Герой

Дом из черных, огромных брёвен. Строили на века. Концы брёвен непривычно заострены. Рубили венцом. В здешних краях такая рубка – редкость. Перед домом – длинная песчаная отмель, за ней тяжко колышется океан. Позади – кедровый лес. Дом и рублен из кедра. Черный цвет дает уваренная смола. Под каждым углом дома – по циклопическому валуну, полуутопленному в песок. В пяти километрах отсюда старая радиолокационная база. Больше вокруг ни жилья, ни людей на 300 километров. Камчатка.
Хозяин в новеньких армейских берцах, в выгоревшей телогрейке. Льдистый взгляд. Движения выверены, скупы. На дворе 2010год. Ему 88. По виду не скажешь. Перед домом огромный стол. Хозяин чистит какую-то местную, только что выловленную рыбину. Рыба во весь стол. Рядом со столом – бочка под засол. Крупная, серая соль рассыпана по столу.
Этот человек притягивает. Даже не разговаривая с ним, хочется ему подчиняться. Зная его страшную, удивительную биографию, видя его перед собой живого, я всё равно не верю. Так – не бывает.
Хозяин заканчивает чистку, песком накрепко вытирает руки. Берет пучок какой-то местной травы, мнёт её в руках, и кивает мне головой. Мы молча заходим в дом.
В доме по стенам ружья, старый мушкет. На видном месте нож. Эсэсовский. Тот самый. Две молнии на клинке, и череп. В красном углу, на подушечке – одинокая звезда Героя Советского Союза. Звезда уникальная. Сделали её недавно, специально для этого человека, когда уже давно не было никакого Советского Союза.
- Сам-то я с Рязани. Перед войной набор пошел – в десант. А я уж тогда мастером спорта был. Боролся на Союзе, всех ломал. Взяли без разговоров. Назначение получил – в 9ую армию.
Девятая ударная армия – мой давний и нездоровый интерес. Я помню фамилии всех командиров от дивизионных до ротных. Эта армия должна была завершить войну за две недели. Но погибла почти полностью в первые дни.
-Война началась - переправились мы на ту сторону. Пошли по тылам. Командира роты на переправе осколком убило, я командование на себя взял. Ушли вперед на 150 километров. Связь потеряна. Мы-то думали – наши в наступление пойдут, нас догонят. Где - там.. Фронт откатился. Мы вроде партизан остались.. Людей я сберёг. Почитай год по тылам разбойничали..
Голос его не по-старчески силён. Говорит тихо, но на полке позвякивает посуда. В открытые двери рвётся тяжелый, солёный воздух с океана.
Я пытаюсь представить себя на его месте. Год… Летняя Катастрофа 41-го.. Зимнее противостояние под Москвой… А он - по тылам. С горсткой людей. Которым каждый день надо что-то говорить. И вести их за собой. Им там, в лесах - никто не указ. Одно неверное слово - закопают живьем, и разбегутся по хуторам...
-В один переход накрыло нас огнем. И не поймешь, то ли свои, то ли немцы. Стрельба по закрытым целям, из-за горизонта. Вобщем контузило меня, а очнулся уже в плену.
Он молчит. Смотрит мне в переносицу. Взгляд тяжел и мёртв.
- Попали мы к власовцам. Русская освободительная армия, мать его.. Они уж и так, и этак… Ну я дурачком прикинулся, вроде обижен на советскую власть. Дали роту под командование.
Он опять молчит. Черты лица заострились. Я понимаю, что больше он вряд ли что-то скажет… Но он неожиданно продолжает:
-Вот ведь, назвался врагом советской власти, чтоб к своим выйти… А оно вишь как получилось. И впрямь как с врагом..
Теперь он замолчал совсем. Спешить некуда. Жизнь прожита. И смерть тоже прожита.
А случилось вот что: Приняв под командование роту, он в первую же ночь собственными руками удавил 152 человека личного состава.  То есть всех. Весь барак. Всю свою только что обретённую роту. Пригодились борцовские навыки. Ночью же перешел линию фронта. Числился он без вести пропавшим.  В СМЕРШЕ ему не поверили. За сотрудничество с врагом чуть не расстреляли, но в итоге дали 25 лет. Все 25 он сидел здесь, на Дальнем Востоке, прииск «Желанный». Потом так и остался тут. Служил лесником, потом сторожем на радиолокационной базе. И забылась бы эта история, как тысячи подобных. Но случилось такое, чего, ни в одном романе не придумаешь. Один из тех 152 власовцев оказался живучим. Он мало того, что выжил. Он ещё оказался на территории современной Украины. И в 2006 году рассказал эту историю. В украинских СМИ началась истерика, историю пересказывали на все лады. Очень уж там, в чести были и Бандера, и РОА, и прочее отребье.. Дошло и до наших. Проверили факты. Действовали быстро. Указом Президента реабилитировали. И этим же Указом наградили Золотой Звездой Героя Советского Союза. Звезду сделали специально для такого случая.
-Получается, если бы Союз не развалился, и Героя бы мне не дали – вдруг с неожиданной горечью говорит он.
Я понимаю, что потеря родины для него во сто крат больнее, чем все лагерные годы.
-Да я что – продолжает он, как бы подтверждая мои догадки – я ведь понимаю. Всех не проверишь. А ну как я бы и впрямь шпион оказался? Что тогда?
- Да.. я неопределённо мычу, чтобы как-то поддержать разговор. - Войну выиграли, но сколько народу положили… Всё ведь на крови, на костях…
Он смотрит на меня внимательно, и с характерным прищуром.
-Это где же ты этого дерьма понабрался? – тихо, но очень отчётливо говорит он. – А ты знаешь, сколько у нас боевых потерь было? Голос его напоминает отдалённые раскаты грома. – Не знаешь? Боевых потерь у нас 7 мильёнов, 645 тысяч. А у немцев все 9 с гаком. А остальные наши потери, это мирное население, да те, кто в плену помер. В немецком-то плену почитай все помирали, а в нашем плену немцы жили не тужили, всех потом обратно отправили. Так что войну-то мы умением, а не числом.. Это фрицы убивали кого не попадя, у них задача была как можно больше народу истребить… Прям как сейчас у мериканцев. Только те жгли да расстреливали, а эти иуды измором берут да абортами. Это они эту сказку пустили, что, мол, русские трупами дзоты заваливали. И цифирьку нарисовали 27 мильёнов. А в этой цифирьке всё лукавство да словоблудие.. дурь нашу чтоб показать. Тут лет 10 назад с того берега приплыли какие-то. Всё землю ходили, мерили, да скважины сверлили. Я к ним – мол, что за дело у вас? Они смеются: скоро дед говорят, тут наша территория будет, вот прикидываем что к чему.. А как Верховный Главнокомандующий заступил – их как ветром сдуло.
Слова «Верховный Главнокомандующий» он произносит с особым выделением.
- А что, отец, если бы пришлось, снова бы на войну? Вопрос я задал с оттенком иронии. Но он не приемлет иронию.
- Эх, милок… Мал ты ещё да зелен. Да ведь за Родину погибнуть – лучше смерти нет. Мне вот не привелось..
Ох, Родина…Солдаты твои преданы тебе, даже когда ты разорвана на части, обескровлена и выжата. Даже когда ты гнёшь своих солдат в три погибели, и стираешь в лагерную пыль. Они преданы тебе до последнего выдоха. И в священном бою,  вражеская пуля, бьющая в сердце – есть высшая награда. И великая честь.