идеал

     наступила зима, и это были чудесные дни, белый снег, голубое небо, мир, будто сделанный из радуги и серебра, но его литературные труды не приносили плодов, в местной газете опубликовали его заметку об Изборске и пригласили стать внештатным корреспондентом, но об этом ли он мечтал, быть корреспондентом провинциальной газеты, телефонным мастером, профессором университета, академиком Академии, он чувствовал себя так, будто живет в стране лилипутов, этих достижений ему было мало, вернее, они существовали в другом измерении, но что представляло собой его собственное измерение, этого он пока не знал, ему было уже под тридцать, он работал почтальоном, жил в общежитии связистов, что из этого могло выйти, как будто, ничего, уже ничего, но я не знаю (пока), вышло что-то или не вышло, то есть я знаю, но законы повествования и так далее, словом, он вернулся в родной город, в квартиру родителей, шестой этаж девятиэтажного дома, если я не запутался в фактах, что легко может случиться, фактов становится слишком много, с чем же он вернулся из Пскова? главным его приобретением было переживание красоты, в красоте он нашел что-то самодовлеющее, абсолютное, Платон подсказал ему, что искать, а псковские впечатления помогли это что-то найти, но разве не искал он своего «я»? не с этого ли он начинал? и к чему привели эти поиски? нет, он не отказался от них, эти поиски соединились с теми, и возник идеал Прекрасного Человека, Платон говорил о «хорошо ухоженной» душе, такая душа и представилась Гулливеру высшим воплощением красоты, идеал гармонически развитой личности – это было как раз то, о чем твердили функционеры от образования, и если раньше Гулливер не придавал их словам никакого значения, то теперь они наполнились для него глубоким смыслом, здесь следовало бы перечесть «Письма об эстетическом воспитании человека» Шиллера, Гулливер их читал, так же, как сочинения Альберти и труды психологов-гуманистов, но я не могу привести ни одной уместной цитаты, пусть читатель додумывает сам, если ему нечем заняться, а ему действительно нечем заняться, он уже выше всех дел, мне же еще далеко до конца страницы, поэтому я вместо цитирования известных и малоизвестных авторов перескажу эту идею своими словами, как я поступал до сих пор, читатель, который не у дел, надеюсь, заметил, как редко я прибегаю к цитатам, хотя нет такой скрижали, которая бы мне это запрещала, платоновская лестница красоты вела от прекрасных тел к прекрасным душам и выше, но Гулливер отказывался подниматься вместе с Платоном в мир эйдосов, для него лестница заканчивалась на прекрасной девушке с прекрасной душой, или прекрасном юноше с прекрасной душой, словом, на гармонично развитом человеке, в котором все прекрасно, и лицо, и одежда, и душа, и мысли, такой человек сам по себе уже был прекрасным творением, но он, конечно, не мог оставаться бездеятельным, прекрасный человек создавал прекрасные вещи, и одну из таких вещей хотел создать Гулливер, но для этого ему нужно было развить свою душу и мысли, чем он и занялся, по возвращении из Пскова, с большой охотой, так оправдывались его литературные неудачи: все впереди, думал Гулливер, сначала нужно подготовиться, это была его отличительная черта: выступая на турнире, он тщательно готовился к встрече с противником, изучал его любимые дебюты, запоминал варианты, и откладывал спортивные успехи на «потом», когда он достаточно «подготовится», так же и в музыке он откладывал все на далекое будущее, хотя его сверстники добивались всего уже в настоящем, и вот теперь ему явился идеал гармонически и всесторонне развитой личности, но вдохновлял его, собственно, не этот идеал, а представление о том произведении, которое он напишет, когда приблизится к этому идеалу, зимой в Пскове, он затосковал по своей библиотеке, по своему архиву и решил вернуться, чтобы готовить себя к созданию совершенного произведения.