Мыслителям

Там, где солнце прячется за серыми горами,
Там, где плывут облака с причудливой гривой,
Сидит старый-престарый шаман Мураками
И отхлебывает баночное пиво.

Он сидит и задумчиво смотрит вдаль.
Туда, где стоит большой камень.
Он сияет на солнце бликами, словно сталь,
И заливается светом в пространство ставень.

Мураками сидит и покуривает свою трубку,
Она набита его мыслями и его эмоциями.
И он сидит каждый день, не танцует по дудку,
Только кормится своими пропорциями.

Вот теми, что свобода - важнейший элемент.
А любовь? А любовь-то дороже бога.
Вот поэтому в самый страшный момент,
Его прогнали с каждого порога.

В большом доме жена с детьми.
Она привела, говорят, нового мужа.
Он бы с радостью мог к ней прийти,
Да, увы, он давно ей не нужен.

Мураками сидит и смотрит на эту глыбу.
Там, за ней прячется солнце в закат.
А за ним? А за ним озеро. Там ловят рыбу.
Там его племя. Там его брат.

Но Мураками открылась вселенская правда,
И к нему приходит узнать о ней только смелый.
А правда в том, что истина сама виновата,
В том, что уголь в костре совершенно не белый?

В том, что люди убьют, чтобы стало спокойней?
И что смерть – это страшно и больно, увы?
То, что Бог – это кара его из молний?
То, что лето – это запах травы?

Нет, убийство, узнал Мураками, на самом деле,
Это слабость. И это удел всех трусов,
Смерть же – это не порезы на теле,
А когда некому надеть похоронных бусов.

То, что Бог един, и он в нас единой правдой,
То, что он человеколюбив и истинен.
То, что он не придумал пучины адовой,
Не придумал он рай с желтыми листьями.

Бог – это свет. Бог есть надежда и вера.
Бог, он сильнее всех, он сильнее нас.
И душа наша – его творенье и сфера.
Мы в ответе за все, что творим каждый раз.

Ну а лето? А лето где-то там за горами,
Там, где дом, брат, озеро, там, где жена.
Там, где, овцы ходят меж деревьями парами.
А жена, быть может, там все ходит одна.

Мураками вернется когда-нибудь. Он это знает.
И тогда он снова подойдет к родному крыльцу.
Он расскажет им всем, что здесь сто лет обретает.
А жене? А жене, что не больно. И смерть ей к лицу.