Письмо археологу - Иосиф Бродский

Гражданин, лох, гогочка, перестарок,
враг народа, бомжара, бежидец – годный драить толчок,
кожа черепа, столько принявшая ошпарок,
что сваренным себя чувствует мозжечок.
Да, мы жили здесь – в этом трухлявом щебне
и кирпиче, тобой просеянном до муки,
в перекрученных проводах, ощетиненных как терновые стебли.
Не давали любви, зато женщины были давать легки.
Лязг кирки, рвущей то, что было железом,
Все ж нежнее, чем утверждали мы, или твердили нам.
Полегче! Кажущееся мертвечиной по взрезу,
в сущности, есть свобода от плена цитомембран.
Что до наших имен – не старайся, воссоздавая
вокализм и т. д. Трелей в них не желай   
услышать: там исступленье суки, что, захлебываясь, сжирает
собственный кал, следы и в довершенье - лай.

Letter to an Archaeologist (by Joseph Brodsky)

Citizen, enemy, mama's boy, sucker, utter
garbage, panhandler, swine, refujew, verrucht;
a scalp so often scalded with boiling water
that the puny brain feels completely cooked.
Yes, we have dwelt here: in this concrete, brick, wooden
rubble which you now arrive to sift.
All our wires were crossed, barbed, tangled, or interwoven.
Also: we didn't love our women, but they conceived.
Sharp is the sound of pickax that hurts dead iron;
still, it's gentler that what we've been told or have said ourselves.
Stranger! move carefully through our carrion:
what seems carrion to you is freedom to our cells.
Leave our names alone. Don't reconstruct those vowels,
consonants, and so forth: they won't resemble larks
but a demented bloodhound whose maw devours
its own traces, feces, and barks, and barks.