Доска почёта

Светлой памяти светлой сестры
Доры Зильберштейн

ЭДУАРД ШЛЕМОВИЧ
ДОСКА ПОЧЁТА

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ ДВУХ СТОЛЕТИЙ
Гамбург 2012

Schlemovitsch Eduard
Ehrentafel. Gedichte
Шлемович Эдуард. Доска почёта
Под редакцией Фатхулы Джамалова
__________________________________

Copyright © 2012 E. Schlemovitsch
ISBN 978-3-941590-39-7
Printed in Germany
Sprache der Ausgabe Russisch

*********

Покаяние

Каюсь, что в своих так называемых стихах я
часто использовал строки всем известных
авторов без ссылки на них, то есть действо-
вал так, как один из министров обороны Гер-
мании. А что делать, если я лучше выдумать
не мог? Но эти строки включены в книгу
умышленно, чтобы читателю в ней хоть что-
то понравилось.
                Э.Ш.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для автора им изданные книжки
Любимы, как дочурки и сынишки.
А остальным так нужно это благо,
Как зверю туалетная бумага.


Глава 1

ДОСКА ПОЧЁТА

Гамбургские земляки
Нам небо здесь друзей нашло,
Чтоб в нашей жизни окаянной
От них нам было так тепло,
Как от земли обетованной.


Певице Аиде Алес

Для вокала и утех
Наши дамы лучше всех,
Ну, а в гамбургской общине
Вокалистки, как богини.
Была бы кантором девица,
То все ходили бы молиться.
И были б рады боги
Аншлагам в синагоге.


Владимиру и Галине Аллой

Кто не поехал вместе с нами,
Оставшись там наедине,
Тот приковал нас кандалами
К давно оставленной стране.

Российский быт довольно жёсткий.
И за любую ерунду
Там только русские берёзки
Пока еще не просят мзду.

В стране бандитам потакая,
Идёт всеобщий обалдёж,
И боль за родичей такая,
Что и уставши, не заснёшь.

* * *

Когда он был, как рыцарь, важен,
Хорош собою и отважен,
Как в рай, привёл он в коммуналку
Очаровательную Галку.

* * *

Приехав в Гамбург из Москвы,
Мы даже не мечтали,
Чтобы посланцы от Невы
Соседями нам стали.

Цветёт наш яблоневый сад.
И, как во время оно,
Вдруг раздаётся дивный мат
С соседнего балкона.

Когда мы слышим каждый раз
Словечки дорогие,
Мы избавляемся тотчас
От чувства ностальгии.


Письмо первого бургомистра Гамбурга

У престарелых поколений
Особых нету достижений.
И лишь смогли Аллои быстро
Стать корешами бургомистра,
Который, многих удивив,
Прислал Аллоям Liebesbrief.

Ноябрь 2011 г.


Ларисе Антоновской,
автору цикла «Насмешить бога»
Смешила бога неустанно
Там, где была страна во мгле,
И на земле обетованной
И на совсем другой земле.
И так случилось, что в итоге
Смешила бога в синагоге.



Рафаилу Баркану,
прожившему во время немецкой оккупации
Латвии в силосной яме с братом и
родителями почти 3 года

Закаленные Холокостом

Те, кто коснулись Холокоста,
Все приключения потом
Воспринимали очень просто,
Их называя пустяком.
Они всегда нам говорили,
Когда нас били так и сяк:
«Ну, что вы сопли распустили?
«Ведь это же такой пустяк!»
Когда нас где-то так хулили,
Что сердце билось кое-как,
Они всегда нам говорили:
«Ведь это же такой пустяк!»
Когда мы чуть живые были,
Влетая каждый раз впросак,
Они всегда нам говорили:
«Ведь это же такой пустяк!»
А если нас не полюбили
И шло всё наперекосяк,
Они всегда нам говорили:
«Ведь, это же такой пустяк!»
На них град страха и мучений
Упал, как адовый десант,
А встал за немцев на колени
Великий немец – Вилли Брандт.

13 июля 2010 г



Михаилу Безуевскому,
многие годы несущему вахту в
Гамбургской общине

Пост № 1

Первый пост у Мавзолея –
Тоже был не для еврея.
Но однажды божья милость
Проявила справедливость,
Сделав первый пост в итоге
Наконец-то в синагоге,
Чтобы он берёг отныне
Настоящие святыни.


Антенне Беспрозванной

Когда Антенну спрашивали:
«Как ты поддерживаешь многие контакты?»
Она всем отвечала неизменно:
«Всё дело в том, друзья,
что я – Антенна!»

Ирине Бердичевской,
преподавательнице курсов
немецкого языка

«Учиться, учиться и учиться…»
/ Из послания В.И. Ленина еврейским эмигрантам /
Наполним бокалы и сдвинем их разом
За то, чтоб Ирина дала бы нам разум,


Позволивший здешних хоть как-то понять
И что-то в ответ им нормально сказать.
Ирина нас древних щадит, словно деток,
И нам на уроках не ставит отметок.
А то, когда внукам мы смотрим в глаза,
Текла бы скупая мужская слеза.
И пусть лишь амуры ей голову кружат,
Снижая давление внутри и снаружи,
Дай бог нам успеть с нею курсы пройти,
Как пишут евреи, до ста двадцати.

* * *

Когда ты как бы невзначай
Глаголишь с Partizip-oм zwei,
То это так звучит красиво,
Как w;rde в дебрях Konjunktiv-а.

* * *

С тех пор, как стала старой голова,
Учить язык нам стало неохота.
И мы глядим на новые слова,
Как тот баран, на новые ворота.

* * *

Наш брат учиться поотвык
И поглупел уже слегка.
Но с нами ты нашла язык,
Хотя мы все без языка.
Уже не страшен нам провизор.
И смело ходим мы в аптеку.
Но если смотрим телевизор,
Ни бе, ни ме, ни кукареку.
Obwohl sind wir bejahrte Leute,
Dennoch studieren Deutsch und heute.
Du bist f;r uns die beste Frau.
Wir wissen das, und sehr genau.
Поздравление с Женским днём
Поскольку пока что
С уроков Ирининых
Застряло немногое в наших извилинах,
Мы, как второгодники,
С праздничным днём
Пока лишь по-русски
Поздравить могём.

8 марта 2005 г


Тумбалалайка

Ну-ка, Ирина, возьми и сыграй-ка
Старую песенку «Тумбалалайка»,
Чтобы нам пелось и танцевалось,
Сколько немецкий учить нам осталось.
Мы на учебе узнали немало:
Где ты и как ты от нас отдыхала.
И хоть за партами бабки да дедки,
Не восстановишь ты нервные клетки.
Тумбала, тумбала, тумбалалайка.
Каждый из нас почему-то «Незнайка».
Вроде мы все из добротного теста,
И в головах нет свободного места.
Если урежут еврейские квоты,
Мы не оставим тебя без работы.
Будь же ты счастлива, будь же здорова,
Чтобы учить нас и снова и снова…

декабрь 2005 г


К 60-летию Ирины Бердичевской
Школьный вальс
Муз. Дунаевского

Давно друзья весёлые,
Простились мы со школою.
Но вновь и вновь к Ирине ходим в класс.
Но мы не второгодники,
Мы все, как многогодники,
Одно и то же учим много раз.
Талант педагогический,
Что действует магически,
Поскольку это тоже божий дар,
Готовился заранее

Для курсов, что в Германии,
Где каждый антикварный экземпляр.
Хотя Ирина мается
И нас учить старается,
Чтоб рты мы не стеснялись открывать,
Приставок отделяемых,
Глаголов управляемых
Умом, как Русь, нам не дано понять.
И всё ж Ирина юная,
Тактичная и умная
Стремится развязать нам языки,
Чтоб выглядели милыми,
А вовсе не дебилами
Еврейские её ученики.

13 июля 2006 г

К 65-летию Ирины Бердичевской

Кто в поднебесье так велик,
Тот сделал Ирочке немало:
Дал замечательный язык
И уберёг от социала.
Жаль мы не выбрали пути,
Где нужно было так учиться,
Чтоб и до Киева дойти
И жить достойно за границей.
Как хороши здесь старики.
И мы с восторгом замечали
Что нет у них в глазах тоски
И озабоченной печали.
Такими нам уже не быть.
Такими будут наши дети.
И дай нам бог заговорить
Хотя б на Ирино столетье.
И пусть в чудесный юбилей,
Не заикаясь, по-простецки,
Рискнёт какой-нибудь еврей
Её поздравить по-немецки.
Она для курсов, как бальзам.
Её мы просто обожаем.
И в этот день махнем сто грамм
За нашу Ирочку. Lehaim!

13 июля 2011 г

Хирургу Виталию Биневичу,
прочитавшему рекламную лекцию о БАДах
(биологически активных добавках)

БАД

Когда мы шли соображать
(А с кем такого не бывало?),
То приходилось добавлять,
Поскольку вечно было мало.
Такая добавка настолько активна,
Что даже бывает весьма агрессивна.
И здесь есть добавки – китайские БАД,
Что могут здоровье вернуть нам назад,
А вот из чего БАДы эти,
Содержится в страшном секрете.
И смотрят китайцы, от смеха дурея,
Как «БАД»ом еврей надувает еврея.

декабрь 2005 г.

Александру Брегману,
к 50-летию со дня рождения

Как нелегко быть удалее,
Когда отца нет среди нас,
Когда справляем юбилеи
Без дорогих отцовских глаз.
С того ужасного ухода
В семье возникла пустота.
Не дотянул всего полгода
Он до сыновнего полста.
Но юбиляр и сам папаша,
И он теперь родным оплот.
А это значит – в жизни нашей
Всё, как положено, идёт.
Дай бог, чтоб он не знал аптеку
И чтоб всегда был молодцом,
И чтоб на дочкины полвека
С ней были рядом мать с отцом.

02.11.2010 г.


Дине Брегман,
работавшей в министерстве культуры Украины.

Народ на Украине
Культурным был при Дине.
Но с той поры, как здесь она,
Там ни культуры, ни кина.
А тот народ, что ей так дорог,
Всё реже пляшет там «семь сорок».
И мыслит всё ещё наивно,
Что хорошо лишь там, где гривна.


Вере Венедиктовой,
написавшей о трёх поездках в Израиль три книги.

Она Израилем так бредит,
Что Бог за это ей воздаст:
Ещё туда два раза съездит
И Пятикнижие издаст.
Барду Ларисе Герштейн (Израиль),
после ее концерта в Гамбурге.
Уже за то, что говорите
Вы на божественном иврите,
Да и ещё на нём поете,
То точно в рай Вы попадёте.
А нам, как грешникам, придётся
Ещё за это побороться.
Апрель 2006 г


Инне Глик,
чьи хобби – фото и стихи.

Ей видеть прелесть луж дано
И то, что в них отражено.
А через линзы объектива
Она усиливает диво.
Такие редкостные фото
Едва ли в мире делал кто-то.
Да и стихи её не хуже
Того, что можно видеть в луже.


Семёну Глезеру,
после лекции о книге
«Двести лет вместе»
Александр Солженицын

Писал он книгу, как мессию,
Чтоб вновь от нас спасать Россию.
И, как озлобленный шакал,
Нап;сал, а не написал.


Авиаинженеру Борису Горовому,
прочитавшему серию лекций
на тему: «Антоновские самолеты»

В нём АНы с юных лет стрекочут,
Повсюду следуя за ним.
Но он и сам летать не хочет
И не советует другим.
Вот станет АН надёжней птицы,
Тогда в пургу и летний зной
Борис и сам летать решится,
И, в крайнем случае, с женой.
Возможно, зятю для полётов
Он даст напутственное «Да».
Но внучку близко к самолетам
Он не подпустит никогда.
А на полёт под облаками
Он смотрит каждую весну
Такими нежными глазами,
Как будто смотрит на жену.
17 апреля 2008 г.


Елене Горовой,
после лекции о потомках Пушкина

О Пушкинских детях,
про все их дела
Так ярко она рассказала,
Как будто она их сама родила,
А после сама воспитала.
И всех их потомков,
как самых родных,
Так любит она и поныне,
Как будто они из семьи Горовых
При здешней еврейской общине.
Когда-то в божественный
пушкинский плен
Пожизненно Лена попала.
Наверное, в ней есть наследственный ген,
Похожий на ген Ганнибала.
31.мая 2008 г

* * *

Не ведал великий поэт, умирая,
Как будет в него влюблена Горовая.
И ей дорога даже самая малость,
Что имени гения как-то касалось.
А в юности ей
снился пушкинский след
На пыльных тропинках далёких планет.


Кларе Гринштейн

Мужчин в семье был явный перевес,
Но женщина была такого дара,
Что стала им, как божий дар небес,
А дюжине внучат, как баба Клара.


Супруге Оскара Державца

Будто по божественной указке,
Вы как было небом решено,
Получили Оскара за глазки,
Как за достижения в кино.
2005 г.


Галине Дмитриевой
по случаю второго замужества

В декабре пришла весна
И запела кротко.
И очнулась ото сна
Спящая красотка.
Зимний день, что прежде был
Грустным и ненастным,
Станет самым дорогим,
Теплым и прекрасным.
Хоть ты вышла замуж вновь
И не очень рано,
Но зато твоя любовь
Глубже океана.
В океан любви ныряй,
Всё забыв на свете.
Попадёт тот парень в рай,
Что тебя приметил.


Фатхуле Джамалову

Когда мы встречаем глубоких старух,
Тогда размышляем (конечно, не вслух):
Неужто такая красоткой была,
Когда молодым был её Фатхула.


В гостях у Фатхулы

Сочиняет стихи он по-русски.
Только если по правде сказать,
Я с пол-литрой и дивной закуской
Ничего не сумел в них понять.
Видно, здесь на земле ему тесно,
Если он в необычных стихах,
Как какой-то посланник небесный,
С юных лет всё парит в облаках.
Может быть раскусить его сложно,
И читатели нынче не те.
Ведь нередко великий художник
Был не понят и жил в нищете.


ПУШКИН

В его стихи влюбились массы
За мудрый смысл и нежный звук,
Хотя не вёл он мастер-классы
И не был доктором наук.
Поэтов множество глубоких.
Призами их отмечен труд.
Но только пушкинские строки
На сценах оперных поют.
И не могло ему присниться
То, что с евреями случится
И что оседлости граница
Так далеко распространится.
И он не знал, что будет в мире,
Что ждёт Россию впереди,
И что на Эльбе в некой «Лире»
Поэтов будет пруд пруди.
Поэту космического реализма
Идеи космореализма,
Как очистительная клизма,
Поскольку цель у них одна:
Землян очистить от говна.

* * *

Когда читает он стихи,
Где новых слов обычно масса,
Я вижу как бедны мои
Склады словарного запаса.

* * *

Ему близки сужденья об астрале,
Как выбитая мудрость на скрижали.
И он ещё пока что не отвык
Любить красавиц, вина и шашлык.

Политический беженец

Без политических разгулов
Мы и не знали бы агулов.
А так позволило нам это
Увидеть ихнего поэта.

Когда красавец Дагестана
Попал в объятья Репербана,
Его душа и не глядела
На предлагаемое тело.
А вот отец и сын Дюма
Там были просто без ума.
И погулять по Репербану
Желали даже Мопассану.
Но почему же на агула*
Там страстным ветром не подуло?
Видать, не встретил ту, с которой
Он мог уйти в родные горы,
Где был бы с милой по душе,
Где милым рай и в шалаше,
Где девы мрут от наслаждения,
Познав свои предназначения.

*Агулы – одна из народностей Дагестана

********

Борису Дрейдинку,
критику

«Я понимаю, что после того, что я скажу, в меня
полетят сковородки» (из выступления.)
На поэтические сходки
Для Бори публика должна
Носить с собою сковородки –
Большие и из чугуна.
Но каждый был без сковородки,
Обидно так, хоть волком вой.
Вот почему он после сходки
Опять весёлый и живой.


Татьяне Дуничевой

Дружеский контакт

Ещё есть семьи те, что дружат
И даже водку вместе пьют,
Но жён, оставшихся без мужа,
Уже и к чаю не зовут.
И хочет вроде бы подруга
Позвать красивую вдову.
А вдруг в умишке у супруга
С вдовой устроить рандеву?
Таких дурных предположений
Придумать можно не одно,
Но от подобных поведений
Не столько грустно, как смешно.
Дай бог, чтоб мы сумели сами
Контакт с друзьями сохранить
И не порвать, пусть и с узлами,
Соединяющую нить.


Энне и Виктору Екельчикам

Любой мужчина во Вселенной,
Как математик, удивится,
Что можно жить с женою N-ой
И что равно N единице.
Когда есть ум в жене и муже,
Их держит вместе божья сила.
И эта сила их к тому же
Еще и музыкой скрепила.
Жена любимому сумела
Внушить, что он её умнее,
Чтоб всё он делал сам умело
И был бы жизненно сильнее.
Подобных жен с небес свалилось
Во все века – такая малость.
Одна из них, как божья милость,
За что-то Виктору досталась.
Ей тоже счастье улыбнулось
И ей с улыбкой доказало,
Что и она не промахнулась,
Когда глазищами стреляла.
Декабрь 2009 г.



Д.т.н., проф. Виктору Екельчику,
после лекции о стекловолокне.

Любовь и стекловолокно
Товарищ, верь! Взойдет она –
Звезда пленительного счастья!
И нити стекловолокна
Продлят пожар любовной страсти.
Придут в любовные порывы
Из нитей тех презервативы.
Они уже не будут рваться
И так не вовремя сгибаться.
Когда в любви такой прогресс
Начнет снимать кошмарный стресс,
То бросят женщины мужчин
Из-за совсем других причин.
Скорей бы стекловолокно
На радость было нам дано.
8 ноября 2007 г


Виктору Екельчику
после лекции на тему «Наука и власть»

Советская наука – самая передовая в мире
Мы жили в большой и богатой стране
Весьма небогато и тесно,
Где главная власть нас давила извне,
А прочая власть повсеместно.
Тогда при таланте в цене была прыть
У тех, кому жить не давали.
Без прыти учёный не смог бы открыть
Все то, что ему закрывали.
А если талант был семь пядей во лбу,
Но в органах был на примете,
Он знал, что ему светит всюду табу,
Поскольку есть минус в анкете.
Имел неучёный учёный совет
С ученым лишь внешнее сходство,
И автор, труды свои двигая в свет,
В соавторы брал руководство.
Всю власть захватили в стране фраера
При том удивительном строе.
И многие были из них доктора,
И многие – дважды герои.
Хотя сплошь герои рулили страной,
Смотрели нерадостно вдаль мы,
Не будут в России, пусть даже иной,
Расти, как в Израиле, пальмы.
Мы помним вождей и геройский их труд,
И тех, кто от них настрадался.
Поэтому мы и находимся тут,
Где некогда Ленин скитался.


КЕПКА

Советский юноша был в трансе,
Поскольку он не мог понять,
Как можно на киносеансе
Случайно кепку потерять.
Он целовал красотку крепко.
(А как красоток не любить?)
Но мысль была одна: где кепка
И как ещё одну купить?
Спросить о кепке – мало толка.
Её уже могли пропить.
Конечно, дома есть ермолка,
Но только где её носить?
Пропала, как игла в соломе,
Как деньги, что Сбербанк хранит.
Пришел домой! А кепка … в доме.
На парня с вешалки глядит.
Теперь он лыс и вширь раздулся.
И мудрым стал, как Насреддин.
А нынче вновь домой вернулся,
Уйдя без денег в магазин.


Энне Екельчик,
неутомимому пропагандисту оперного искусства в
Гамбурге (после показа очередной оперы)

Сегодня оперы не в моде
А вот для Энны жизни высь,
Когда без оперных мелодий
И в трудный час не обойтись.
Для Энны оперу послушать,
Как посетить страну чудес,
Где ей и милому Витюше
Когда-то пел весенний лес.
С любовью к опере родиться,
Что в рай дорожку постелить.
И ту любовь она стремится
Не только с мужем разделить.

День рождения Энны

Хотя жена сама не пела,
Но часто в оперу ходила.
И так от опер заболела,
Что ими мужа заразила.
В просмотре опер и балетов
И мы поднялись на вершины.
Вот так они болезнью этой
Здесь заразили две общины.
Уже нам ясно несомненно,
Что мы и тут в быту увязли.
И если бы не Виктор с Энной,
Мы бы в невежестве погрязли.
А им в своём репертуаре
Почти неведома усталость.
Дай бог здоровья этой паре,
Что украшает чью-то старость.
26 марта 2012 г


Суровая Энна: «Современные постановки опер и балетов – это просто
хулиганство. Я бы всех этих постановщиков расстреляла».

Энна Екельчик

Кто омерзительно танцует
И отвратительно поёт,
Тот быть расстрелянным рискует
Или взойти на эшафот.
И режиссёру, что беспечен,
Пусть даже он и знаменит.
Её вердикт всегда конечен
И стать иным не подлежит.
Нужна плохим театрам – мина.
А всех, кто публику надул,
Ждёт не дождётся гильотина,
Но где есть свет – электростул.
А муж её и в ус не дует.
Ему не страшен эшафот.
Он, слава богу, не танцует
И только изредка поёт.


Просмотр «Травиаты» в либеральной
еврейской общине г. Гамбурга

И не мечтал еврей когда-то
Побыть без жизненных кручин
И вновь пойти на «Травиату»
В одну из гамбургских общин.
Её рад слушать и богатый,
И середняк и голытьба,
И потому у «Травиаты»
Такая дивная судьба.
Её успехи несомненны,
Но без того, что Виктор знал,
И без чудесных мнений Энны
Джузеппе много потерял.
А я, как всяк поэт-любитель,
Имею горы чепухи.
Но для милейших Энны с Витей
Пишу «бессмертные» стихи.


Гале Жарковой

Музыкальный антракт

Когда бы пела и играла
Весь вечер лишь Жаркова Гала,
Тогда бы он имел у всех
Ошеломляющий успех.
И дай ей бог на радость маме
Всегда бывать гвоздём в программе.
12 декабря 2011 г.


Жанне Жарковой

Ведьмина гора (Харц)

Все хотели бы иметь бы
Жён с горы, где пляшут ведьмы.
С незапамятных времён
Там находят лучших жён.
Ведьму юную умаслив,
С ней создав уютный дом,
Кто-то будет с ведьмой счастлив,
Кто-то тронется умом.
2011 г.


Давиду Зильберману
к 80-летию со дня рождения

Подумать только, где евреи
свои справляют юбилеи
Обычно еврею желают дойти
Ни много ни мало до ста двадцати.
Но как сообщают историки нам,
Жил столько пока что один Авраам.
А есть ли сегодня такой человек,
Способный прожить Авраамовый век?
Сегодня в научных кругах на на примете
Давид Зильберман, отмахавший две трети.
Пусть будет здоров он в последнюю треть,
Чтоб долго и радостно мог он смотреть,
Что будут творить Зильбермановы дети
В их новом журнале «У нас на планете».
01 января 2008 г.

* * *

Жизнь не проходит без ненастья.
Она не праздничный пробег.
И лишь тогда есть в жизни счастье,
Когда есть близкий человек.
И только тот в любви не нищий,
Кто просто молится на ту,
Когда опять идёт в жилище,
А не в глухую пустоту.

* * *

Когда он вновь супругом стал,
То из-за той умелой дамы,
Казалось, вес его набрал
Весьма заметно килограммы.
Но этим «минусом» жены
Я зря обидел человека,
Поскольку носит он штаны
Одни и те же четверть века.


Доре Зильберштейн

Порою видится, как кто-то
От смеха дохнет с анекдота.
Какая всё же благодать,
Когда есть с кем похохотать.
И даже в грусти, тем не менее,
Гнать прочь дурное настроение.
Когда же схватит жизнь за глотку,
То нарыдаешься в охотку.
А в это время будет кто-то
От смеха дохнуть с анекдота,
Ещё не зная, что тревоги
Уже быть могут на пороге.

* * *

Среди ускоренных явлений
И пережитых нами вех,
Пожалуй, смена поколений
Нас поражает больше всех.
Процесс естественный – нет спора,
Но он проходит скоро,
Как будто мчимся мы с горы
Без тормозов в тартарары.

* * *

Как боль хотелось превозмочь,
Чтоб услыхать в Париже дочь.
И заодно с мечтой вчерашней
Пройтись до Эйфелевой башни.
Но не позволила больница
В тот день Парижем насладиться.
И сколько раз уже казалось,
Что шансов больше не осталось
Но всё ж Всевышний как-то мог
Тащить из страшных безнадёг.
И возвращение домой
Потом не верилось самой.
А нынче вновь Стеною плача
В верхах заказана удача,
И вместе с ней по божьим визам
Ниспослан свыше оптимизм.
С такой подмогою оттуда
Грех не надеяться на чудо.
30 января 2008 г.

* * *

Где разыскать такую травку
И где найти снадобья те,
Чтоб повернулось на поправку
То, что осталось в животе.
Чтоб наконец исчезли пытки
Всему и всем наперекор.
И раньше было их в избытке,
Но нынче – явный перебор.
И где ещё встать на коленки,
Всех всемогущих теребя,
Чтоб оставаться в роли стенки
Как можно дольше для тебя.

* * *

Для меня сестрёнка Дора
В непрерывной суете,
Как надёжная опора,
Как луч света в темноте.
То, что мы духовно рядом
И тогда, когда слабы,
Величайшая награда,
Величайший дар судьбы.

К 70-летию со дня рождения

Весною дарит божья милость
Концерты птичек и цветы.
И ты весною появилась,
Как гений чистой красоты.
Вошла ты в мир как раз на Песах
В краю прекрасном, но крутом,
Где невозможно жить не в стрессах
Вчера, сегодня и потом.
А здесь ты сильно ошалела
От новых планов и идей.
Но вдруг зачем-то заболела…
Ну, всё не так, как у людей!
Поверь, ты сможешь исцелиться,
Как много лет тому назад.
И будешь ты ещё гордиться
Детьми, что будут у внучат.
И канет в Лету день вчерашний.
И вновь себя ты удивишь,
Когда ты с Эйфелевой башни
Увидишь всё-таки Париж.
Дай Бог, не слышать отголоски
Той старушенции с косой,
И чтобы чёрные полоски
Сменились белой полосой.
16.04.2009 г.

Хосписное отделение UKE
Невыносимая картина
Потухших глаз, иссохших рук.
О, как гуманна гильотина,
Жизнь, отнимавшая без мук.
День похорон
Как солнце золотом сверкало.
Как было тихо поутру…
Земля с любовью принимала
Мою любимую сестру.
Когда ей стало жить не в силах,
Смерть стала лучшей из наград.
И путь последний до могилы
Был, как торжественный парад.
18 марта 2010 года

Лилии Зильберштейн

Сольный концерт в институте им. Гнесиных
Я грешным делом был в раю.
Там слушал музыку твою.
Какие райские плоды
Вкусили Адовы* труды!
Пусть в институте, как и в школе,
Тебя ждут радость и мозоли.
Неси свой фортепьянный крест
На музыкальный Эверест.
* Ада Трауб - педагог муз. школы им. Гнесиных
Москва, 1984г.
КОНЦЕРТ ДЛЯ ДВУХ РОЯЛЕЙ
(Марты Аргерих и Лилии Зильберштейн)
Я слушать Марту Аргерих пришел.
И весь концерт сидел с улыбкой.
Играла Марта очень хорошо,
Но твой рояль был первой скрипкой.
Гамбург, 2006


Фридриху Золотковскому

Дед был ещё совсем не старым,
Но жизнь закончил Бабьим Яром.
У всех различные пути.
У всех различная судьбина.
И внук его сумел дойти
Причем не только до Берлина,
В чем основную роль сыграло
Опять еврейское начало.

Фридриху Золотковскому,
недовольному тем, что его, бывшего
танкиста, редко печатает журнал «Слово»

Когда бы танк он раздобыл,
Он в тех стрелял бы метко,
Кто поэтических светил
Печатал слишком редко.


Стасе Зубовой –
талантливой юной скрипачке

Концерт в либеральной общине
Партия фортепиано: Ирина Колесникова

Общинный путь довольно труден.
Судьба общины не проста,
Хотя в её составе люди,
Которым нет ещё и ста.
И вдруг, талантами сверкая,
Каких так просто не найдёшь,
Молитвам нашим потакая,
Пошла на сцену молодёжь.
А настоящего таланта,
Что станет номером один,
Поддержит в качестве Атланта
Одна из редкостных Ирин.
Какой подарок был общине
В период светлой полосы!
Как будто здесь был Паганини
В обличье девичьей красы.
А те, кто физику не знают,
Полюбят Стасю горячей,
Узнав, что физики рожают
Таких чудесных скрипачей.
30. 01. 2012 г.


* * *

Целитель муз художник Марк Шагал
В своей оригинальной ипостаси
На крыше скрипача нарисовал,
Но не на той, что бог припас для Стаси.
Художник показал, как велика
Роль гениально выдуманной скрипки,
Когда звук танца тонкого смычка
Раздаривает слёзы и улыбки.
Но чтоб достигнуть в музыке вершин
Таланту нужно, как учили в школе,
Лишь после покорения общин
Решиться выступать в Карнеги-холле.
Пусть Стасю ждут блестящие дела
И пыл любви, что не проходит мимо,
С которой бы она всегда была,
Как в этот майский день, неотразима.
14 мая 2012 г.


Олегу Зубрицкому,
отдающему все силы уходу за женой,
страдающей болезнью Альцгеймера.

У них так долго счастье длилось,
Что было страшно иногда,
Как бы чего-то не случилось,
Как бы не грянула беда.
И вот супруга недвижима.
С тех пор молчит, сама не ест.
И всё равно она любима,
Как в годы сказочных невест.
Примерный муж велик, как глыба,
Когда он в хворую влюблён.
Её горячее СПАСИБО
Во сне и нынче слышит он.
В душевных муках нет просвета.
И каждый день не из простых.
Когда-нибудь его за это
Причислят к лику Сверхсвятых.
ноябрь 2011 г


Полине Ицкович -
руководителю клуба «Общение»

Сложны житейские дороги.
Нам и не снилось вдалеке,
Что мы у немцев в синагоге
Споём на русском языке.
Нести культуру рядом с богом
Увы, не каждому дано.
Лишь бывшим детским педагогам
Такое счастье суждено.
22 октября 2009 г.


Берте Камышевой,
сменившей за короткий срок 4 квартиры

У Берты хобби и повадки –
Менять квартиры, как перчатки.
Пусть Берта тост провозгласит,
Налив в бокал святое зелье,
И наконец-то пригласит
Всех нас к себе на новоселье.
2005 г.


Александру Коварскому

Его больница превратила
В литературное светило.
Там избавляясь от заразы,
Он стал пописывать рассказы.
Когда он снова занеможет,
Он их на музыку положит.

Аркадию Когану и Леониду Блюмкину,
создателям документальной киносерии
«Отражение» о жизни эмигрантов Гамбурге

Фильмы Аркадия Когана и
и Леонида Блюмкина

В них просто прелесть люди наши.
И, как, Жванецкий говорит,
Es geht bisher, normal, Arkascha!
Ausgezeichnet, Leonid!
«Дословный» перевод
Тех строчек, что Жванецкий
Писать умеет только по-немецки:
– Нормально, Григорий!
– Отлично, Константин!
Семёну Когану
автору поэмы «Нос»
Поэт работал на износ
И был так творчеством издёрган,
Что, написав поэму «Нос»,
Совсем забыл про главный орган.
А честь ему ведь отдают,
Когда он первая отрада,
Но и его, как нос, суют
Порой туда, куда не надо

Семёну Когану,
издавшему 24 тома
своих литературных трудов

Он сочинять не устаёт.
И всё, что пишет, издаёт.
И видя все его тома,
Ему завидуют Дюма.
12.12 2011 г.


Михаилу Колчинскому –
неутомимому собирателю русских
слов с двойным смыслом

В словах простой породы,
В которых смысл не узкий,
Он сделал переводы
С русского на русский.
Хотя иные смыслы
Войдут в словарь едва ль,
Но им бы удивился
И сам Владимир Даль.
Памятник Джульетте в Вероне
Что может быть
прекраснее на свете,
Чем то, что гладил
Миша на Джульетте?
2005 г.



Заслуженному деятелю искусств России,
доктору искусствоведения, проф. Московской
консерватории
Анатолию Конотопу

Зачем Руси искусствовед
Без нефти и без газа,
И если он в расцвете лет
С властями не повязан.
Всё, что открыто для музык
Профессором маститым,
Всё оказалось невпротык
Властителям-бандитам.
То, что вложил он в молодёжь,
Какой измерить меркой?
К нему ведь даже не придёшь
С налоговой проверкой.
И что с такого можно взять
С его зарплатой нищей.
А, впрочем, можно и отнять
Последнее жилище.
Но небеса за яркий труд
Вручили Конотопу
Не глубину Сибирских руд,
А переезд в Европу.
7 ноября 2005 г.


Виктории Конотоп и Давиду Зильберману

Таких, как вы, немного пар,
Что путь прошли несладкий
И вновь зажгли любовный жар,
Как на втором десятке.
А мы живём, как бог велит,
И часто, как придётся,
Так как такой, как наш Давид,
Не каждой достаётся.
Июль 2010 г.

* * *

Те в полной мере испытали
В своей судьбе контрастный душ,
Чей дом был солнечный Израиль
И за Полярным кругом глушь.
Вся наша жизнь – одни сюрпризы,
Судьбы такое баловство,
Как без Давида жить полжизни
И всё же выйти за него.
И сам Давид опять стал ярок
Среди друзей и на дому,
Где Вика, как небес подарок,
Нежданно выпавший ему.

* * *

Мужская щедрость
с женской не сравнится.
Она до женской
никогда не дорастёт.
Да, дарят женщине
дворцы и колесницы,
Но женщина
себя мужчине отдаёт.


Многолетнему организатору культурной
программы Гамбургской еврейской общины
Эрнесту Коробчинскому и Владимиру Минкину

Конспект лекции проф. Владимира Минкина

«Загадки и маршруты евреев
по земному шару».
1. У Буша старого есть сын.
Он не барон и не раввин.
В любом селении на свете
Его все знают, даже дети.
А мы не знаем, где рождён
Хотя бы Ариэль Шарон.
2. Спиноза тоже был евреем.
И оттого мы просто млеем.
И Эйзенштейн, тот, что Сергей,
Вот так сюрприз! И он – еврей.
А кто такой Иисус Христос,
Для нас, конечно, не вопрос.
Он – иудей. И, слава богу,
Ходил он тоже в синагогу.
3. Разумней хазаров в истории нет,
И зря их обидел великий поэт.
4. Лишь тот директор был умней,
С которым рядом был еврей.
5. Наконец-то настала эпоха,
Когда стало евреям неплохо.
6. Больших похвал достойны лица,
Пришлось которым потрудиться
Всё сделать так, чтоб в этом зале
Вы все всё это услыхали.
7. А на все вопросы с мест
Пусть ответит сам Эрнест.
Декабрь 2001 г.


Баянисту Карлу Кремеру
После лекции о баяне
Для Карла песня без баяна,
Что семинар без Зильбермана.
А жизнь без музыки в крови,
Как жизнь без грёз и без любви.
Борису Левину
Сердце друга
Было крепким когда-то,
А теперь слабовато.
На дорогах убогих
Наболелось за многих.
Всё в него, а не мимо.
Это неизлечимо.
След кровавый, похоже,
Я оставил в нём тоже.
Уходя, мать молилась,
Чтоб оно дольше билось.
Боги! Будьте не глухи
К мольбам мудрой старухи.


Григорию Лейбовичу

Старые анекдоты

То на работу нас не брали,
То нас не брали в институт.
Но нам ни разу не сказали
ИЗ-ЗА чего нас не берут.
Конечно, мямлили нам что-то
Пославши нас куда-нибудь.
Из тех ответов анекдоты
Мы увезли в далёкий путь.
Февраль 2012 г.


Скрипачу Марку Лубоцкому

Лубоцкий нравом был не хлипкий,
Когда уехал неспроста,
Чтоб не занять в игре на скрипке
Сугубо русские места.
После лекции Марка Лубоцкого
«Музыка и власть»,
Советское – значит отличное
Был духовик не авантюрный,
Он был талантлив и не глуп,
И он сумел сыграть ноктюрны
На флейте водосточных труб.
В те времена не только детки
Имели скрипки не конфетки,
Но скрипки тех, кто был в ударе,
Звучали, словно «Страдивари».
А о Стенвеевском рояле
И пианисты не мечтали.
Они могли в любой дыре
Блистать на «Красном Октябре».
Пройти путь до лауреата
Возможно было и без блата.
Но кто мог стать таким, пока
Не утвердит его ЦК?
Бывали только коммунисты
Во всех делах специалисты.
И что пиликать скрипачу,
Им было тоже по плечу.
19 апреля 2008 г.


Концерт Маргариты Лунис

Когда на сцене что-то ей мешало
И начиналось всё опять сначала,
Зал думал о последней электричке,
С которой ехать к чёрту на кулички.


Александру Маркону (г. Любек)
После лекции «Столетие роковой ошибки В.И. Ленина
в работе «Материализм и эмпириокритицизм»

Ошибка века

А я не знаю человека,
Что годы многие прожил
И чтобы он ошибку века
Хотя бы раз не совершил.
О сколько раз давал я маху
И сколько раз лез из дерьма.
И это было не со страху,
А от отсутствия ума.
Ошибкой века, где мы жили,
Была удушливая быль,
Где очень многих превратили
В рабов и лагерную пыль.
Я не Монтень и не Сенека.
Я в этом мире – ерунда.
И для меня ошибка века –
То, что я делаю всегда.
19 марта 2009 г.


Леониду Михалеву,

Мы Тору сроду не читали,
Живя от бога вдалеке.
Но вдруг ее мы услыхали
В стихах на русском языке.
Она мудра, полна задора
И поэтична, как иврит.
И дай нам бог проникнуть в Тору,
Хотя бы так, как Леонид.
11.11.11 г.


Анне Модель и Ларисе Розиной

Мужскую дружбу приходилось
Встречать среди прекрасных дам.
И смех и слёзы божья милость
Им делит ровно пополам.


Профессору Владимиру Новикову,
после лекции о кристаллах.

О роли всякого кристалла
И я, признаться, смыслил мало.
Но помню, что лишь коммунист
Как ангел, был кристально чист.
И это чистого кристалла
Тогда нисколько не смущало.
Но только тот счастливым был
И тот не выглядит усталым,
Кто жизнь, как рыцарь, посвятил
Красивым дамам и кристаллам.


Евгении Пескиной

Еврейский новый год

Еврейский новый год
Никто не признает,
А он не признает любую эру.
А наш родной народ,
Встречая новый год,
К нему приходит, словно на премьеру.
Еврейский новый год
Так рано настает.
Наверное, он самый первый в мире.
Но наш родной народ,
Встречая новый год,
Порою ест пельмени из Сибири.
Еврейские года
Волнуют нас всегда,
Хотя и не живём мы вместе с ними.
Но ставши в полный рост,
Произнесем мы тост
За нашу встречу в Иерусалиме.
Сентябрь 2006 г.



Роману Плоткину – урологу, канд. мед. наук,
приехавшему из Запорожья.

Второе письмо запорожцев
турецкому султану

Сохранилось в стране бездорожье.
Люд веселый по-прежнему пьян.
Но лечиться теперь в Запорожье
Может только турецкий султан.

* * *

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о мученьях в туалете.
Но, слава богу, есть еще врачи,
Что заняты проблемами мочи.
Своим больным всегда уролог
И как хирург и как геолог,
Который ищет, как алмаз,
Тот камень, что внутри у нас.
Врач Плоткин их добыл немало.
Будь он пораньше мне знаком,
Я бы с того материала
Ему сложил добротный дом.


Вступительное слово уролога
(к лекции физика об андронном коллайдере)

Забывшим физики основы
Прочли про атомный прогресс,
И всё ж вступительное слово
Имело больший интерес
Был не по теме, не по делу
Урологический рассказ,
Но это было ближе к телу
И актуальнее для нас.
Рассказ о том, как шустрый малый,
Презрев различные табу,
Надел из твердого металла
На член несъёмную трубу.
Продемонстрировал тот малый
То, что не атомный прогресс,
А что любовь всему начало,
Где страсти, как деликатес.
Но думал он едва ль резонно
И думал он вообще едва ль,
Что будут в операционной
Пилить надетую деталь.
И той смекалкой для услады
Весь семинар был поражён:
И те, кому уже не надо
И пожилой молодожён.
Дай бог, чтоб мы ходили снова
На интересный разговор
И чтоб вступительное слово
Произвело опять фурор.


Автору басен о жизни
Гамбургской общины
Розе Подольской

Хотя дела не шли на лад,
Но Лев в общине стал богат.
И как кобель, глядит в лесу (?)
На сексуальную Лису.
Знать, нам не всё по барабану,
Когда идём по Репербану.
16 января 2005 г.


Людмиле Петриковской
Редактору газетно-журнального издания
«Росток по-русски»

Она мудра, как творческий полёт,
И так мила, как женские заскоки.
И, пусть с трудом, но всё же издаёт
Прекрасное издание в Ростоке.
«Росток по-русски» ярко осветил
По-русски русских так на русском фоне,
Что я всего за вечер проглотил
Газету и журнал в одном флаконе.
Пылает в ней редакторский запал,
С проблемами борясь, как на татами.
А если бы и я таким же стал,
Я б не толстел и шевелил мозгами.
2012 г.


Барду Яну Подорожному (г. Любек)

Ах, как жаль, что мы когда-то
Не сидели у костра,
Где тогдашние девчата
Пели с Яном до утра.
Есть, наверно, бог на свете,
Если после всех невзгод
И в другом тысячелетье
Ян играет и поёт.


Концерт в Гамбурге

Он играет на гитаре
Не работы Страдивари.
Но она звучит у Яна,
Как оркестр с фортепьяно.
Совершив по миру тур,
Ян бы стал, как Азнавур.
И ещё во время оно
Переплюнул бы Кобзона.
И когда он в звёздной роли
Выезжал бы на гастроли,
На него купить билет
Мог бы только высший свет.
Тех же, кто на социале,
И от Яна без ума,
На концерты бы пускали
По Bescheid`у задарма.
Май 2011 г.


Строителю тоннелей и популяризатору сведений
о человеческой памяти,
кандидату технических наук
Михаилу Прудовскому
после лекции о свойствах памяти

Нам всем, дожившим до седин,
Судьбе « Спасибо» нужно молвить
За то, что есть у нас один,
Ещё способный что-то помнить.
Он, как архангел Михаил,
Добавит памяти нам малость,
Улучшив в меру наших сил
То, что ещё у нас осталось.
Когда же память станет лучше,
Чтоб не забыть о том, о сём,
Мы всё равно, на всякий случай,
Завяжем что-нибудь узлом.
И, может быть, мы не забудем,
Как он в тоннелях преуспел,
Как сыновей он вывел в люди
И на пере «собаку съел».
И тем пером, возможно, Миша
Однажды, вставши с той ноги,
Подвал у Альстера опишет
И как он нам вправлял мозги.
Сентябрь 2008 г.


К 75-летию Михаила Прудовского

Поверить не могу посметь я,
Что Мишин двигатель в груди
Сумел три четверти столетья
Уже оставить позади.
Не рвался Миша в Гамбург древний
Жизнь в шоколаде и халве,
Хотя приехал из деревни,
Из Олимпийской, что в Москве.
Как быстро годы пролетели,
Но за десятки бурных лет
Не смог построить он тоннели,
В конце которых виден свет.
Пришлось за всё упорно биться.
И хоть богатым он не стал,
Семью он вывез за границу,
Как самый ценный капитал.
И счастлив буду в этот день я
Узнать, что слёзы не тая,
Получит Миша поздравления
И от семьи и от меня.
Июнь 2012 г.


Лизе Раик

Неужели это правда?

Могло ли Лизе Львовне сниться,
Как будут в кирхе с ней возиться
И что еврейской светской даме
Вручит сам пастор ордер в храме?
Ларисе Розиной
Мы раньше жили, как в бою,
За что нам выпала награда –
Себя почувствовать в раю,
Когда мы вырвались из ада.
Кто б мог подумать, что лафа,
Как Моисеева услуга*,
И есть та пятая графа,
С которой нам бывало туго.

* Моисеева услуга – вывод евреев из рабства
12 марта 2012 г.


Лорин телефон

Когда трезвонит телефон,
И Лора в нём чего-то слышит,
То вроде бы исправен он,
Хотя давно на ладан дышит.
Я ей звоню, всегда боясь,
Что могут быть дурные вести,
И что прервётся с нею связь
На самом интересном месте.
Памяти фрау Рутцель
Сперва не верил, думал – деза,
Что фрау Рютцель умерла,
Она же нам, как мать Тереза,
Как выручалочка, была.
У нас подобная опора
Теперь появится не скоро.
Август 2003 г.


Римме Самойленко

К 10-летию общества «Лира»
Минуй завистников секиры
И долго будь ещё в строю.
Тебя мы любим, наша «Лира»,
И любим Римму, мать твою.

* * *

Ты вывезла «Лиру»
без шума и спешки
На хрупких плечах
и на хрупкой тележке,
Скрепив «Лиру»
нервными нитками
С ленинградками
и одесситками.
Но чтоб богам твою работу
Сдавать по гамбургскому счёту,
Пора уже «Лире» ей-богу
Идти на большую дорогу.


Чёрная зависть

Средь нас отдельные людишки,
Хотя и выглядят пристойно,
Без мерзопакостной интрижки
Уже не могут спать спокойно.
Чужой успех, пусть и незримый,
Для них как будто это яд.
А все хорошее у Риммы,
Как прыщ на том, на чём сидят.
К 15-летию общества «Лира»
За то, что есть у нас кумиры,
Что хороши со всех сторон,
За этот год, что годом «Лиры»
Стал по решению ООН,
Одни под Римму что-то роют,
Ей вечно гадости творя.
Другие Римму матом кроют,
(Ещё пока что втихаря).
Да всем врагам, что вперемежку
Её толкают в небеси,
Она скорей отдаст тележку,
Но «Лиру» – боже упаси.
Ужель враги не понимают,
Что будет всё наоборот.
И что проблемы побуждают
Идти без устали вперед.
Она становится мудрее
И так борьбой закалена,
Как все одесские евреи
И как одесская шпана.
А тем, кто Римму защищали,
Закрыв ей путь на эшафот,
Шаланды полные кефали,
Всё тот же Костя привезёт.
И не поднять ли нам бокалы
За исторический момент,
Когда у главного вокзала
Поставят дивный монумент?
Хотя он вызовет усмешку
У горожан наверняка,
Скульптура «Женщина с тележкой»
Украсит Гамбург на века.
май 2012 г.


Ренате Сойфер

Среди её прекрасных черт
Есть та, что стоит дорогого:
Час длится сказочный концерт
И час – вступительное слово.
Едва ли в мире есть оратор,
Как наш любимый модератор.
Барду, альпинисту и учёному
Александру Соломонову
после его концерта и рассказа
о поездке в Непал.
Когда пульс жизни бьет ключом,
Тогда всего бывает мало:
Минут, когда грохочет гром,
И поднебесных гор Непала,
Костров для дружеских бесед,
Ночей для творческих сомнений
И тех молитв, где есть совет
Для Соломоновых решений.
Но, если жизненный заряд
Готов держать судьбы удары,
То песни нежные звучат
В сопровождении гитары
Не только нам, но и стране,
С которой мы духовно близки,
Где в Соломоновой стене
И наши тоже есть записки.

февраль 2010 г.


Концерт и рассказ о поездке в Саяны
В нашем возрасте куда нам
Покидать уютный дом
И шататься по Саянам
С неподъёмным рюкзаком.
В этих мыслях мы едины.
Но годам наперекор
Всё же ходим на вершины –
Те, где есть фуникулёр.
Нам присущи благородство,
Бравый вид, приятный тон
В тех горах, где есть удобства
И где полный пансион.
И всегда мы почему-то
Веселей идём в поход,
Если был у «Lastminute»
Подходящий «Angebot».
Покорять не просто горы.
До сих пор не ясно нам,
Как по Альпам шел Суворов
С лошадьми и по снегам.
Ветры, стужа, смерть и раны...
После этих заграниц
Сколько стало у Иванов
Отмороженных яиц.
И хоть, как во время оно,
В горы вряд ли кто пойдёт,
Пусть нам лучше Соломонов
Их покажет и …споёт.
Сентябрь 2011 г.


Искусствоведу Галине Старобинской

Она о многом много знает
И доставляет радость нам
Тем, как прекрасно «докладает»,
И как прекрасная мадам.
А муж её, хоть и профессор,
Молчит, как трезвый партизан,
Как прихожане после мессы
И как Григорий Перельман.
Но всё в семье нормально вроде,
И есть контакт влюбленных душ.
Наверно, это происходит,
Когда жена – ученый муж.
Трёхчасовая лекция о Японии.
Хотелось ей сказать побольше
О том, что все мы знать должны.
И потому рассказ шёл дольше,
Чем посещение страны.
Японский быт – издревле тонкий.
И мы завидуем, что там
К мужьям относятся японки,
Как к самым главным божествам.
27 октября 2011г.



Галине и Рудольфу Старобинским
посетившим Японию
во время разрушительного цунами

Не зря женой гордится Рудик
Жена не даст ему пропасть.
Она его закроет грудью,
Когда ему грозит напасть.
А что б придти на встречу с нами
И о японцах рассказать,
Как оказалось, на цунами
Ей было даже наплевать.
Конечно, муж бы спас Галину –
Свою прелестную жену.
Да он за ней пойдет в лавину
И в набежавшую волну.
Как хороши такие пары.
Они несут тепло и свет.
И дай им бог на семинары
Ходить вдвоём и много лет.
27 декабря 2011


Наши козыри

Средь наших жён бывают жёнки,
На них хоть как не посмотри,
Они и внешне, как японки,
А кое в чём – и изнутри.
И по уму они не серы.
У них не встретишь тусклых лиц,
А их натура и манеры,
Как у японских светских львиц.
А если б там, где Фудзияма,
Прошлась бы наша в кимоно,
Могла бы стать такая дама
Звездой японского кино.
Японцев в теле – кино – фото
Нам никогда не обскакать.
Но наши дамы это Что-то!...
А больше нечем козырять.
12 апреля 2012 г.


Елене Строяковской,
редактору журнала «У нас в Гамбурге»
к выходу 100-го номера журнала.

100 номеров – вот это номер!
Их сделать, голову сломя,
Кто мог бы Строяковской кроме
И Зильберманов окромя.
А вышел бы журнал задорный
Ещё в советские года,
То это был бы чей-то орган,
Как было принято тогда.
Журнал стал мудр, красив и зорок
И доведенным до ума.
А нам, читателям он дорог
И тем, что стоит задарма.
С большой статьёй и с небольшою
Журнал любовь приносит в дом,
Чтоб мы влюбились всей душою
В тот город, где теперь живем.
Октябрь 2008 г.


Владимиру Струнскому –
поэту непрерывного действия

Говорят сегодня в мире
О божественном Шекспире,
Что он не был бы таков
Без своих учеников.
А Володя пишет сам.
И помногу килограмм.
Но бывает временами
Пишет он стихи пудами.
Из Отчизны он привёз
Сочинений целый воз.
Он их привёз оттуда
Два с половиной пуда.
Да все поэты всех времён
Не пишут столько, сколько он,
Поскольку в каждое мгновение
Он создаёт стихотворение.
Он их сочиняет со скоростью света,
И в шумной толпе и в тиши туалета,
Назло медицинским угрозам
И даже под местным наркозом.


Семинаристам
участникам научно–технических
семинаров в г. Гамбурге

Хвала создавшим семинары,
Где каждый мудр, умён и мил.
Но только жаль, что стал я старым
И с детства с вами не дружил.
Я жил с достойными друзьями.
И многих Бог уже прибрал,
Но от того, что не был с вами,
Я много в жизни потерял.
На мир бы я смотрел иначе
Во время жизненной грозы.
Он был бы шире и богаче
И интереснее в разы.
И если каждый семинар
Ниспослан нам, как божий дар,
То остаётся лишь молиться,
Чтоб дольше видеть ваши лица.


Софье Фельдшер

Глотая всякие таблетки,
Трудилась в «ящике», как в клетке.
За этот труд ей, как еврейке,
Платили сущие копейки.
Но эта мудрая девица
Могла и даром потрудиться.
1 января 2005 г.


Якову Фельдману,
главному редактору журнала «Слово»,
редко печатающему стихи бывшего
танкиста Фридриха Золотковского.

Ну, ничего! Еще поплачет
Тот, кто танкиста обижал.
И может быть дойдёт до Яши,
НА ЧТО он руку поднимал.
Слово в «СЛОВО»
Когда недовольных
Всего единица,
Читатели могут
Журналом гордиться.
И тех, кто читает
Журнал, не хуля,
Пусть будет и далее
Больше нуля.


Тарасу Фисановичу,
кандидату медицинских наук.

Горят в Тарасе два удела.
Дай бог, чтоб каждый не потух.
Как врач, он лечит людям тело,
А как писатель – лечит дух.
* * *

К нему всю жизнь антисемиты
Всегда цеплялись как магниты,
И, наконец, они узнали
Что гоем здесь его признали.
* * *

Он и писатель и поэт,
И стало видно ныне,
Что он ещё искусствовед,
Причастный к медицине.
Поскольку он творить горазд,
Сюрпризом станет веха,
Когда и пьесы он создаст,
Почти как доктор Чехов.
И в них теперешний уклад
Показан будет ярко,
И как исчез вишневый сад
С окраин Блюменпарка.
И как уехал целый двор,
Имея шансов малость,
Когда одна из трёх сестер
Еврейкой оказалась.
И пусть и впредь в нём будет пыл,
Как божия услуга,
С которой, он бы столько жил,
Как Чехова супруга.


Юлию Фишману,
доктору техн. наук
Он проработал без коммерций,
Но накопил солидный вес,
Когда вносил умом и сердцем
Солидный вклад для новых ГЭС.
Он слишком поздно догадался,
Что коммерсант он был плохой,
Что будет то, чем занимался,
Материальной чепухой.
Он был советским подневольным
И всё ж нашел в кордоне дверь.
И наконец-то стал довольным
Тем, что имеет он теперь.
20 июля 2010 г.


Генннадию Фридману
Гиду турфирмы «B u. W»
Экскурсия в г. Гослар (Харц),
в котором жил гитлеровский генерал Гудериан,
любимец Гитлера

Ну, снилось ли Гудериану,
Ну, знала ли сия гиена,
Что в Харц поедут россияне,
А гидом будет Фридман Гена.

* * *
Сорок лет водить евреев –
Это подвиг Моисеев.
Таких экскурсоводов
Нет у других народов.
Сегодня Саррам и Абрамам
Мир не показывают даром.
Зато их водит Гена ныне
Не сорок лет и не в пустыне.
Май 2006 г.


Давиду Хайкину –
собирателю и исполнителю песен на идиш

Песах в еврейской общине

Хотя любители мацы –
Не знаменитые певцы,
Сегодня пение звучало
У нас в общине, как в «Ла-Скала».
Община, в которой
Умеют так петь,
Могла бы большие
Деньжищи иметь.
Но наша община, однако,
Пока не второе Монако.
А всё потому, что в общине, увы,
Еврейской, наверное, нет головы.
29 марта 2005 г.


Минне Хайкиной –
многолетнему библиотекарю
в еврейской общине г. Гамбурга

Невозвращенец

Я всегда перед Минной дрожу
Так, что в горле становится сухо.
Сам я книги подолгу держу,
А потом их читает мишпуха.
Есть тут книги для каждой души.
Есть всегда интересное что-то.
Есть тут книги, что так хороши,
Даже их возвращать неохота.
Если взятое нужно отдать
Так, что больше его не увидишь,
Поневоле шепнёшь: «Твою мать…»,
Но, конечно, культурно – на идиш.
Каждый раз, когда книги беру,
(А вернуть их спешу я не шибко),
Предо мною, ей-богу, не вру,
Знаменитая Минны улыбка.
Здесь светло и тепло для меня.
Здесь мне все улыбаются мило
И хотят, чтоб такого, как я,
Исправляла не только могила.
Ноябрь 2005 г.

Минне и Давиду Хайкиным
Их не нашли когда-то, вроде,
Ни во саду, ни в огороде.
И до сих пор бытуют толки,
Что их нашли на книжной полке.
Если эти человеки
Рождены в библиотеке,
Значит будем мы и впредь
Кое-что** от них иметь.
** Что кое-что?
Да всё человечное:
То, что разумное, доброе, вечное.
P.S. Ах, какая завидная доля –
Быть читателем Минного поля,
Где не нужно ждать книгу чудесную,
Как какую-то манну небесную.
Декабрь 2004 г.


Всевышний ниспослал за словом человеку
Сначала – библию, потом библиотеку.
В Германии, где книги, словно ересь, жгли,
А после собирали по сусеку,
Создали Хайкины буквально на мели
Из русских книг мечту-библиотеку.
И по средам идёт торжественно толпа
В наш самый теплый дом литературы,
Не зарастёт к нему еврейская тропа
Для всех потомков хайкинской культуры.
И если в наш, как в храм, библиотечный зал
Идёт читатель, будто на молебен,
То как же не поднять за Хайкиных бокал,
За их, как у подвижников, das Leben.
Октябрь 2010 г.

К первомайскому дню рождения
Давида Хайкина
Когда мир свежестью дышал
И вновь омолодился,
Давид всё точно рассчитал
И в Первомай родился.
Друзья с тех пор гордятся им,
Но понимают ныне,
Что он бы стал совсем другим,
Женившись не на Минне.
Манер бы тонких он знал
И щи не ел бы ложкой.
Но, правда, идиш понимал
И даже мат немножко.
Проживши с Минной много лет,
Давно он не на древе.
И может ездить на обед
К английской королеве.
А разве он бы не блистал
В любом гламурном круге?
А сколько книг он прочитал,
Благодаря супруге?
И он бы мог разбогатеть
На свадьбах и на мессах.
Дай бог ему побольше петь
На свадьбах и на Песах.
И чтоб с любимой он ходил
В театры и музеи.
И чтобы он 120 жил,
Как жить должны евреи.
И чтобы он не забывал,
Хотя бы под Лехаим,
Как он удачно угадал
С женой и с Первомаем.
1 мая 2011 г.


Первомай для евреев
В дни государственных утех
Весь мир на нас дивился,
Что мы несли портреты тех,
Кто над страной глумился.
Мы шли в толпе, собой гордясь,
С портретами бандитов,
Порой заглатывая грязь
Из уст антисемитов.
Прошли евреи страшный путь
И ждут, что будет лучше.
Но вряд ли их чему-нибудь
История научит.
И мы на радость всем врагам
Друг друга бьём, как дети.
И выставляем этот срам
В общинах и кнессете.
Из нас не выдавил раба
Тот подвиг Моисеев.
И не меняется судьба
Веками у евреев.
* * *

Твой путь до даты «Две семёрки»
Местами был довольно горький.
К могучей кучке всяких бед
Прилип ещё и диабет.
И путь до даты «Две девятки»
Теперь уже не будет сладкий.
1 мая 2012


Гиду Константину Хенкину (г. Трир)
И всё, что он знает,
И всё, что не знает,
Как Хенкин Владимир*,
Он нам сообщает.
И слушаем мы
Про дворцы и мосты,
Развесивши уши,
Разинувши рты.
*В. Хенкин – мастер юмористических
рассказов
Многократному волонтёру в Армии Израиля.
Леониду Цальману
Когда в Израиль мы пришли.
Нас всюду спрашивали мило:
«Как в ФРГ вы жить смогли,
Не забывая то, что было?»
Нас та страна, где мы живём,
Уничтожала поголовно.
Её простили мы потом,
Что интересно, не условно.
Куда не глянь, кругом беда
И нет нигде на свете рая.
Но мы приехали сюда,
Не ту Германию прощая.
Кто нынче хмур от прежних ран,
Но, не таясь, справляет Песах,
Тот здесь живёт, как партизан,
Так и не вышедший из леса.
Валерию Цоглину (г. Ганновер)
Нам было тоже суждено
В Европу прорубить окно,
Теперь, кто был невыездной,
Сам ездит, да ещё с женой.
Август 2002 г.


Заслуженному испытателю скафандров для космоса
Леониду Черникову

Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей.
Ю. Визбор

Сказал мальчишка как-то папе:
«Я выбрал дело то, что в шляпе».
И стал скафандры изучать,
В которых можно даже старым,
Как древнегреческим Икарам,
В открытом космосе летать.
Ну, а теперь живёт он тут,
Где шляпу редко признают,
Где о ракетах знать не знают
И Эльбу не перекрывают.
Лекция о полете американцев на Луну
Как благодарен Лёне каждый,
Кто стал уверенным вполне,
Что побывали не однажды
Американцы на Луне,
Что это были не гулянки,
Что их заслуги велики!
А мы-то думали, что янки
Нас дурят, как большевики.

Гамбургские научно-технические
семинары

Здесь собирается бомонд
И сливки гамбургской богемы.
Здесь собран лучший фильмофонд
На потрясающие темы.
Здесь каждый умно говорит,
Воспламеняясь словно плазма.
И здесь спасает Леонид
Нас от грядущего маразма.


Профессору Гамбургского технического Университета
Ханно Шаумбургу,
чья первая страсть – полупроводники,
а вторая страсть – археология
(После лекции о раскопках в Киргизии)

Дай бог, чтоб путь у Вас был долог,
Чтоб насладиться жизнью всласть,
Чтоб вы смогли, как археолог,
Познать бушующую страсть.
Как археологи-гвардейцы
Возможно, вы найдете стан,
Где зарождались европейцы
Из альбиносов-обезьян.
Хотя успехам счёт на пальцах,
Ищите университет,
Где мастера-неандертальцы
Изобрели велосипед.
И пусть подземные находки,
Подарят Вам счастливый миг,
Когда найдут пол-литра водки
И первый полупроводник.


Татьяне Шварцштейн

МАМА

Играет мать, особенно для дочки,
Роль противоневзгодной оболочки.
Какая мама ей не отдала
Последний грамм сердечного тепла?
Когда бывает в жизни тяжело,
Всем детям нужно мамино тепло:
И скачущей без устали девчушке,
И зрелой женщине и немощной старушке.
Всегда, как SOS, зовут на помощь дети
И маму, что давно уж на том свете.
И, как ни странно, всё же иногда
Вдруг отступает страшная беда.


Стелле Шер (Израиль)
Так мудра сия девица,
Как из Библии страница.
Но на мудрой деве той,
Мог жениться лишь святой.


Константину Шилику

Он побывал во многих странах
И, словно праведный еврей,
Ходил с женою в Амстердаме
В кварталы «Красных фонарей».
Дай бог, чтоб прыгая по кочкам,
Он рвался в Лондон и Париж,
Поскольку Шилика в мешочке
И в наши дни не утаишь.
8 марта 2010г.


Певице Римме Ширяевой
Концерт в синагоге, посвященный дню
образования Израиля, прерванный раввином,
который захотел кушать.

Поет так песни на иврите Римма,
Как божий голос Иерусалима,
И если бы услышал Римму боже,
Он зарыдал бы вместе с нами тоже.
И лишь раввин, когда он хочет кушать,
Не может эти песни долго слушать.
И тянет кантора и к водке и к закуске
При песнях об Израиле по-русски.
3 мая 2006 г.


К 70-летию Алины Шкляр

Твоё здоровье в годы эти
Пусть не изведает хлопот,
Чтоб ты опять, как ангел, к детям
Летала в Киев и в Ашдод.
Они с тобою, словно в храме,
Где им защитой служишь ты,
Где доверяют только маме
Свои печали и мечты...
А если вновь нагрянет ночка
Полоской чёрною в судьбе,
Вмиг из Ашдода чудо-дочка,
Как ангел, явится к тебе.
10 февраля 2009 г.


* * *
Когда тебе даю я что-то,
Ты столько мне в ответ даёшь,
Что о тебе моя забота
Всегда похожа на грабёж.
Анне и Роману Шлемовичам
Женитьба по интернету
Ничего на свете лучше нету,
Чем найти любовь по интернету.
Чувство возникает в поднебесье,
Ежели молодушка в Полесье,
Сердцем, как морзянкою, стуча,
В Гамбурге находит москвича.
Как в старину женили боги
Без современных технологий?


Анне Шлемович

Анютке нашей – тридцать три –
Святая дата.
Её отметив, воспарил
Христос когда-то.
Наверно, он ей дал совет
Пройти по странам.
И завести на много лет
Роман с Романом.
И в их любви такая высь,
Такие ночки,
После которых родились
Их ангелочки.
Однажды их отправив спать
И убаюкав,
Анютка сможет помечтать
О куче внуков.
Как станет бабушкой она,
И дедом – Рома.
И как им жить придётся на
Четыре дома.
И жить, всех поровну любя,
Без всякой фальши.
И знать, что могут их зятья…
«Послать» подальше.
02.08.2011 г.


Людмиле Шлемович

Такой величественной стати,
Таких божественных фигур
Нет у особ особой знати
И нет у греческих скульптур.
Будь твой характер малость кроток,
Ты без больших лохматых лап
Быть первой в конкурсах красоток
И в этом возрасте могла б.
Ну, а когда ты молчалива,
То я тяну семейный гуж,
Тобой любуясь так игриво,
Как только может старый муж.


Везучая женщина.

Она часов не наблюдает
И так ей в жизни повезло,
Что день какой она не знает,
Не помнит месяц и число.
Когда забот семейных куча,
То дел всегда невпроворот.
И если женщина везуча,
То всю семью она везёт.


Лидии Шпигель и Якову Фельдману
Неожиданный подарок

Не первый раз в гостях журнала « Слово»
Немецкая художница была,
И рядом с нею в этот вечер снова
Всё та же переводчица цвела.
Её лицо – само очарованье.
Всё остальное – лучше не найти.
Да только ради этого созданья
Имело смысл на вечер приползти.
Но вечер был в конце ведущим смазан,
Когда Gro;mutter он поцеловал,
А юную красавицу ни разу
Он даже по-отцовски не обнял.
Он упустил прекрасный миг удачи.
И я сказал, какой он обалдуй.
А он ответил: « Если ты горячий,
Она согласна, сам её целуй»
Я вспыхнул, как джигит в кавказской ночке,
Забыв мгновенно, что я дряхлый дед.
И целовал красотку в сказочную щёчку,
Как страстный юноша в семнадцать лет.
На промах я смотрел, почти заплакав,
Так странно было это наблюдать.
Но так умно его исправил Яков,
Что можно мне теперь и помирать.
Февраль 2012


Якову Энгельсону и Леониду Черникову
После лекции «О пользе освоения Луны»,
прочитанной в день пятидесятилетия запуска
первого искусственного спутника Земли.

Мечтая уехать в другую страну,
Они изучали зачем-то Луну,
И даже, живя от отчизны вдали,
Так страстно глядят на соседку земли,
И видят так спутницу эту,
Как видел Ромео Джульетту.
Они побросали детей и жену,
Когда б на условиях льготных
Послали бы их полететь на Луну,
Где, кажется, нет безработных,
И где на любой засекреченный труд
Пока что и старых евреев берут.
И думают ихние жены и дети:
«Ужель, мало цурес* на нашей планете».

* цурес (идиш) – тяжелые жизненные
проблемы

4 октября 2007 г.


Сыновьям Романа П.
Эмигрантам,
которым давно пора жениться.

За то, что вы живёте туго,
Жизнь холостяцкую храня,
Уже вас поздно ставить в угол.
И поздно вам давать ремня.
Давно пора ходить налево,
Причём, уже не в первый раз.
А вы всё ждёте, чтобы с неба
Невесты падали на вас.
И как же можно в ваши л;та
Заснуть без женского тепла?
Ну, а когда у ваших деток
Начнутся школьные дела?
И только боги понимают,
Что хоть родители молчат,
Но как они иметь мечтают
Очаровательных внучат.
И всё же теплится надежда,
Что счастье к вам ещё придёт
В чудесных свадебных одеждах
Не через годы, а вот-вот.
январь 2011 г.



Глава 2

ДОСКА ПОЧЁТА И ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА

Писателю Виктору Астафьеву
Народ живёт в краю таёжном
В быту каком-то невозможном.
И исчезают слишком скоро
В тайге и фауна и флора.
Но почему же на Аляске
Тайга и люди, словно в сказке,
Причём с тех пор, как то, что свято,
Там стало звёздно-полосато?


Игорю Губерману и Дине Рубиной
(вслух не читать)

Как и Дина, Губерман –
Тонкий матовый гурман.
Его искусство вкупе с Диной
Кишит кошерной матерщиной.


Александру Меню

Простой священник знал о боге
Побольше, чем митрополит,
За что однажды на дороге
Он был топориком убит.
И в наши дни еврей пророк
Сам умереть опять не смог.


Сергею Юрскому

Он сам себе в стране Советской
Дорогу всё-таки пробил,
Хоть был с лицом ветхозаветским
И не со всеми водку пил.


Майе Плисецкой

К ней были небеса щедры,
Давая божие дары.
И небом выдана она
За Родиона Щедрина.
А её театр Большой
На её талант большой
Ведь по счёту по большому
Часто делал по-большому.

Фильмы Эльдара Рязанова

Исчез Эмиль Брагинский в темноте.
И стали фильмы Элика не те.
Рязановский изюм в них до сих пор витает,
А вот изюминки Эмиля – не хватает.


Валерию Золотухину
Когда театр трясло без меры,
Ума хватило у Валеры,
Чтоб не глядеть и зло и косо
На гениального Эфроса.
А коллеги с нехваткой ума
Вылезают с тех пор из дерьма.


Анастасии Волочковой

Была театру Волочкова
Дана на счастье, как подкова.
Ну, а театр Волочкову
Гнул, как ненужную подкову.


Владимиру Высоцкому

Не водка сгубила его, не игла.
Его погубила российская мгла.


Владимир Маяковский

Может быть, он и не думал о престиже.
Были дамы и стихи лишь в голове.
Но хотел он жить и умереть в Париже.
Ну, а если застрелиться, то в Москве.
«Ценные указания» Никиты Хрущёва
Он тоже гнул нас в рог бараний.
Пастернака гнал из страны.
И дал нам массу указаний,
Которым не было цены.


Юрий Сенкевич

Казалось, всюду побывал он.
Он даже плавал с Хейердалом.
А мы, рассевшись по диванам,
Гуляли с ним по разным странам.
Хотят мир видеть люди сами
Своими ясными глазами.
Но тем, кто ходит еле-еле
Иль вовсе не встает с постели
И тем, кто на подъём не скор,
Он был, как чудо-репортёр,
Который что бы не видал,
Всё телезрителю отдал.
Сентябрь 2003 г.


Игорь Кио

Он всех обманывал умело,
Но он ведь не Иисус Христос.
И главный фокус он не сделал:
Себя из гроба не вознёс,
Поскольку смертных божьи силы
Не поднимают из могилы.
Да и для матушки-России
Одной достаточно мессии.


Памяти Анны Политковской

Какой светильник нации угас
От пули самой крупной дряни!
Ужель всевышний не воздаст
Хотя бы за убийство Ани?
Пока российская толпа,
Как пень, глуха, нема, слепа,
Эпоха красного террора,
Увы, закончится не скоро.
октябрь 2006 г.

* * *

У евреев путь не сладкий,
И других мы не мудрей.
Если всё у Вас в порядке,
Стало быть, Вы не еврей.

Бывшей зенитчице Галине Панковой,
в связи с тем, что Верховный Совет СССР
постановил женский день с1967 года считать
нерабочим днём.

Вы впереди всегда шагали
В тылу и на передовой.
И, наконец, завоевали
Мужчинам лишний выходной.
8 марта 1967 г.



Победители

Тот, кто за Родину сражался
И кровь свою пролил не зря,
Потом с победой отправлялся
Лесоповалить в лагеря.
Рабы осваивали дали,
Где был ужасен каждый миг,
Где сроки длинные мотали
И толпы штатских горемык.
Герои стали, как изгои.
И им уже не снились сны,
Когда же не были в помоях
России верные сыны.
* * *

Конечно, я не вор в законе,
Но всё же я живу на «зоне».
Не на Тобольской, не на Ленской,
А слава богу на Шенгенской.

Современная постановка оперы
«Евгений Онегин»

Той эпохи быт и нравы
Где-то сложены в углу.
И танцуют в джинсах пары
В высшем свете на балу.
А Онегину Татьяна,
Знать, её попутал бес,
Пишет, как это ни странно,
Вместо писем «SMS».

Вечная печаль

Чем старше Русь,
Тем власть бездарней.
И не проходят годы те,
Когда бы вновь не гибли парни
На безымянной высоте.


Воля большинства

Большинство тиранов полюбило
И сожгло Джордано на огне.
И у нас народным массам мило
Всё, что вытворяется в стране.
март 2012 г.


Советские люди

Идя дорогой ясною,
Попали в книгу красную.
Михаилу Ходорковскому
Российская власть
Столкнувшись с русскими властями
Внутри России или вне,
Мы плачем горькими слезами
И кувыркаемся в говне.
Известно нам еще со школы,
Что Русь преследует напасть:
На триста лет пришли монголы,
На триста лет – царизма власть.
Открыв окно в Европу настежь,
Великий Пётр казнил стрельцов.
Но до сих пор в российской власти
Мы видим этих молодцов.
В России власть – всегда интрига
На повторяемый сюжет.
Неужто нынешнее иго
Опять продлится триста лет?
Когда мозги у власти гложет
Неизлечимый геморрой,
Уже никто ей не поможет:
Ни бог, ни царь и не герой.


К 60-летию Аллы Пугачёвой

Авторитет завоевала.
Взлетела выше облаков.
И в шестьдесят ещё желала
Иметь сопливых мужиков,
И чтобы думала страна,
Что у неё она одна.
15 апреля 2009 г.


Памяти Бориса Ефимова
советского карикатуриста

Мы полюбили человека из 19 века.
Его вели стальные нервы
В 20-й век и в 21-й,
Жаль, что вполне здоровый дед
Прожил всего 108 лет.

30 сентября 2008 г.


Некоторым горожанам

Они не ходят по дровишки
И не копают огород.
И удивляются людишки,
С чего растёт у них живот.
К больничным койкам и палатам
Мне призывать не по нутру.
Я призываю всех к лопатам,
А самых толстых – к топору.


Несчастная страна

Среди рабов закоренелых
Теперь и много лет назад
В том, что творилось неумело,
Всегда чужой был виноват.
А если кто-то зверской сворой
И обворован и убит,
То громче всех «Держите вора!»
Орёт отъявленный бандит.
И кровью нищих и банкиров
Уже залита вся страна.
И всё равно отнюдь не к миру
Идёт гражданская война.
То на земле взрывают жизни,
То в самолёте, то в метро.
И снова новости отчизны,
Как сводки от «Информбюро»*

*«Информбюро» – специальная служба,
передающая по советскому радио сообщения о
положении на фронтах во время Великой
Отечественной войны.


Лилии Зильберштейн, после окончания
музыкальной школы им. Гнесиных.

Музыканты-педагоги
Чудно, что смотрят на цветы
В стране кромешной нищеты,
Где музыканты-педагоги
Того гляди, протянут ноги.
Чудно, что после перемен
У нас есть Моцарт и Шопен.
И музыканты-педагоги
Еще работают, как боги.
Чудно, что не ушла любовь,
Хотя пришла разлука вновь.
И музыканты-педагоги
Уж не такие недотроги.
Чудно, что каждый ученик
Не сомневается на миг,
Что музыканты-педагоги
Жить будут там, где синагоги.
Чудно, что стали привыкать
Детей куда-то провожать
А музыканты-педагоги
Им, словно светоч, на дороге.
1983 г.


Беседа деда Жени с бабой Таней
– Как мы работали! И всё же
Хватало нас на все дела.
– Онегин! Я тогда моложе
И лучше, кажется, была.
Советский еврей
Хотя он был там не обрезан,
Но в остальном он был урезан.
Вот почему он сдвинул Ж
Для перемены ПМЖ.


Эдуарду Шнегуле
Песня сорокалетних

Нам всем недавно было только двадцать,
Нам по ночам дарили птицы трель.
И не переставало нам казаться,
Что сорок лет за тридевять земель.
Теперь поём и думаем иначе.
Да и не нам даруют птицы трель.
У нас семья, машины есть и дачи,
А соловьи – за тридевять земель.
Растим детей, здоровых, краснощеких
И создаем им райскую купель.
Потом они пошлют нас всех далеко,
Куда-нибудь за тридевять земель.
Мы на судьбу не станем обижаться.
И нас ничто не выбросит на мель.
И хоть нам стукнуло вторично двадцать,
Давай махнём за тридевять земель.
11 октября 1977 г.


Поездка в Скандинавию

Какая чудная идея –
Возить по миру иудея,
Чтоб наконец-то показать
Ему не только кузьки мать.


Норвегия

Озера, горы и фиорды
Так удлинили наши морды,
Что долго будем мы потом
Везде ходить с открытым ртом.
* * *

За что сражались скандинавы
С Петром Великим у Полтавы?
Чего тогда им не хватало:
Хохлушек пышных или сала?


Люксембург

Широких просторов не встретим мы тут.
Не встретим медвежью берлогу.
Зато в Люксембурге все люди живут
На очень широкую ногу.
* * *

Социал нас хоть кормит, но бесит:
Так и хочет чего-то узнать.
Как прекрасно нам было в СОБЕС`е,
Где всем было на нас наплевать.
* * *

О как милы в России те,
Что еле тянут до зарплаты
И, прозябая в нищете,
Горды, что сказочно богаты.


Зидан
(к финалу чемпионата мира по футболу, 2006 г.)

Весь мир прилип к телеэкранам
И с восхищеньем наблюдал
За выдающимся Зиданом
И потрясающий финал.
Зидан к победе вёл французов
И так был этим упоён,
Как в звёздных операх Карузо,
И, как в боях, Наполеон.
Но вдруг защитник итальянский
Нагадил в яркую игру,
Обидев грубо и по хамски
Зидана маму и сестру.
И на виду у всей планеты
Зидан за хамство отомстил.
И если б он не сделал это,
Он сам себе бы не простил.
Читала Франция молитвы.
Казалось, слышал их Зидан,
Когда судьёю с поля битвы
Он изгнан был, как хулиган.
Но у него четыре сына
И сыновьям он показал,
Что нужно быть сперва мужчиной,
И уж потом быть тем, кем стал.
А итальянцам в каждом матче,
Как будто помощь шла извне.
И в этот день была удача
На итальянской стороне.
Финал французы проиграли,
Когда встал рок на их пути.
И дети Франции рыдали,
Не в силах шок перенести.
Зидану это было слишком.
Ему стал белый свет не мил.
И он, сказав mersi мальчишкам,
У них прощение просил.
И не забудется фанатам
И этот яростный финал,
И как герой чемпионата
За мать с сестрою постоял.
Он шел с поникшей головою,
Как будто с поля шёл в тюрьму.
А я смотрел на это, стоя,
И аплодировал ему.


Выборы в России

Видать России не судьба –
По капле выдавить раба.
И сорок лет водить Рассею
Бог не поручит Моисею.


Сплетнице

Уж, лучше бы нашла мусье,
Чем собирать на всех досье.
Мгновение жизни
Не успевает человек
На этом свете появиться,
Как завершается забег
И в вечность катит колесница.
Пианистке Лилии Зильберштейн
Конечно, это не для тёти –
Не дома жить, а в самолёте,
И не для хрупкого создания
Сплошные «здрасте-до свидания».
О сколько нужно сил и воли,
Чтоб часто ездить на гастроли
И чтоб по всем иным заботам
Всё шло так гладко, как по нотам.


Старая песня

Коль соседская корова,
Как назло, «как бык», здорова,
То кому-то эти вести,
Как заноза в мягком месте.
Культура питания
– Вроде, не переедаем
Ты да я,
Но куда девалась, Хаим,
Талия моя?
– Как тебе на эти речи
Я ответ найду,
Если сам широкоплечий
Я теперь в заду?
* * *

Судьбу-злодейку проклиная,
Я жаждал вечной тишины.
Но лишь утихла боль зубная,
Я слез спокойно со стены.
* * *

В старом веке что-то не умели.
Для кого-то был он не хорош.
Раньше убивали на дуэли,
А теперь в подъезде, где живёшь.
И опять над Русью встал урядник,
Будто там бараны и дубы.
И она опять, как Медный всадник,
Как и прежде, встала на дыбы.
И когда я снова улетаю
По делам в сегодняшнюю Русь,
Никогда я, в сущности, не знаю,
Что живым оттуда я вернусь.

* * *

Напольные весы и зеркала
Для нас, как ядовитая стрела.
О как нам портит настроение
И вес и наше отражение.
* * *

В стране Советов очень мы тужили,
Что за железным занавесом жили,
Когда же он пал после страшных потерь,
То каждый поставил железную дверь.
* * *

Мы долго к своим минусам глухи.
И не выходит лучшее на сцену,
Хотя и за малейшие грехи
Приходится платить большую цену.
Все наши прегрешенья, как укор.
И каждое из них преследует и снится.
Как вспомним их, так до сих пор
Готовы мы сквозь землю провалиться.
Но держит нас пока ещё земля,
На каждого свои имея виды,
И нам безостановочно суля
За все грехи печали и обиды.


Памяти гамбургского друга

О как судьба по сердцу режет,
Когда от нас уходит тот,
Который нас всегда поддержит
И никогда не подведёт.
Опять несчастье к нам подкралось
И беды льёт как из ведра.
А в жизни вновь образовалась
Большая чёрная дыра.
В часы печали и сомнений
Мы молим Бога каждый раз,
Чтоб он забрал нас без мучений
И раньше тех, кто младше нас.
Мысль на курсах немецкого языка
Когда говорят, что не видно ни зги,
Наверное, это про наши мозги.
Российская ситуация
Своих Россия устрашает,
Чтоб страшно было и чужим.
И если нас не убивают,
Мы бьёмся, тонем и горим.


Израиль

И пошли они солнцем палимы,
Где от взрывов страдают алимы,
Где в жару ощущается тоже,
Как мороз пробегает по коже.
Памятник И. Сталину в г. Гори
И снова в мире мира нет.
И с голубого небосвода
На Гори бомбовый привет
Летит от братского народа.
И если б как-то вождь узрел,
Как бомбы падают на Гори,
Он снова бы окаменел
От удивления и горя.
Август 2008 г.

Рождественская элегия
Он перестал быть верным Торе,
Не стал блюсти закон суббот.
За это и взошёл он вскоре
На знаменитый эшафот.
Но с той поры вопрос житейский
Волнует многих неспроста:
Ведь, если не народ еврейский,
Кто б христианам дал Христа?

А кто создал такую Книгу,
Что стала главной на века?
А будь еврей лишь забулдыгой,
Его журили бы слегка.
* * *

Порой я так переживал,
Что напролёт не спал все ночки.
Ну, а потом я узнавал,
Что это были лишь цветочки.
Но не трясутся же во сне
И не дрожат у тех коленки,
Кто шёл в атаку на войне
И кто смог выдержать застенки.
И убеждаемся мы в том,
Что только в тех семействах тихо,
Где понимают, что почём
И знают цену фунту лиха.
* * *

Лилась всегда напрасно кровь
В судьбе Российского народа
И ждёт, дрожа, Россия вновь
Октябрь семнадцатого года.
2012 г.


Мемуарное танго

Тот, кто жил в прошлом мире
В коммунальной квартире,
Помнит, как заводили
Во дворе патефон,
Как девчонок стеснялись,
И как к ним прижимались
Под старинное танго
И под вальс «Бостон».
А в кино на экранах
Жил народ в светлых странах,
Где битком в ресторанах,
И кругом – благодать.
А для нас было это,
Как другая планета,
О которой в те лета
Мы могли лишь мечтать.
А теперь как ни странно,
Танцев нет в ресторанах,
Исчезают все танцы,
Как исчез патефон,
Позабыты не только
Подыспанец и полька,
Но и милое танго
И красавец «Бостон».
Февраль 2011 г.


Предсказание

У мусульман всё выше планка.
И мы увидим впереди,
Как станет канцлером турчанка
Ещё при нас, того гляди.
Ждёт европейского холопа
Неутешительный итог,
Поскольку старая Европа
Уже, как западный Восток.
* * *

При царе нас тоже не любили,
Дикие погромы нам творя.
Но на идиш предки говорили,
Не стесняясь и не втихаря.
* * *

Нам кажется каким-то парадоксом
То, что бывает у других людей.
Здесь православного считают ортодоксом,
А где-то это некий иудей.
Аннотация народной песни
Рябина тонкая была.
А он – был дуб.
Таки дела…
Написанные в туристской поездке в
Баден – Баден и Висбаден
Варианты старинного романса
Советский романс
Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино
Это то, куда рвется душа.
Хоть и нет за душой ни шиша.
Романс простого русского
Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино.
Наш мужчина пойдет в казино,
Если женщина даст на вино.
Романс нового русского
Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино.
А с программой, где нет казина,
Ездить так далеко на хрена?
Грузинский романс
Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино.
Ну, а та, что была с геноцвали,
Позабудет такое едва ли.


Еврейский романс

Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино.
И где слышно за каждым столом
Это сладкое слово «Шолом!»
Цыганский романс
Казино, казино, казино, –
Это женщины, деньги, вино.
Но цыгану любовь и напитки
Всё ж милей у костра и в кибитке.
Поездка в Баварию
Запись в книге отзывов в мюнхенской пивной
Когда-то местные нацисты
Умом бы тронулись слегка,
Узнав, какие здесь туристы
Охочи будут до пивка.
Die Wieskirche
О сколько там и теплоты и света
Из ветхого и нового Завета!
А нам пришлось когда-то сгоряча
Молиться на заветы Ильича.


Замки Баварии

Такие замки – чудо света,
И там с ума сойдёшь от них.
Ужель король, создавший это,
Был бездарь, мот и даже псих?
Иль королевский современник
Был глуп и этих сплетен пленник?
;bergau
(городок в горах Баварии)
Дома здесь, как на вернисаже,
В любимом нами Эрмитаже.
И чуден стен любой узор
На фоне изумрудных гор.
Волонтёрская поездка
в Армию обороны Израиля
Мадрихам
Мы навсегда потрясены
Геройством маленькой страны,
Судьбой еврейского солдата
И красотою мадрихама.
Кибуц Хацерим
Моисей шел сорок лет.
Всё искал, где нефти нет,
Чтоб на это никогда бы
Не позарились арабы.
Если б люди вместе с ним
Создавали «Хацерим»,
То не дохли бы, как мухи,
От жары и голодухи.
Иерусалим.
Еврейский квартал старого города
Здесь снова наконец-то зазвучала
Мелодия еврейского квартала.
И дай ей бог звучать неумолимо
Под мирным небом Иерусалима.
Алмазная биржа Тель-Авива
Мы с интересом тут ходили,
Но бриллиантов не купили.
Они смотрелись очень мило,
Но что-то нас остановило.
г. Цфат
В древнем Цфате синагог
Даже больше, чем дорог.
Не поэтому ли тут
Все по-божески живут?
Бехайские сады в Хайфе
Кто видал красоты эти,
Был в раю на этом свете.
Эйлатские дачки
Здесь проводят выходной
И сапожник и портной,
Балерина и скрипач,
Простофиля и ловкач.
И не злятся дуралеи,
Что кругом одни евреи.
Дорога в Эйлат
Мы поняли,
приехавши в Эйлат,
Что Изра;ль
не так уж маловат.
Здесь есть моря, пустыни, горы
И кое-где российские просторы.
Неужто эта гордая природа
Опять в руках еврейского народа?
Когда б Израилю
не нужен был солдат,
То вся страна
цвела бы как Эйлат.
Ну, а пока
в солдатской гимнастёрке
И девы юные
и даже волонтёрки.
Ужель закончатся
нападки и интриги
Когда-нибудь
к народу Книги,
Иль будет жизнь
еврейская горька
И в будущем,
как в прежние века?
Варианты на Тютчевскую тему
1. Нам не дано предугадать
Судьбу носящих магендовид,
Но всё же хочется узнать,
Что день грядущий им готовит.
2. Предугадать нам не дано,
Что с языка слетит наружу!
И потому нам суждено
Еще не раз садиться в лужу.
3. Предугадать дано не нам,
Когда же те, кто столь не гибки,
Позволят родственным хохлам
Самим творить свои ошибки?
2004 г


Ромина тёща
В её характере собрались
Такие чудные черты,
Как речь, в которой нету стали,
И море дивной доброты.
Она всё делает по дому,
Не в силах дочке отказать.
И обожает зятя Рому
За то, что он не худший зять.
Она среди внучатой кучки
И терпелива и мудра.
И всё надеется, что внучки
Дадут поспать ей до утра.
Она с внучатами возилась,
Когда бывала и больна.
Не дай ей бог попасть в немилость
За всё, что делает она.
1970 г.


Поздравление сотрудниц с женским днём
Мы любим вас!
К чему лукавить?
Вас с женским днём хотим поздравить,
И чмокнуть в щёчку,
Даже в гу…
Но только жёнам
Ни гу-гу.
1970 г.


История возникновения женского дня.
То было раннею весной
В глубокой старине.
Явился как-то муж хмельной
К бушующей жене.
Жена кость мамонта схватила,
И вот в пылу азарта
Вдруг мужа пьяного убила.
Шел день «8 марта»
Убила баба мужика
В презрении своём.
С тех пор тот день вошел в века
И стал он Женским днём.
1963 г.


Текст пригласительного билета
на новогодний вечер-бал
В честь встречи новогодней ночи
Недавно избранный профком
Вас приглашает, даже очень,
Присесть за праздничным столом.
И ёлка, как хозяйка бала,
Гостеприимно просит вновь
Поднять шампанского бокалы
За мир за счастье и любовь.
Декабрь 1968 г.


Новогодняя елка для взрослых
В лесу родилась ёлочка.
Ей каждый день был мил,
Пока её какой-то тип
Под корень не срубил.
Теперь она нарядная
На праздник к нам пришла,
И много-много радости
Кретинам принесла.
Нарядная и грустная,
Оставшись без корней.
Старается порадовать
Погибелью своей.
Декабрь 1980 г.

* * *
В стране, где не предвидится порядка,
Ни послезавтра, ни спустя века,
Вновь большинству придётся жить не сладко
И будет жизнь, как нынче, не легка.
И вновь прольют обильно кровь солдаты,
Но всё равно, какой бы век не шел,
Во всех несчастьях будут виноваты
Опять еврей, татарин и монгол.


* * *
Ведь только подлинный талант
Другому скажет: « Ты – гигант!»,
А сам собой он не доволен,
Поскольку так природой скроен.
Русская женщина
Быть вечно в роли бурлаков,
Тянуть детей и мужиков,
Ну, где ещё, да и когда бы
Тащили так, как наши бабы?
Еврейская женщина
Она божественно готовит
И где-то в армию идёт.
Она коня не остановит,
Она сама, как конь, везёт.
Она всё делает умело
И в начинаниях легка.
А вот обрезать это дело
Не поднимается рука.


Эпиграф к курсовой работе
по строительной механике

Сегодня праздник Первомая.
Хлопот по горло у жены.
И тёща, счастья нам желая,
Печёт отменные блины.
А я сей день прекрасный, мирный,
Уединившись от семьи,
Встречаю с аркой трёхшарнирной
И с фермой, чёрт её пойми.
1 мая 1963 г.

Стихи о любви

Что в душе своей носишь,
Ничего не забыто.
Ничего не отбросишь,
Разве только копыта.
И ту стерву не сбросить,
Что была дорога,
Что добавила проседь
И оленьи рога.
Любви все возрасты покорны
Незабываемы объятия и ласки
Немыслимой божественной окраски.
И вспоминается такая чепуха
И тем, с которых сыплется труха.


Ему от неё
(отрывок из утерянной поэмы о любви)

Я стихов о любви
Прочитала немало,
Но, читая твои,
Как тогда, я стонала.
Как тогда, когда было
Всё огниво моё,
От которого выла,
Улетев в забытьё.
А вернувшись на землю,
Побывавши в раю,
Я уже не приемлю
Горемычность мою.
Былое и думы
Целовал я тебя, обезумев,
До того хороша ты была.
Ну а после таких поцелуев
Ты мне сына и дочь родила.
Как вкусны твои губы – магниты.
Только Бог мог такое создать.
С давних пор не могу их досыта
Целовать, целовать, целовать…
А теперь мы едим простоквашу.
Прыть былая давно не видна.
И видать, поцелуйную чашу
Никогда не испить нам до дна.
Пожелание влюблённым
всех возрастов
Влюбившись, каждый открывает
Давно известный всем закон:
«Лишь тот, кто голову теряет,
По-настоящему влюблён».
Но, чтоб любовь была большою
И чтобы пыл её не чах,
Быть нужно с ангельской душою
И с чем-то светлым на плечах.
Когда любовь с небесной силой,
Тогда ей многое дано.
И двое будут до могилы,
Как нечто целое одно.

* * *

Когда мужья не будут серы
И будут в трезвой оболочке,
То жёны будут не мегеры,
А, как до свадьбы, ангелочки.
Но и тогда найдётся крошка,
Которой дан особый дар –
В семье устроить хоть немножко
Из-за чего-нибудь базар.
* * *

Мужик бывает часто слаб
И сам себя он судит,
За то, что он стервозных баб,
Как самых лучших, любит.
А сколько грусти бабой спето?
И только снится ей покой.
Ей плохо, если мужа нету,
И плохо, если он такой.
Какая жизнь бы не была,
Всегда с прекрасных колоколен
Печально бьют колокола
О том, чем каждый недоволен.

* * *

Кто родную нашёл половинку,
Тому будет и рай не в новинку.
А кто был несчастливо женат,
Тому раем покажется ад.
А супруга, почти что любая,
Предназначена только для рая.
Послесловие
Моим гамбургским друзьям
Я помню, как мы жили в нищете,
Хотя трудились много и без лени.
И задыхались в душной суете
От всех призывов и постановлений.
Но выехать тогда лишь те могли,
Которых власти сами выгоняли.
Теперь, живя от родины вдали,
Хотя бы старость мы не потеряли.
Без ностальгии
Не жалею, не грущу, не плачу
О любимой милой стороне.
Даже мной построенную дачу
Я и то не вижу здесь во сне.


Реквием

Когда звучат одни лишь стоны
Последней жизненной струны,
Уже нет магии иконы
И Соломоновой стены.
Мы были часто сероваты,
Держа трусливо статус-кво,
За честь не бились, как солдаты,
И жили так, как большинство.
Мы не решились, нервы скомкав,
Уехать раньше за кордон.
И не оставили потомкам
Ни гнёзд семейных, ни имён.
Мы им оставим только бремя –
Наш дорогой гранитный гнёт.
И всё равно к нам через время
Уже никто не подойдёт.
Надпись на памятнике
Доре Зильберштейн
Теперь она глядит с портретов
И нам, как будто, говорит,
Что наконец-то болей нету
И ничего ей не грозит.
И что Всевышний дал ей слово,
Что будет светлым бытиё,
И что мы будем все здоровы
И за себя и за неё.



Автобиография
Родился я в Москве в 1936 г. Родители были родом из
Винницкой области и между собой говорили на идиш, кото-
рый они учили в еврейской школе. Но мне этот язык, несмот-
ря на гены, уже не достался.
С начала войны отец снабжал фронтовые части медика-
ментами и вскоре, как и многие наши солдаты, в то страшное
время, пропал без вести.
Однажды к нам, в мужскую школу, пришел завуч Военно-
механического техникума, обещая одежду и кормёжку, что
была там каждый учебный день. Но, как только я туда посту-
пил, там отменили и кормёжку и одёжку. В те далёкие време-
на в переходах московского метро ещё не продавали различ-
ные дипломы. И поэтому пришлось серьёзно учиться и в тех-
никуме, а затем и в институте.
После техникума я более 10 лет работал в головном про-
ектном институте ракетной отрасли и в связи с этим ходил с
задранным носом от переполнявшей меня гордости. И как-то
даже расхвастался по этому поводу перед своим другом. Он
неожиданно для меня нахмурился и спросил: «Как ты дума-
ешь, очень нужно человечеству то, чем ты занимаешься?»
После этого я увидел, насколько он умнее меня. Затем я пере-
шел на работу по обследованию технического состояния
строительных конструкций. Это был принципиально новый
вид моей деятельности, связанный не только с реконструкци-
ей зданий различного назначения и с их восстановлением по-
сле повреждений от стихийных бедствий, но и с реставрацией
памятников архитектуры.
Печатаюсь впервые и под нажимом моих гамбургских
друзей, которые уловили в моих стихах какую-то самобыт-
ность, которую мне самому до сих пор заметить не довелось.

Май 2012 г.



Оглавление

Покаяние 4
Предисловие -
Глава 1 . Доска почёта
Гамбургские земляки 7
А. Алес -
В. и Г. Аллой -
Л. Антоновской 9
Р. Баркану -
М. Безуевскому 11
А. Беспрозванной -
И. Бердичевской -
В. Биневичу 16
А. Брегману 17
Д. Брегман 18
В. Венедиктовой -
Л. Герштейн -
И. Глик 19
С. Глезеру -
Б. Горовому -
Е. Горовой 20
К. Гринштейн 21
Супруге О. Державца -
Г. Дмитриевой 22
Ф. Джамалову -
Б. Дрейдинку 25
Т. Дуничевой 26
Э. и В. Екельчик 27
Г. Жарковой 33
Ж. Жарковой 34
Д. Зильберману -
Д. Зильберштейн 36
139
Л. Зильберштейн 40
Ф. Золотковскому 41
С. Зубовой -
О. Зубрицкому 43
П. Ицкович 44
Б. Камышёвой -
А. Коварскому 45
А. Когану и Л. Блюмкину -
С. Когану 46
М. Колчинскому -
А. Конотопу 47
В. Конотоп 48
Э. Коробчинскому и В.Минкину 49
К. Кремеру 51
Б. Левину -
Г. Лейбовичу 52
М. Лубоцкому -
М. Лунис 53
А. Маркону 54
Л. Михалёву -
А. Модель и Л. Розиной 55
В. Новикову -
Е. Пескиной 56
Р. Плоткину 57
Р. Подольской 59
Л. Петриковской -
Я. Подорожному 60
М. Прудовскому 61
Л. Раик 63
Л. Розиной 63
И. Рутцель 64
Р. Самойленко -
Р. Сойфер 67
А. Соломонову -
140
Г. и Р. Старобинским 69
Е. Строяковской 71
В. Струнскому 72
Семинаристам 73
С. Фельдшер 74
Я. Фельдману -
Т. Фисановичу 75
Ю. Фишману 76
Г. Фридману 77
Д. и М. Хайкиным -
К. Хенкину 83
Л. Цальману -
В. Цоглину 84
Л. Черникову -
Х. Шаумбургу 86
Т. Шварцштейн -
С. Шер 87
К. Шилику -
Р. Ширяевой 88
А. Шкляр -
А. и Р. Шлемовичам 89
А. Шлемович -
Л. Шлемович 90
Л. Шпигель и Я. Фельдману 91
Я. Энгельсону и Л. Черникову 92
Эмигрантам, которым пора жениться 93
Глава 2. Доска почёта и всякая всячина
В. Астафьеву 97
И. Губерману и Д. Рубиной -
А.Меню -
С. Юрскому 98
М. Плисецкой -
141
Фильмы Э. Рязанова 98
В. Золотухину -
А. Волочковой 99
В. Высоцкому -
В. Маяковский -
Н. Хрущев -
Ю. Сенкевич 100
Игорь Кио -
Памяти А. Политковской 101
У евреев путь не сладкий… -
Г. Панковой -
Победители 102
Конечно, я не вор в законе… -
Современная постановка оперы -
Вечная печаль 103
Воля большинства -
Советские люди -
Российская власть 104
А. Пугачёвой 105
Памяти Б. Ефимова -
Некоторым горожанам -
Несчастная страна 106
Л. Зильберштейн 107
Беседа дяди Жени с Бабой Таней 108
Советский еврей -
Э. Шнегуле -
Поездка в Скандинавию 109
Норвегия -
За что сражались скандинавы… -
Люксембург 110
Социал нас хоть кормит… -
О как милы в России те,… -
Зидан -
Выборы в России 112
142
Сплетница 112
Мгновение жизни 113
Л. Зильберштейн -
Старая песня -
Культура питания -
Судьбу злодейку проклиная… 114
В старом веке что-то не умели… -
Напольные весы и зеркала… 115
В стране советов очень мы тужили… -
Мы долго к своим минусам глухи… -
Памяти гамбургского друга 116
Мысль на курсах немецкого языка -
Российская ситуация -
Израиль 117
Памятник И. Сталину в Гори -
Рождественская элегия -
Порой я так переживал… 118
Лилась всегда напрасно кровь… -
Мемуарное танго 119
Предсказание 120
При царе нас тоже не любили… -
Нам кажется каким–то парадоксом… -
Аннотация народной песни -
Варианты старинного романса 121
Поездка в Баварию 122
Поездка волонтеров в Израиль 123
Варианты на тютчевскую тему 126
Ромина тёща 127
Поздравление с женским днём -
История возникновения женского дня 128
Текст пригласительного билета -
Новогодняя ёлка для взрослых 129
В стране, где не предвидится порядка… -
Ведь только подлинный талант… 130
143
Русская женщина 130
Еврейская женщина -
Эпиграф к курсовой работе 131
Стихи о любви -
Что в душе своей носишь… -
Любви все возрасты покорны 132
Ему от неё -
Былое и думы -
Пожелание влюблённым 133
Когда мужья не будут серы… 134
Мужик бывает часто слаб… -
Кто родную нашёл половину… 135
Послесловие -
Моим гамбургским друзьям -
Без ностальгии -
Реквием 136
Надпись на памятнике Д. Зильберштейн -
Автобиография 137
ISBN 978-3-941590-39-7