On

Он путает цифры с буквами, нервно спит;
не может назвать их правильно - именами.

И, кажется, время сотней горячих спиц в себя пропускает податливая стена, и
вот-вот эти спицы пронижут его всего... Он вскрикнет, проснется дрожащим в поту холодном
и вновь набирает номер, но голос свой не может узнать, настолько реальность сложно
вплелась в эти сны, в навязчивый едкий бред, а он умоляет в трубку: "Прошу вас, сжальтесь!

Вот я уснул, соскользнул в себя в ноябре -
очнулся же в этом чужом невозможном марте.

Откуда я взялся и кто я? Кого беречь? Кто сможет мне стать не голосом в этой трубке?
Вот видите, я говорю, и прямая речь становится косвенной, буквы о буквы трутся, -
и будто не я это, - кто-то другой, чужой, а я на него смотрю и не помню имя..." -
И голос становится резок и напряжен, когда телефон отвечает ему тугими
гудками. - Вот он разозлился и сразу сник. Так дни и проходят, глотая за солнцем солнце.

Одна лишь она, понимая, что стало с ним,
его держит за руку, будто бы держит нить
от сна и до яви, твердя: "Он ко мне вернется".
23.03.13