О любви

Семнадцать лет. На улице Бранли
Танцует для господ и для рабочих.
Ей периакты к танцу сделал зодчий,
А музыку писали феврали…

«Бесстыжая!» - так нос свой воротить
Считает долгом знатное отродье.
Грехи ведь лучше видно сквозь лохмотья,
Чем через шубы. Им легко судить.

А вот народ в восторге сыплет медь,
Кидает булки… В общем, кто чем может.
Она смеётся, что не зря день прожит
И нищей тоже надо быть уметь.

Да, бедность ей не угнетает дух -
Вы глупости оставьте сёстрам Остин! –
И как бы ни был её ужин постен,
Здесь радуются искренне и вслух.

Причину угадать несложно нам
Любовь, l’amour… Ведь так же называют
То чувство, что нередко возникает
У барышень к задумчивым глазам

Труднодоступных замкнутых мужчин?
Он каждый день здесь проезжает в пятом
Часу на экипаже им нанятом
Туда, где гейши, опий и морфин.
 
Он знал её. До улиц. Прежде знал.
Любил по-своему. Но это всё забыто.
Тех, в ком нагая бедность не прикрыта,
Не помнит наш блистательный капрал.

Дитя туманных улиц городских,
Она надеется: он подойдёт однажды,
Посмотрит, прислонившись к камням влажным…
Она танцует. Каждый танец – стих,

Полёт души,  изящный монолог
О том, что обсуждать уже не в моде,
Молитва о дожде и о свободе,
О том, что никогда не выйдет впрок.
____________________________

Виват, любовь! Тебе благодаря
Мы вкладываем в нищее искусство
Такое грандиознейшее чувство,
Такую кровь мы льём у алтаря

Муз девяти, так смешиваем цвет,
Что получаем личный шанс на вечность.
И ближе тем творенья безупречность,
Чем ты не-вероятнее в ответ.