Николай Сергеевич

Пробит он пулей был насквозь.
Лежал у жизненного края.
Отец, братан убиты врозь.
Смерть разминулась с Николаем.
     К кровати был прикован год.
     Спасали разных: бодрых, квелых.
     Советов поражал подход:
     Лежали рядом красный с белым.
Грудь зажила, прошла нога,
Но на всю жизнь остался  хромым.
Прогулки не любил: она.
Тянула отдохнуть до дома.
       Работа, Менделеевки семестр…
       А в памяти: «По взгорью и долине»…
       Ходил он к «черту на рога», в оркестр,
       С ним поиграть на мандолине…
Не плохо жили и ворчала лишь жена,
В семье транжирка, но не белоручка.
Смеялся он: стирает коль она,
Обеда нет и денег до получки.
        Ванадий главным был и молибден:
        Достать и выплавить из-под землицы,
        Чтоб сталь отличную  давал мартен
         Трудились неизвестные нам лица.
 Шутил приятель: Маша! шей мешок!
 Не будешь знать, куда девать деньжищи.
 А он, смеясь: у нас  награда  или срок…
Не  верила  она  в  немереные  тысчи.
         С всемирными  театра  и  кино
         Профессор, шесть коллег по  теме,
         Что  вкалывали, как  одно  звено,
         Лауреатами  вдруг стали  премий.
И  вслед  война. «Во глубине сибирских руд»
На  самолеты, танки пригодились  результаты.
Родились  детища: завод  и институт.
Не  дожил он до  пенсионной  даты.

И  так трудились  все или  почти что  все:
За деньги,  интерес, престиж  или  под  страхом.
И  выиграли  войну  с Победой  по весне.
          С  коварством  наверху  все пало прахом.