Спас

Тем, кого ожгла кремация,
Не поможет эксгумация.
Но нужна реанимация
Иногда тому, кто жив.

Есть у нас такое мнение:
Проникает в душу тление.
Ей и надо оживление
Делать, силы приложив.

Мета первая – тревожная.
Вера в это – непреложная,
Мера эта – неотложная,
Это – выстраданный труд.

То, что в нас враждебно прячется, –
Лёд, когда уже не плачется.
У души такое качество:
Нет её, и тело – труп.

Но живёт ещё концепция,
От некроза контрацепция,
Это – боль, что ночью в сердце я
Ощущаю, как свою,

Будто волны от эмульсии;
Это – космоса конвульсии
В пальце, что держу на пульсе я
Бездны грозной на краю.

С парадигмой этой грустною
Я живу, покуда чувствую
Всю науку безыскусную
Состраданья и любви.

И в миру без милосердия
Прикоснусь небесной тверди я,
Ибо веруют в бессмертие
Фибры тонкие мои.

Но душа – она страдалица,
Ей грустится и рыдается,
На неё тоска кидается
И грызёт её печаль.

Всё же это средство лучшее,
Чем чужое равнодушие,
Лишь бы вялой и опухшею
Та не стала невзначай.

Ожерелье ожирения,
Оперенье без парения…
А душе нужны горение,
Соучастие и боль

До конца, до смертной линии,
До волос в небесном инее,
Что повинней и повиннее
Клонит местная юдоль.

Если принято решение,
Всё имеет завершение:
И невзгоды, и лишения,
И трагические сны.

Но душа лишь окрылённая,
В жизнь безудержно влюблённая
Понесёт себя в зелёное
Царство света и весны.

2010