Уже не курится, уже не пьется

Уже не курится, уже не пьётся
Вино течёт в бокал рекою льётся,
Дымит огарочек в руке дрожащей,
Грущу о юности я уходящей.

А за окном рассвет лазурно стелется
Мне уж не тридцать лет, а все не верится.
Смолк ресторанный шум, я в одиночестве,
Цыганки голосом звучит пророчество.

Замёрзнешь ты в метель в сугробе по весне
Останешься один, забудут тебя все.
Слеза скользит в бокал, колышит гладь вина,
Я это давно знал, в том не моя вина.

Уже не курится, уже не пьётся
Водка течет ручьем, за ворот льется
Дымит огарочек в руке дрожащей
Неужто я совсем для всех пропащий.

Кругом меня темно, кричи хоть не кричи
В годах своих давно я заплутал в ночи.
Кто был отраден мне, того уж нет со мной
Пусть оборвется жизнь холодною зимой.

Меня никто не ждет, дорогу замело
Уеду умирать в далекое село.
Где старой церкви крест в кладбищенской тиши
Давно уж ждет меня спеши, аль не спеши.

Уже не курится, уже не пьется
И официант давно ждет не дождется
Когда уйду я прочь, исчезну в пустоту
Да я и сам не прочь, мне здесь не по нутру.

По гулкой мостовой бреду один домой
Хоть волком вой, не вой, я сам себе чужой.
Так горестно в душе все это понимать
Любить так страстно жизнь
И смерти своей ждать.

Уеду умирать в далекое село,
Где поле белое все снегом замело.
Заря хрустальная лимонна и чиста
Горит божественно у тихого креста.