игрушка

Уже поздно, практически вечер,
Остывает горячая кружка…
Мне сейчас бы не чаю — вина б мне,
И не думать, что я — лишь игрушка.
Обстоятельства — сложная штука,
Часто мыслим мы, мол, проиграли…
Выходя из порочного круга,
Не гордись — этот грех убивает.
О, забыться б! Залить своё горе,
Пустоту мне б в груди чем заполнить…
Умереть — как вариант — убежать или скрыться.
Никогда…. Никогда мне б об этом не вспомнить.
Только вот разрывают сомнения:
Есть причины стерпеть и остаться,
Но и воля есть в них уж не верить,
Нет былого меня — я решил… поменяться.
Будь я кроток, улыбчив и мил,
Безотказен и мягок, наверное,
Я б не смог увильнуть, хватило бы сил
Быть и дальше подстилкой у двери…
Почти полночь. Дышу я в такт стрелкам.
Спать не хочется — боль не пускает.
Кто бы знал, что коварно так лето?..
Кто бы знал, что я с ним погибаю?..
Погибаю от слез, от бессилья,
Погибаю, пожалуй, в блаженстве.
Осознал я, что так не любил
Вообще никого я… из женщин.
Сплошь ответы, и нет к ним вопросов.
Всюду ложь, наказанья, расплата…
Я побит, поражен, брошен в кучу отбросов,
Но в груди бьется сердце из злата.
Я один в этом мире, он хуже и злее,
Он раздроблен на тысячи стекол.
Только битое склеить сложнее,
А коль склеишь… много ли толку?
Раньше был бесхребетен я, жалок,
Проживал жизнь как в полузабытьи.
О, спасибо, Судьба, за подарок!
Не таким уж дано теперь быть мне.
Поздно что-то менять: я решусь.
В одночасье приду и скажу: «Ну-ка хватит!»
И плевать, что колени дрожат, ну и пусть.
Я ж не трус и тем паче предатель.
И я крикну: «Мне осточертело!
Корчить будто бы просто подружку,
Я терпел, сколько мог, был не властен над телом,
Был обычной никчемной игрушкой…»