Татьяна Самойлова

Бывают человеческие лица, которые становятся «знамением времени». Вы разглядываете на экране заботливо снятые оператором линию лба, разрез глаз, рисунок подбородка и думаете, почему это случайное сочетание черт, носящее имя такого-то или такой-то, выражает для вас и для тысяч других кинозрителей нечто важное и общезначимое?

Конечно, когда я говорю «лицо», — это всего-навсего литературный прием, синекдоха, обозначение части вместо целого. Ну, конечно же, линии лба или очертания губ не существуют на экране сами по себе. Вы ловите их выражение, вы угадываете за ними обстоятельства, характер, судьбу, образ, наконец, тип. Брижитт Бардо — это не только всемирно прославленные ноги, короткий нос или широкий рот, служащие рекламой стольких лент, это еще и девушки, которых она играет. Но в то же время понятие «Брижитт Бардо» — более емкое, чем женщины, которых она играет. «Брижитт Бардо» или «Мерилин Монро» — это не только та или иная героиня, это еще время, общество, тип ...

Можно изучать эстетику, психологию и социологию общества по смене его кинолюбимцев, потому что есть лица, которые становятся знамением времени.

К таким лицам принадлежит лицо Тани Самойловой.

После появления фильма М. Калатозова «Летят журавли» Таня Самойлова стала для всего мира олицетворением русской девушки. Не Вероника — юная героиня фильма, с ее несчастьями, падениями и упрямой верностью, а именно Таня Самойлова, с ее мрачноватыми, косо посаженными глазами, с неулыбчивой серьезностью и детским простодушием ее лица.

В необычном облике молодой актрисы вдруг открыли судьбу целого народа — перенесенные им военные тяготы, его терпение, несгибаемое мужество и скрытую душевную силу.

Повторяю, речь идет не о судьбе Вероники, более частной в своем значении, а об актрисе.

Облик Тани Самойловой, ее образ (а не только образ, ею созданный), приобрел значение мирового эталона.

В знаменитой картине Федерико Феллини «Сладкая жизнь» есть своя «Таня Самойлова». Тип сразу вошел в жизнь, стал моден, хотя, конечно, в опошленном, окарикатуренном виде. А из жизни снова вернулся на экран ...

Венгерский режиссер Михай Семеш выбрал на роль русской девушки в своем фильме «Альба Регия» Таню Самойлову.

Французский режиссер Марсель Палиеро предложил ей сыграть советскую актрису в истории, рассказывающей о том, как «Леон Гаррос ищет друга» в России.

Итальянский режиссер Де Сантис пригласил Жанну Прохоренко и Таню Самойлову для участия в итало-советской картине «Они шли на Восток».

Что дали актрисе эти роли и что дала она своим героиням, — другой вопрос, и я еще вернусь к этому, но так или иначе для каждого из режиссеров «Таня Самойлова» была почти что именем нарицательным.

Конечно, существенная роль в артистической судьбе Татьяны Самойловой принадлежит режиссеру М. Калатозову и в особенности оператору С. Урусевскому, снявшему фильм «Летят журавли».

Дебют актрисы в фильме «Мексиканец» в паре с О. Стриженовым не обещал ничего. Она играла мексиканскую девушку так, как принято по шаблону играть мексиканских девушек (впрочем, в том же условно-мексиканском стиле играли все участники этого плохого фильма, поставленного по хорошему рассказу Джека Лондона), с наигранным темпераментом плясала на полях сомбреро, была тяжеловесна, и даже внешность ее не привлекла внимания.

Потом ей «повезло». Калатозов и Урусевский в полном смысле этого слова «открыли» Самойлову для экрана.

Ее пригласили на роль Вероники в экранизации пьесы В. Розова «Вечно живые» (фильм впоследствии получил название «Летят журавли»).

В пьесе Вероника была сначала очаровательной и взбалмошной московской школьницей, еще по-детски влюбленной в Бориса, потом, когда Борис ушел на фронт, — несчастливой женой подлеца Марка; и это «падение» героини происходило нешумно, где-то между актами пьесы. Оно было житейской слабостью, в то время как всем лучшим, что в ней было, Вероника по-прежнему оставалась верной своей первой любви ...

В фильме судьба Вероники была драматизирована и кое-где даже мелодраматизирована. Ее «падение» совершалось на экране при обстоятельствах экстраординарных, характеру московской школьницы была придана значительность, местами даже многозначительность.

Кое-что от изящества и жизненной достоверности розовского характера было при этом потеряно, но зато трудная женская судьба Вероники приобрела смысл и всеобщность, на которые не претендовала скромная героиня пьесы Розова.

Может быть, впервые в фильме «Летят журавли» наш кинематограф сумел охватить необъятность общенародной беды, сдвиг всей мирной, привычной жизни, слом человеческих судеб. И впервые в судьбе Вероники этот слом был показан без поверхностной нравоучительности, но и без жалостливого сюсюканья — с мужественной и проницательной человечностью. Характер Вероники стал художественным открытием, потому что в самой ее слабости и житейской незащищенности актриса угадала ту духовную неуступчивость, ту верность идеалу, которую житейский компромисс, видимая податливость обстоятельствам не подавляют, а, напротив, вызывают к жизни и укрепляют.

Я не знаю, «сыграла» ли Татьяна Самойлова свою Веронику, пользуясь навыками актерского мастерства, приобретенными за недолгое пребывание в театральной школе имени Щукина, или на какое-то время «стала» ею. Я склонна думать, что верно второе, потому что Самойлова не очень умеет «казаться». Чтобы быть правдивой, она должна «быть». Она подошла к роли Вероники со всей серьезностью и отдала ей все, что могла отдать.

Встреча с режиссером М. Калатозовым и с оператором С. Урусевским действительно оказалась счастливой для молодой актрисы. Нужен был темперамент Калатозова и глаз Урусевского, чтобы открыть заложенные в ней возможности.

Урусевский открыл в асимметричном и странноватом лице Татьяны Самойловой целый мир человеческого упорства, гнева, скрытой силы. Он снял ее рельефно, крупно, с размахом и той значительностью, какую умеет придать его камера. Он рассмотрел ее лицо пристально во всех ракурсах, оттенках выражений и индивидуальном сочетании черт, как можно рассматривать пейзаж. Он извлек из лица Тани Самойловой целую зрительную поэму ...

После фильма «Летят журавли» стало ясно, что прежний «идеальный» тип героини — с правильно-красивыми чертами лица или простушки с банально-хорошенькой мордашкой — безнадежно устарел. Стало ясно, что излишне «благополучные», «бесконфликтные» лица уже не кажутся интересными. Стало ясно, что в человеческом лице сегодняшнему кинематографу интереснее всего его неповторимая индивидуальность, угадываемый за нею духовный мир. Стало очевидно, что само понятие «красивой» красоты изжило себя, и напряжение внутренней жизни современного человека, ее сложность легче угадать в лицах асимметричных, особенных, далеких и от невозмутимой классичности и от пошлой «милоты».

Дело тут, конечно, не в одной Самойловой. Но то, как снял ее Урусевский, сразу сделало ее мировым эталоном, типом современной красоты... И хотя подражательницы явились сразу и повсюду — типично в ней было именно неповторимое, индивидуальное, особенное в ее облике.

После фильма «Летят журавли» Самойлова снялась в следующем фильме Калатозова и Урусевского — «Неотправленное письмо». Она сыграла роль молодого геолога Тани, погибающей в тайге в поисках алмазного месторождения. В этом странном фильме, где действительным «героем» картины оказался пейзаж, грандиозные натурные съемки Урусевского, актерам не очень-то было что делать. Судьбы героев были недописаны и недослежены. Самойлова оказалась в лучшем, положении, чем другие, — она опять-таки ничего не играла, а просто была сама собой. Может быть, поэтому в какой-то
некинематографичности, незагримированности ее лица порой проглядывала настоящая правда...

После этого Самойлова сыграла роль советской девушки-разведчицы в венгерском фильме «Альба Регия», эстрадной актрисы в картине «Леон Гаррос ищет друга», «немецкой овчарки» у Де Сантиса в ленте «Они шли на Восток». В каждой из этих ролей были хорошие моменты, сцены, ракурсы, но ни одна из них не стала вровень с ее первыми ролями.

В картине «Альба Регия» она хорошо передавала внутреннюю скованность, какую-то даже застылость этой девушки, вынужденной подавлять в себе все простое, человеческое, чтобы выполнить свою трудную и опасную задачу. Но в то же время и игра актрисы была скована, сквозь нее не проглядывала живая человеческая сущность.

В фильме «Леон Гаррос ищет друга» ей не хватило изящества и грации для роли эстрадной актрисы. Впрочем, выбор Самойловой на подобную роль был на редкость неудачен.

То. же самое можно сказать и об эпизоде, который она играет в ленте Де Сантиса «Они шли на Восток». Есть в ее бледном лице какая-то своя правда, когда говорит она слова утешения итальянскому солдату, случайно спрятавшемуся во время отступления в то же логово, что и эта бывшая «немецкая овчарка». Но весь эпизод ее трагической гибели, когда она в мехах и сбившейся набок шляпке бежит за ним в метель и замерзает, — на редкость мелодраматичен и условен. И здесь выбор актрисы явно неточен.

Надо сказать, что мировая слава Тани Самойловой в этом смысле пока что не принесла ей кинематографического счастья. Все попытки использовать ее как типаж «русской девушки» в разных вариациях ее судьбы — от героической до ничтожной и жалкой — до сих пор приводили к неудаче. Может быть, оттого, что режиссеры только эксплуатировали ее внешность — ставший знаменитым разрез глаз, редкую скупую улыбку на строгом лице, — все это без намека на человеческую индивидуальность роли. Между тем «тип», который воплощает в себе Таня Самойлова, как раз и характеризуется его резко выраженной индивидуальностью. Она не принадлежит к числу «легких» актрис, умеющих играть и то и это, быть обаятельной «вообще» и артистически перевоплощаться.

Ей надо пережить очень глубинный и трудный процесс постижения, чтобы «стать» образом. В противном случае в ее игре видна какая-то детская старательность и неуклюжесть, а сама ее внешность кажется чересчур значительной для ее незначительных героинь.

Артистическая судьба Тани Самойловой, начавшаяся так счастливо, вовсе не оказалась ни легкой, ни простой. В кинематографе это нередкий случай. Трудно сказать с уверенностью, что она еще может и должна сделать, но ясно, что играть поверхностно она не умеет, а быть поверхностно-удачливой ей не дано. Ясно, однако ж, что самый «тип» ее, так счастливо открытый Калатозовым и Урусевским, богат возможностями — диапазон его может вместить многое от московской школьницы Вероники до Грушеньки или Настасьи Филипповны Достоевского. Ясно и другое: актрисе нужна настоящая роль и настоящий режиссер ...

Хочется пожелать Татьяне Самойловой артистической зрелости.

М. Туровская (статья из биографического альманаха «Актёры советского кино», выпуск второй, 1966 г.)

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Татьяна Евгеньевна Самойлова. Родилась в 1934 г. в Ленинграде. Училась в Театральном училище им. Б. В. Щукина.

Снималась в фильмах:
1. Мексиканец (1955) — Мария.
2. Летят журавли (1957) — Вероника.
3. Неотправленное письмо (1960) — Таня.
4. Леон Гаррос ищет друга (1960) — Наташа.
5. Альба Регия (1961) — Альба.
6. Они шли на Восток (1964) — Соня.