Иду я по аллее Жемчуговой...

Незримая черта из были в небыль...
Агония... Она в бреду, ей 35,
И, кажется, или не кажется упали стены,
Но почему так рано? Ей не дано понять.

Кормилица баюкает ребёнка,
Всего три месяца, не спит  малец,
Без матери останется мальчонка,
У изголовья граф, почти вдовец, отец.

Болезненный румянец на щеках
Не портит тонкие, прекрасные черты,
И кажется  уже на небесах,
А маска смерти не коснулась красоты.

Она в бреду. Изба натоплена, зима...
Отец и мать... Её везут в  "Кусково"...
Для крепостной ... И снова пелена...
И снова небыль... Небыль снова...

Он... Николай ... Иконы, купола...
Священник... Тайное венчанье...
"Парашенька, Параша" - слышатся слова,
Его такое горькое, последнее в любви признанье.

Он - граф, банкир, он друг царя,
Она - актриса крепостная,
Он Шереметьев, а она -
Его прекрасная любовь земная.

Она на сцене, Павел первый, знать,
Звучит чистейшее, как серебро сопрано...
Сыночек Дмитрий... Как нелепо умирать
Теперь, когда любима и свободна... Рано.

Она ушла, но сквозь века остался
Парк, пруд, с колоннами старинный дом,
И может быть, сейчас минувший век встречался
С сегодняшним здесь, на аллее Жемчуговой под дождём.