Как дела?

Вы спросите меня: "как дела?"
Я отвечу: "Жить можно. Я же живу.
Чувства его давно сгорели дотла.
Как я любила его, я вам потом нашепчу.

Были ли чувства? Я думаю были. Хотя.
Нельзя же так правдоподобно врать.
А, может быть, я такое наивное детя,
Или игрушка, с которой можно играть?

Тогда, я пожалуй, какой-нибудь плюшевый медведь,
Который достался маленькому глупцу.
Он мог хоть вправо, хоть влево мною вертеть,
И в любое время забыть в углу.

Забывал. И не раз. Вспоминал иногда.
Снова брал и играл, как ни в чем не бывало.
Потрепались немного у игрушки глаза,
От тепла, что ей никогда не хватало.

Он придет, обнимет так сильно, и скажет:
"Я соскучился по тебе.
Ты прости, что давно тебя в руки не брал даже.
Просто дел очень много; я чуть-чуть заблудился
В будничной темноте."

Отряхнет игрушку от пыли,
Снимет слой огорчанья, обиды и злости,
И добавит заботы горсти.

Потискает ее. Уложит рядом спать.
Проснется утром, и вновь окунется в серые будни.
Надоедает ему с ней долго играть.
Он уходит. А она забирается в свой пыльный угол.

Он привык уходить, забывать,
Вспоминать и опять уходить.
А она привыкла его терять,
И просто пытаться это все пережить.

Она теперь в коробке с ненужными вещами.
Которая стоит в том пыльном углу.
Она столько всего слышала. Ее столько раз забывали,
Но ее по-прежнему тянет к нему.

Ах да, вы спросите меня: "как дела?"
Я отвечу: "Жить можно. Я же живу.
Чувства его давно сгорели дотла.
А вот как я любила, я вам потом нашепчу."

(2 апреля 2013)