Три совета. Кавказская сказка

  Признаться сказ совсем не мой,
А из преданий сказок от народов:
Величьем мудрости их восхищаюсь порой,
Хоть истекло немало времени и сроков.
 В далёком прошлом жил-был царь
Решивший строить новые хоромы
И как-тогда уж было в старь:
Стекался люд в рабочие наёмы.
И на такой уж вот удел
Собрались други с одного селения,
В работники, чей по указу был надел:
Царёвым, стало  быть – от повеления.
Дворцов строение велись ни год,
А годы, годы! Хоть, до пришествия
И всё-таки закончили последний свод:
Назавтра пир и церемоний шествия.
  Семь долгих лет на службе у царя
Трудились други: три селянина,
Теперь в дорогу, в путь пора
На свой удел мирянина.
Но перед  тем  как отпустить,
Призвал их царь в покои:
За службу, труд вознаградить
И возмести причинные устои.
Предстали други пред  челом
Величественной особы,
Тот обошёл вокруг, кругом
И предложил дирхемов стопы.
Но и при этом предложил,
Оплату иль взамен советы
(он мудрым в своём царстве слыл),
Молвою славились его заветы.
Два первых земляка решили взять
В уплату звонкие монеты,
А третий призадумавшись: «Как знать?»
И предпочёл деньгам советы.
«Случайным путникам не доверяй
И не ночуй, где разница в годах супругов;
И гнев на перст свой проверяй,
Так как терпение – залог от всех недугов?»
С напутствием премудрых слов
Царь сам сопроводил избравшего советы;
За благодарность всех его трудов
Три калача в дорогу дал: имевшие секреты.

 
 Три путника усталые идут
Дорогой дальнею, не близкой.
Давно их дома уже ждут,
Но как-всегда дорогой не такой уж склизкой.
В попутчики (случись) к ним всадник скачет,
Лицо своё от них не прячет,
Заводит добродушный разговор
И предлагает помощь, ведь не вор.
Что ж? Двое согласились в добродушье,
Навьючили пожитки на коня,
А их сосед избравши, как бы лучше,
Что не к чему затеяна, для помощи возня.
Но вот пришпоренный скакун рванулся,
Лишь, только в след и видели его;
И кто уж первый из двоих очнулся,
Да сделать было боле нечего.
 Исполнился один из трёх советов:
«Случайным путникам не доверяй?»
Благодарил царя и всех его прадедов
Избравший мудрость, а не оплаты пай.
А день уж на ночлег клонился
Преддверьем сумрачных вечор
И всякий бренностью ютился,
Ища пристанище домов иль нор.
…Жилье. И свет в окне лучится.
Стучаться путники гостями на постой
И их не спрашивая, не всматриваясь в лица,
Впустили будто это свой, а не чужой.
Но, а заветнику причиною неймётся
Царёва помнит наставление, совет:
«Чета хозяев, где любовь не уживётся –
Жена красавица, а муж не божий свет?»
Оставил он дружков своих нелицемерно
(не всякий случай мерою един,
но суть премудрости желает правомерно:
не искушать превратность до судьбин).
 Жена, убив супруга своего,
Ночных гостей оклеветала,
А разъяренная толпа – страшней всего:
Не долго разбираться стала.
 Второй наказ царёво преисполнен:
«Смерть неминуемую для жизни спас,
Так, чем же третий будет, так треволен,
Когда второй в такой был грозный час?»
В таких раздумьях, до родного крова,
Селянин, наконец, пришёл в свой край
И вот уж на пороге, а в голове сурово
Мысль обожгла в душе сердечный рай.
 Ревнивой поступью крадётся искуситель;
Жена его голубится с красавицам – юнцом:
«Минута праведности на гнев и вот освободитель
Избавит душу злодорадысным  концом!»
 Взведён курок и дуло смотрит ровно
В грудь молодого подлеца, пока…
"Перст!» - прозвучал совет царево, словно...
И вниз обмякла, опустилася рука.
–А скоро ль мой отец  вернётся? –
Юнец испрашивал в горести мать, –
Царь говорят,  отстроился и мне неймётся,
Его скорей увидеть и боле нам не унывать? –

  Тем и закончилась история иль сказка,
Мораль, как кажется, для всех одна;
А мне же остаётся, досказать рассказку,
Чтоб душу вашу насладить сполна.
Три калача царём дарёных впору,
Которым надлежало, средь родных,
Быть разломившимись. И вот уж гору
Семья червонцы видит золотых.