуда — высоченная и широкая, прямо посреди двух участков суши. Не веря своим глазам, он остановился и, продолжая глядеть на горизонт, почесал затылок.
«Серега, а ну-ка, глянь сюда!» — крикнул часовой своему сослуживцу, который устроился неподалеку.
Тот притулился у стены сарая и, пользуясь случаем, так же как и остальные, беззаботно дремал.
«Что за херня? Неужто облако? Странное какое-то...» — повторил он, таращась в сторону острова.
Потерев глаза, он всмотрелся снова, но облако не исчезало. Тот второй крякнул во сне и сплюнул в сторону. Обхватив покрепче ружье, он продолжал сидеть с запрокинутой головой и надвинутой на глаза фуражкой.
«Пить меньше надо, Колян, — пробубнил Серега сквозь сон, невпопад и еле ворочая языком. — А бес тебе не привиделся? Верхом на облаке? На беленьком...» — его щетинистые щеки разъехались в улыбке.
Колян продолжал наблюдать за изменением в ландшафте, и по мере того как он глядел, его лицо искажалось и мрачнело. В горле пересохло, он попытался сглотнуть слюну. Гора не стояла на месте, а грозно приближалась к линии берега. Ему показалось, будто острова становились меньше, а затем и вовсе исчезли под водой. Он подбежал к товарищу и тряханул его за плечо.
«Серега, вставай. Да вставай же, я тебе говорю! Это, сука, не облако... это... это океан. И он движется на нас!»
Через несколько секунд в воздухе раздались выстрелы...


Анна Иделевич   14.04.2017 21:04   •   Заявить о нарушении