Лотофаги. Пожиратели лотоса Алфред, Лорд Теннисон

За валом вал вздымался к небесам,
Корабль летел в смятении над бездной:
-Смелей! Вперед! -  рукой Он указал -,
-Нас рок  несет, доселе неизвестный!

...Достигли берегов. Сложил крыла
На реях, утомлённый в бурях парус.
Подводный риф стерег лагун шелка,
То бриз дышал, то не дышал казалось.
Дремали пальмы средь песчаных дюн.
Хребтов вершины облака пронзали.
Их мрачным старикам беспечно юн
Казался мир долин, где нет печали.

  Одежды в спешке пенные надев,
На встречу с морем, одержима страстью,
Река неслась, все убыстряя бег.
Пороги белые царапали запястья.
Поток то бился меж прибрежных  скал,
То, вмиг остынув, замирая, крался -
Так валунов базальтовый оскал
Волны строптивость обуздать  пытался.
 
  Страна ручьёв! Где водопады там
Туманами над пропастью клубились.
Другие медленно сочились
Сквозь трав покров, подобные слезам.
То шлейфами роскошными цеплялись
Из ткани тонкой за уступы гор,
То нитями прозрачными старались
Сплести из струй затейливый узор,
А те, в чьих полумрак, мерцанье, блики обманчивых огней,
Окаменелые скрывали лики от солнечных лучей.

   Истомой день поверженный дремал.
Закат багрянцем ему выстлал ложе,
И лотофагов тихая толпа 
Навстречу вышла, с призраками схожа.
Как странна бледность этих смуглых лиц!
В газах потухших то ль печаль, то ль скука.
Слабы их голоса – подобны звукам,
Из снами растревоженных могил.
 
  Подносят дар из фруктов и цветов
Рукою щедрой на сплетенных ветках.
Из лотоса волшебного плодов
По чашам пенится напиток предков.
Но, кто его пригубит, уж того
Не соблазнят просторы океана,
Ни рокот волн, ни острова, ни страны
Не будут уж манить его.

  На берегу меж солнцем и луной
Расселись вкруг, с сомнамбулами схожи.
Для них сегодня, то же что вчера,
И завтра будет на вчера похоже.
Им сладко пребывать в оковах сна,
Дремать о ласке жён и о рабынь объятьях,
О храбрости друзей, о доблести отцов,
Но дом их так далёк, а океан – проклятье.

  Один запел: Я так устал,
Смотреть как волны горизонт качают.
Устали весла, и корабль устал,
Поля бесплодной пены не прельщают!
Другие подхватили: Здесь отныне кров,
Нас не страшит семей наших забвенье,
Так будем ж пить, вкушая наслажденье,
Божественный нектар заносчивых богов!


Песня лотофагов.
 
I.
Здесь музыка звучит небес отдохновенных,
Где властвует покой и безмятежны сны,
Не громче лепестков паденья розы бренной
От шёпота ветров на изумруд травы.
Нежна, как капель звон в ущельях затенённых
Ночной росы, когда дохнут снега с вершин,
Звенящим эхом гор, в пещерах потаённых
Пастушьего рожка в излучинах долин.
Здесь плющ сквозь толщу мхов пытается пробиться
И гибкою лозой цепляется за твердь.
Румянятся во сне невинных маков лица
И не страшит их то, что время дарит смерть.
Мелодия царит божественным твореньем,
Где белые цветы в затоне воду пьют,
Легка, как всплеск волны в предутреннем свеченье,
Где в алостях восток затопит ночи мглу.

II.

Как в муках родовых влачить постылый век
Под бременем трудов к напасти от напасти,
Скажи, зачем!? Мир - суета да страсти,
Не искупить содеянных  грехов!
Не замолить грехов, чтоб обрести покой
И безмятежность сна! Напиток сновидений
Подарит радость,  яркость ощущений,
Укроет от мирских невзгод и зла!
Не докучайте нам соблазном благ мирских!
Оставьте нас – души пуста обитель!
Как тяжек труд, не покладая крыл!
А лотос, он – божественный целитель,
Несёт  покой и обновленье сил!

III.

Гляди, как в почке свёрнутый листок
Весною тянется под силой токов!
Под лаской ветра трепетать готов,
Зелёный, свежий, полный жизни соков,
Купаясь в полдень в золотом луче,
Вскормлённый по ночам росою лунной,
И вот уж жёлт- Летит к сырой земле ,
Безрадостен полёт его бесшумный.
Оглохли травы. Им бы шелестеть
Напару с ветром да мотиву вторить!
Но холодом дождей хлестнула плеть -
И сникли стебли от осенней хвори.
А рядом плод. Так спел  и так румян!
Но плоть не хрустнет - брызнет тлена ядом.
Хоть глянца блеск на кожуре его,
Но уж видны отметины распада.
Вот так и мы – всем нам отмерен срок:
Кому-то тяготы дороги дальней,
Кому-то долгий век, кому-то тяжкий рок,
Кому со смертью скорое венчанье.
Нам суждено созреть, в небытие сойти,
Не возмутив спокойствия земли.

IV.

Как злобны небеса и боги глухи к нам!
Подобие богов, мы - не равны богам!
Мы - щепы кораблей, разбитых с бурей встречей,
В нас  ненависть снопами небо мечет,
И поглотить грозится океан.
Вершина всех вершин, венец у всех начал?!
Карабкаться наверх, чтоб снова камнем в бездну! –
Скитаться суждено по жизненным морям!
Что наша жизнь? Дней серых череда,
Печаль-тоска остатки силы гложет,
Что ждать? Пусть лучше смерть наложит
Молчания печать на мёртвые уста!

V.

Как сладко грезить было в полусне,
Внимать, напитком обострённым слухом,
Как шелестит ручей невдалеке,
Весь одуванчиков отцветших пухом
Покрыт и меж камней, и по воде.
Как серебрится и рябит волной,
Что стайка рыб на тёплом мелководье!
Иль как в горах гремит поток тугой,
Разлившийся в весеннем половодье,
Иль от дождей разбухшею водой.
Не в силах, будто, обуздать восторг,
На скалы вниз, бросаясь белой грудью,
Как распускается на озере цветок,
Главой жемчужною качая по полудню,
По утру скован – от росы продрог.       
И, лотоса душою окрылён,
Плыть над холмами облаком янтарным,
Окутанный сознанием туманным.
Куст мирры... Напоён дурманом
Потусторонний свет... Что это? Явь, иль сон?
Поют, кидаясь  на траву в цветах,
Нежданным камешком восторженные птахи.
Нам, лотоса услужливым вином,
Не развлекать, увещевая, страхи!
Глянь! Детства мир, на голове в венках,
Ликует на лугах, где игры шумны,
Иль босоногим по росе промчится  к гумнам
И спит, в плывущих под луной стогах...
Всё будет прах, сокрытый в бронзе урны,
Или зола, остывшая в кострах! 

VI.

Супружеский союз, надёжный тёплый кров –
Всё помним. Слёзы жён состарили их лица,
И сыновьям не суждено родиться -
Наследовать отвагу их отцов.
Чужой ликует пир. И в очагах лишь прах.
Уж десять лет прошло вдали в войны*  трудах.
Зачем придём, ночные привиденья?
Нарушить чей-то мир и поселить сомненья
В хозяях новых, выросших сынах?
В когда-то в близких душах - глухота,
Нелепица, сумятица возврата
И память, что руинами богата,
Где боль на боль, и на беду беда.

Порядок водрузить, оставленный когда-то,
Чтоб раны вновь, и  за спиной молва?
Вот радости непрошеной оплата?
И слепота от путеводных звёзд.
Изношены сердца и без креста погост.


VII.

На ложе амарАнта*  спать
Под ветра томного чарующее пенье
Так сладко было! Или созерцать
В холмах лиловых мягкое свеченье
Мерцающего Млечного Пути –
Безмолвный плеск полуночной реки,
Несущей в небесах свои немые воды,
Туманностей неясные миры.
В пещерах хладных каменные своды
Роняют звук оборванной струны.
Спит водопад из виноградных лоз,
Скольжением прохладных рос
Омыты онемевшие листы.
Благоухают по ночам цветы.
Не шелохнётся под луной наряд
АкАнтуса* божественных гирлянд.
А аромат полуденный, густой,
Нагретых сосен! Нитью золотой
Янтарь течёт по розовой коре.
Застыли звёзды на сыром песке,
Где вдалеке рокочет океан.
Морских чудовищ пенистый фонтан
Нежданно бьёт у берегов его.
И слышно, как он дышит! Глубоко!
Всем небом, гулом ветра возбуждён!
Как сладко спать под рокот его волн!
Нет лучше в мире голоса того!
Его и слушать. Больше ничего.


VIII.

За бесплодными пиками лотос цветёт.
Парус светлый над ними расправил восход.
Дышит лотосом каждая заводь реки.
В гротах гулких пещер и в лощинах мягки
Мелодичные звоны ослабших ветров,
Опьянённые золотом пряных паров.
Мы устали от странствий, походов, боёв,
Незалеченных ран, от военных трудов,
Приключений и жажды  неведомых стран,
Бесконечной тропой бороздя океан,
Что пристанище солнца, и звёзд, и луны
С борта на борт метаться по воле волны.

В своих храмах, в долины глядя с высока,
Никого не жалея, ни по ком не скорбя,
Улыбаются боги среди облаков.
А внизу, от болезней, в огне городов,
От упадка и голода стонет земля!
Никого не жалеют... Ни по ком не скорбят...
Их восторг вызывает печальная весть,
Плачь, невзгоды, победы кровавая песнь!
«Сейте, жните, трудитесь, рожайте детей
И себя истребляйте  безумством идей!»
С нас довольно!
Клянёмся же клятву хранить,
Уподобясь богам, ни желать, ни любить,
А привольно бродить по вершинам холмов
На лугам асфодЕли* – забвенья цветов.

Сон, конечно же, слаще, чем труд и борьба.
Берег твёрдый, чем штормы, моря и ветра,
Волны, шквалы, тяжёлые весла галёр.
Нам по сердцу полей Елисейских простор!
Так ликуйте и пейте, друзья моряки,
В стране Лотоса сладкий напиток цветов
За скитаний конец! за страданий конец!
За победу над гневом и спесью богов!


* имеется ввиду Троянская война

Амарант – декоративное растение, был распространён у ацтеков и инков более семи тысяч лет как предмет питания и символ поклонения. Его называли «бессмертным», «неувядающим», «дарованным Богом». Индейцы использовали его семена и масло в местных обрядах жертвоприношения. Испанские колонизаторы запретили выращивание, использование и хранение амаранта, борясь с  жестокой традицией приношения в жертву богам живых людей.

Акантус – травянистое растение, произрастающее в Средиземноморье.
Акант – символ, греко-римский знак триумфа и преодоления жизненных испытаний,символом которых  являются длинные мощные шипы этого растения.Стилизованное изображение листьев аканта на капителях коринфского ордера связано с греческим мифом о том,что акант вырастает на могиле героя..



Асфодель – по античной легенде, росло на лугах загробного мира и радовало души умерших.
В греко-римской традиции символизирует рай, острова Благословения, Елисейские поля.

                Информация из Интернета