Петуший век

Гормональное наваждение отражает шальная палуба,
Горделиво корма возносится с механическим чахлым кочетом.
Если небо на борт торопится – наливается в теле жалоба,
Жабью кожу плотней запахивать да пошлепывать перепончато.
Вечной жизни лицо распухшее заплескалось в бинтах заботливых,
Контрабанда грехов помножена обещанием попустительства.
Мелодично цыплят подсчитывать, только чтобы не слышать вопли их:
В дебрях разума все наказаны переменою места жительства.
Засочилась в дежурном будущем тьма ажурного разложения,
Обвалились в каютах яростно переевшие панегирики:
Становилось тепло и сладостно, в полный рост, шевеля блаженнее
Толстогубием ртов у вымени, забавляясь мигренью лирики.
Вязкой кровью трахеи полнятся, крен амбиций на волю просится,
Кашель кожей обтянут бережно, кочет скачет – проспав, проснешься ли?
Утонула гроза в песочнице с пышным шорохом безголосицы
Вторник ветреный, пластырь радужный, до субботы не облапошили.