Русская боль к ф Юрьев день P. S

Русская боль. (к/ф «Юрьев день» P.S.).

Взгляд на фильм К.Серебренникова «Юрьев День».

(По материалам передачи А.Гордона «Закрытый показ»).



Мнение ведущего (приблизительно): «Я ничего в этом фильме не понимаю, и мне он не нравится». 


Частный взгляд.

Зима. Россия. Район «Золотого кольца». Безлюдная трасса. Мощная машина мчит из столицы в один из провинциальных городков, коих на Руси не счесть. За рулем молодая женщина. На заднем сиденье машины – молодой человек, 21 год, её сын. Звучит классическая оперная музыка. Чувствуется, что женщина не то, чтобы слушает музыку, она в ней живет. А трасса, машина, зима, Россия, даже сын на заднем сиденье – всё за рамками контекста, контекста её Музыки. Сын просит поставить какую-нибудь «нормальную» музыку. Упрекает мать, что с ним никто никогда не считается. Дорога ему в тягость. Он, как и многие молодые люди, сейчас с удовольствием «занялся» бы чем-нибудь иным. Посидел за компьютером, к примеру(?).  Женщина соглашается с сыном. Классическую музыку сменяет какой-то авангард. Но и эта музыка быстро надоедает молодому человеку. Он просит выключить музыку совсем!
Вот и приехали! Снежная мгла. Зрителю не ясно, что это: туман, снег? Не важно, в конце концов.   Это мгла.  Из этой мглы, как тени, возникают очертания домов, какие-то люди. Вот бредущая сквозь эту молочно-снежную пелену женщина с ярко-рыжими, крашеными волосами, толкающая впереди себя какую-то тележку.  Что это за тележка? Не важно. Скорее всего, это тоже метафора. Просто тяжкий груз, который толкает сквозь мглу женщина (русская женщина). Русская женщина не несет крест на Голгофу, она толкает впереди себя тяжкий груз. Не смотря ни на что. Просто больше некому.

Вообще фильм насыщен метафорами, различными смысловыми параллелями и мини-притчами. Хотя неискушенному зрителю всё это может показаться полным бредом и даже «стебом», упреки в коем звучали со стороны и ведущего, и участников обсуждения после окончания фильма в адрес его авторов.

Характерно, значение времени в фильме.
 Вот женщина едет по трассе. Вполне современная мощная машина. Режиссер умышленно не показывает марку авто.  Ясно, что это наша жизнь. Это – сейчас. Героиня едет прощаться с городом, откуда она родом, где, по её мнению находятся истоки её семьи, её таланта. Её ВСЁ! Они с сыном через пару дней будут в другой стране. Возможно, не вернутся в Россию никогда! Сыну эта поездка в тягость. Всё не понятно, дико, но он едет с матерью.
Другой план. Провинциальный город. Какой? Юрьев, Гороховец, Судогда? Кто знает?  Назовем просто – Провинция. Время – не понятно. Здесь оно остановилось лет 20 назад. А может быть 100. Никто не помнит. Речка, название которой никто не помнит. Храмы. Музеи, которые никто не посещает. Люди, которые работают до 15 часов. Потому что больше не имеет смысла. Да и зарплата в 3000р. не располагает к трудовому энтузиазму. Здесь не работает мобильная связь. Здесь в отделении милиции дежурит посторонний человек (хотя и сын милиционера), потому что «милиционеров нет никого». Здесь пейзажи достойные Питера Брейгеля старшего. Деревья, река, дети, собаки, женщины, чистящие ковры на берегу реки, потерявшей свое имя. 
Что это? Стёб авторов? Очернительство? Надо сказать, что такие реплики раздавались. Кстати, и жители города, которые принимали участие в съемках фильма, были обижены и не приехали на передачу А.Гордона. Нет, всё глубже…

Женщина оставляет машину. Показывает сыну свои родные места. Вот здесь был дом деда.
-Где? Дед жил в «Рюмочной»?
-Нет, там раньше был дом деда. Потом его снесли и построили «Рюмочную».         
Строительство «Рюмочной» на месте дома деда, - также, по-видимому, метафора, временно-смысловая ловушка для зрителя. Слом традиций и преемственности. И утверждение новых(старых) ценностей и нового человека. Кто этот человек?  Что это за ценности? Почему мы их называем (не автор) новыми (старыми) ценностями? Потому что есть и сверхновые ценности, и сверхновые люди. Их, собственно и олицетворяет героиня в своей маленькой «капсуле времени» (машине, с классической музыкой из динамиков и сыном, сидящим на заднем сиденье). 
Музей - заповедник. Величественные храмы. Следы запустения.  В кассе мать и сын – единственные покупатели билетов. Хотя есть альтернатива, можно купить красную майку с изображенным на ней черным медведем. Всего за 500р. И тогда можно всё осмотреть совершенно бесплатно. Кассирша упрашивает купить, говорит, что такой майки больше не купишь, производство остановилось. Кризис? Нет. Это другое. Если речь об экономическом кризисе, то он здесь перманентен. Он был здесь ВСЕГДА!  По-крайней мере, так кажется зрителям.
Колокольня. Верхняя площадка. Простор. Можно позвонить в колокола. Всё настоящее, подлинное. Никаких московских новоделов. Женщина, похоже, счастлива. Она поет, дышит полной грудью. Здесь ее ВСЁ! Здесь истоки её таланта, её малая родина. Она пытается обо всем этом рассказать сыну. Но он глух и слеп ко всему этому. Для него действительно всё это стёб. В магазинчике «всяческих товаров» после экскурсии сын радостно бросается к древнему настольному хоккею. Это ему больше нравится. Это гейм, игра! Потом он просит купить ему резиновые сапоги. Это прикол. В таких нужно здесь ходить! А еще ватник черного цвета! Это круто, это КУ-УЛ! И вот в таком «прикиде» мать и сын устало присаживаются на скамейку.  Сын заботливо отдает маме ватник, она на него садится и дальше что-то происходит. Мысли женщины где-то далеко, ее кружит вихрь воспоминаний. Может быть, она спит? Вполне возможно. О чем в тот момент думает молодой человек, мы не знаем. И не узнаем НИКОГДА! Потому что, когда через несколько мгновений, или часов…  Напомним, здесь нет времени. Или оно течет совсем не так, как  в другой, привычной для нас жизни…
В общем,  когда через некоторое время женщина приходит в себя, то обнаруживает, что сына нигде нет! Шок! Паника! Музей через несколько минут закрывается. Приближается роковое время – 15 часов. Три женщины-продавца спешат скорее покинуть свою постылую работу. По просьбе матери вновь открывают все помещения, нигде никого! Шок. Оцепенение.

Улица. Безликость. Куда идти? Может быть, сын просто пошел поесть (женщины об этом говорили)…
«Рюмочная». Сотни голодных мужчин. Облака табачного дыма. Пиво в больших пузатых кружках. Пена. Лица. Ухмылки. Сутолока. Полумрак.  Все пьют, и закусывают стоя.
За столиком местный авторитет в шляпе «под Жеглова» и в кожаном плаще. Он же местный «мегрэ» (по совместительству). Заметив вошедшую женщину, он изумленно говорит своему собутыльнику-подельнику: «Бьюсь об заклад, это Люська! Люська вернулась в город, значит,  такие дела начнутся!» 
-Люська, это ты?
-Вы обознались.
Кажется, что здесь нет больше женщин. Это мужское царство. Героиня здесь в единственном лице. Но, это не так. За прилавком и на раздаче – женщины… Но женщины ли это? Движения, доведенные до автоматизма. (Очередная метафора режиссера? Об этом еще писал в свое время Вл.Набоков. Он считал, что в доведенных до автоматизма движениях рабочих есть что-то от движений любимых им насекомых, подчиняющихся каким-то неведомым инстинктам. В наш век, скорее всего,  на ум пришло бы сравнение с машинами и механизмами.)
-Следующий!
В очередную тарелку на очередной поднос летит очередная сарделька.
-Вы не видели мальчика в резиновых сапогах?
-У нас все мальчики в резиновых сапогах!
 Женщина пытается звать сына. На его имя откликается несколько мужчин. Нет, не он… 

Куда идти? В милицию. В милиции нет милиционеров. В окошке молодой человек. Он спокоен.
-Ваши документы?
-А где милиционеры?
-Никого нет!
-А почему Вы здесь?
-Так больше некому!
-Я требую! Я здесь всё разнесу! Где начальство? Я – заслуженная артистка РФ…
-Разносите! Но здесь нечего разносить! Вот решетка, вот камера, вот окошко. Разносите!
-Заявление о пропаже? Принимаем через 3 дня после пропажи человека! Такой закон.

Отчаяние. Куда идти? Где искать сына? Скамейка. Ступор. Кто-то окликает… Это женщина-кассир.
-Вы забыли у нас ватник. Возьмите, холодно…
-Спасибо…
-А куда Вы теперь? А пошли ко мне! Я Вас чаем напою. Переночуете, может всё и образуется…

Чай. Разговор. Звонок из Вены:
-Я-а!
-Данке…
-Чуус, чуус.
Это работодатели, из венской оперы. Звонок с другой планеты. Из другого мира.

Страшный стук в дверь. Это двоюродный брат хозяйки, алкаш. Ему нужны деньги. Денег нет. Хозяйка в панике. Страшно за свою гостью. Она знает, чем это всё может закончиться...   
-Вот Вам перина, вот комната. Спокойной ночи.
Усталость. Провал в памяти. Сон.
Утро. Хозяйка на пороге комнаты.
-Вы только не волнуйтесь. Там, на берегу.

Берег речки. Милиция. Труп.
-Ваш?
-Мой…
-Татуировки на теле были? «Валёк.1970».
-Какие татуировки? В 1970г. сына еще не было на свете.
Вопросы задает местный «мегрэ» в кожаном плаще, он же всё фотографирует, в том числе и героиню.
Надежды нет. Квартира кассирши музея. Погром. Все вещи на полу. Хозяйка вся в крови.
Ужас! Что делать? Слава Богу, жива!   
-Возьми там, в шкафчике…
-Где?
-За картиной!
Графин с самогоном.
-Налей скорее, полегчает… Теперь себе. Сама выпей, милая. Хорошо. Уже легче… Как же я теперь на работу пойду?
-Я за тебя отработаю!
-Продай красную майку, сразу «план» сделаешь! Вот ключи…

Первый шаг к «новой» жизни сделан. Героиня «идет» вместо хозяйки на работу, продавать билеты и красную майку. Не помня себя, оказывается на «работе», «работает». Место «затягивает» всё больше.
……
Конец  работы. Квартира новой подруги. Самогон.
-А кем ты работаешь?
Героиня начинает петь. Звучит ария из какой-то оперы. Прекрасный голос. Что-то происходит. Голос «срывается». Героиня выскакивает на улицу. Прохожие спрашивают: «Это ты пела?». В ответ приступ нещадного кашля. «Я ж тебе говорил, что радио!».

Новые поиски сына. В милиции местный «мегрэ». Он же «Серый». Вопросы. Всё усложняет то, что героиня теряет голос. Совсем не может разговаривать. На вопросы отвечает записками на листочках, вырванных из блокнота. Сыщик перебирает возможные варианты. Монастырь. Звонок на мобильный настоятелю.
-Да, поступал. Да, вчера. Да, из Москвы.   
Скорее в машину!
Монастырь. Встреча с новым послушником. Сначала разговаривает «Серый».
-Как ты мог тайком уйти? Как ты мог? Ну ладно, идите, обнимайтесь!
-С кем?
Это не он.  Совпадение. Имя совпало. Фамилия почти совпала. «Серый» в растерянности.
-Может, Вы его просто не узнаёте?
Кабинет настоятеля. Здесь К.Серебренников то ли сделал ошибку, то ли умышленно изобразил настоятеля в достаточно комичной форме. Он руководитель нашего времени, одновременно дает целовать руку прихожанам, тут же разговаривает по мобильному, договоривается о покупке сайдинга.
-Нет, поезжайте и купите!
К героине и «Серому»:
-Как считаете, если домик настоятеля сайдингом отделать, нормально будет?
Берет калькулятор, подсчитывает расходы на бензин «буханки», которая  отправлена по его повелению за сайдингом.
Вопрос к героине:
-Скажите, может быть, Вы в нашем хоре споете? Вы же такая знаменитая певица!
 ……
Сына нигде нет. Следов нет. Ничего нет! Героиня снова в доме кассирши. Они уже почти подруги. Снова пьяный брат. Снова крики, невнятные угрозы.
…….
Снова поиски. «Серый» находит новый «подходящий» вариант. Палата туберкулезных больных. По его сведениям поступал один молодой человек, очень похожий на сына героини.
…….
Диспансер. Палата. Зрелище не для слабонервных. Мужчины в наколках, разных возрастов. Все спят, сон их ужасен и мучителен. Кашель, точка ада, апокалипсис сегодня.
Вот и возможный «сын»… Снова не он! Со всех сторон тянутся руки, искаженные рты просят: «Есть, хотим есть!»
…….
Посещение палаты туберкулезников производит сильнейшее впечатление на героиню. Через некоторое время она снова здесь. Уже без сопровождения «Серого». За плечами рюкзак с едой.   К еде со всех сторон тянутся руки.
Все едят. Сцена еды – одна из самых сильных в фильме. По замыслу авторов, скорее всего, так и должно быть… Еда насытила. Но героиня в клетке, причем с опасными, не с одной «ходкой» за спиной мужчинами. И вот она уже в ловушке. Двое мужчин крепко держат ее. Еще немного и…
В спину одного из туберкулезников упирается ружье охранника.
Уф (выдыхают зрители). Слава Богу!
…….
Параллельно основному сюжету возникает и развивается роман героини с «Серым». Конечно, это его выбор. Но героиня его принимает.
-Почему ты весь в «наколках»?
Спину, грудь, руки, ноги «Серого» украшает солидный «иконостас», говорящий сам за себя.
Храмы, купола, кресты, - будто сошедшие с улиц и площадей городка.
-Да, сидел! В 80-е попал.
-А сейчас охраняешь?
-Да. А больше некому. Мы теперь поменялись местами с теми, кто меня раньше охранял. Теперь они все сидят.

Снова «подмена». Кто прав? Кто виноват? Кто охраняет? Кто сидит? «От тюрьмы и от сумы…».

Мобильный телефон. Связь с той, прежней жизнью.
Звонок в Москву соседям.
-Здравствуйте! Это я. Да, хорошо. Позвоните, пожалуйста, к нам домой… Никто не берет трубку? Спасибо….
Больше мобильный не нужен. По дороге героиня его теряет, потом находит. Его успевают «закатать»  в асфальт дорожные рабочие. В России асфальт кладут зимой!   Но это смотрится не как очередная очернительская картинка, а как данная реальность. Так было всегда! Телефон извлекают из асфальта. Он почти не пострадал. Только сломался пополам(раскладушка).
-А Вы его плёнкой заклейте!
…..
Дом новой подруги.
-У тебя нет плёнки? Телефон вот заклеить нужно.
-Нет, что ты!
Телефон летит в стену. Разлетается на куски. Всё, он больше не нужен. Еще один шаг сделан.
……
Надежды почти нет. Остается только ждать.
……
Машина. «Серый» её отогнал в «надежное место. Там она будет под охраной. Через несколько дней исчезают колеса. Вместо них красные кирпичи. «Капсула времени» сломана.
……
Поиски злоумышленников. «Серый» знает, кто это сделал. Но улик нет. В отместку он протыкает ножом шины авто местного мафиози. В условиях этого маленького городка следствие и суд уже не «нужны». Один, второй удар ножом в колесо и «зло» наказано.
Истекающая кровью хозяйка тоже говорит: «Врача не нужно! Зачем врач?». Люди здесь давно привыкли обходиться без участия официальных инстанций в своей жизни. Так проще и дешевле.      
……
Героиня красит волосы. Дешевая краска. В такой расцветке ходят все женщины городка. Еще один шаг. Теперь они с хозяйкой почти сестры-близнецы. 
……
В дверь снова ломится пьяный «брат» хозяйки. Кружка горячей воды ему в лицо. Вопль. Он лежит на улице, лицом в сугроб.
-Если еще раз здесь появишься, убью! Понял?
……
Туберкулезный диспансер. Кабинет главного врача.
-Вы хотите у нас работать?
-Но Вам же нужна уборщица?
-Да, нужна! Но Вы в курсе, что будете получать меньше тысячи?
-Да, я согласна!
Еще один шаг.
……
Швабра. Ведро. Палата.
-Дай, пожалуйста, судно.
Терпеть. Терпеть.
Что это? Молодой человек весь в крови? Живой? Боже, где врачи? Никого нет! Он весь изрезан. Героиня раздевает его, омывает его раны… Сцена, по-видимому, является одной из кульминационных в фильме. Молодой человек жив.  Раздается его слабый голос: «Мама…». Что это? Бред или новая миссия героини? В любом случае, судьба.
…….
Храм. Репетиция церковного хора.
-Девушка, храм закрыт!
-Я знаю настоятеля, он меня просил спеть….
-Новенькая, не фальшивь, образование-то музыкальное есть?
Женщины поют. Пение их прекрасно. Все они разных возрастов. По-видимому, у всех свой путь к Храму. Но сейчас они все вместе, поют. И в этом смысл и предназначение!
Кульминация. Логический итог. Героиня проходит быстрый, но короткий путь от сольного вокала в Венской опере к пению в церковном хоре Богом забытого русского городка, где её никто не знает, но из которого она теперь не уедет никогда! Но это не падение, нет! Хотя многие приглашенные на показ именно так и думают! 
…….
Удались ли все замыслы авторам фильма? Трудно сказать. Но фильм в любом случае нужный, современный нам и заставляющий задуматься. Кто мы? Откуда? Кто наши дети и кто мы им? Где наша родина?
……
А что касается обид жителей городка на создателей фильма. Так герои рассказов Василия Шукшина тоже на него в свое время обижались!


2009г.