Е. И Нифанина - Моя мама

…

     В 1909 году семья наша прибавилась: мама родила сына, которого назвали  Степаном.   Мама всё верила в какие-то суеверия, и все сны рассказывала.  Если человек ни во что не верит, то к нему ничего не пристаёт, а кто верит, у того все суеверия сбываются.
     В 1912 году наш старший брат Яша женился. Семья села обедать, отец всегда сидел за обедом в углу, рядом сидела сестра Раиса, 12 лет, , мне – 9 лет,  Ираиде шесть лет, а младшему Степану – три годика. Брат с молодой женой сидели на передней лавке, а дедушка – на хозяйском месте, а я и  Ираида – на скамейке.  Когда весь обед был собран, мясо  раскрошено в чашку, мама долила большую, деревянную чашку щей. Дедушка колонул деревянной ложку по краю чашки – дал знать, что пора обедать. Мама села на край скамейки и внимательно посмотрела на большую семью, как будто видит всех впервые  или хочет запомнить на век.
Потом и говорит: « Когда я замуж выходила – в нашей семье уже третий раз девять человек накопилось. А как девять человек будет, не можем и году прожить, снова семья пойдёт на убыль». Поглядела на меня и тяжело вздохнула, видно было, что ей тяжело вспоминать: « Когда эта косматка родилась, тоже девятая да третья девочка, то я не думала,  что она будет жить? Грешный человек, я, её день и ночь морила умом-то. А умер Миша, в великий пост, экой парень был в пятнадцать лет» ! – и опять на меня посмотрела, будто я виновата в его смерти. Я поглядела на всех, а они сами на меня смотрят. Как мне обидно стало! А мама, подливая масла в огонь, сказала: « Теперь-то умирать некому, дети все стали большие, дедко ещё не старый, а мы молодые». Я подумала: все меня морят, на сердце появилась какая-то обида. Подумала: умерла бы Райка – мне бы все её наряды достались, у её уже было два сарафана. Я на её поглядела, она это заметила и говорит мне: « Што это смотришь? Думаешь: я бы умерла»? А Ираида и говорит: « Умилайте обе – нам все куклы достанутся, будем иглать со Стёпкой». Ложка у меня была деревянная, и я изо всей силы ударила Ираидку ложкой в лоб. Ложка переломилась, в руке остался кончик, а у её на лбу вскочила большая шишка. Она заревела, а я стрелой ускочила на печь. Так мне стало легко на душе, будто сделала самый лучший поступок в жизни. В жизни всегда люблю правду, с малых лет вижу, когда сильные обижают слабого, и не смогу  мимо пройти, а за себя всегда постоять умела.