Плачи и причитания

Посвящается памяти моей мамы.
8 августа 1991 года.
***

Пустота, бесконечность, вечность.
Ах, я знаю, как от земли
Улетать навсегда, - вдали
Небо облачное, - конечность
Всех путей, что прошли,
Как сама быстротечность.

И, быть может, земля казалась
Мне покатою оттого,
Что сама я приподнималась
Ввысь над нею, вослед того,
От кого почти ничего
Здесь, меж нами, не оставалось.

И я вижу себя и всех
С высоты, с поднебес, оттуда,
Без усилия, без помех,
И не чувствую в этом чуда.

Ах, как горько мне так лететь,
Улетая вперед куда-то.
Что еще должно отмереть
И к чему не будет возврата?

Как легко, как свободна даль
Для любой для души безвестной.
Холод, слезы, ветер, печаль,
Облака в пустоте небесной.

***

Церковь желтая с золотым,
Церковь белая с голубым,
Между ними река большая.
Так здесь было всегда, всегда.
В берегах своих проплывая,
Отражает небо вода.

Небо облачное высоко,
Поле зелено и широко,
И под небом, вольный, пустой,
Веет ветер-свободней, шире-
В отстраненно-огромном мире
Над покатой землей.

В мире том легко затеряться,
Всем просторам его отдаться,
Раствориться и стать ничем.
Веет ветер и все уносит.
Кто чего на земле ни просит,
А дается поровну всем,

Ничего, ничего иного:
Церковь желтая с золотым,
Церковь белая с голубым,
Склон пологий холма пустого,
В дальнем небе –облачный дым.

***

Свечечки церковные.

Черною, высокою,
             Тонкою, бескровною
Я перед иконами
             Свечечкой церковною.
С путаной молитвою
             Тихою, усталою
Предстою пред Господом
             Свечечкою малою.
Как там оно сбудется,
              Что там оно станется.
Было-не забудется,
                Стало-и останется.
Душеньки-гостильницы,
                Легонькие, лунные.
Горький дым кадильницы,
                Свечечки канунные.
Чашу непроносную
                Губы пьют бескровные.
Все мы перед Господом
                Свечечки церковные.

***

Я теряю себя в этом мире прекрасном и грозном,
Лишь последним мгновеньем сознанья еще дорожу.
И любить, и страдать, и надеяться – все уже поздно.
Я теряю себя – ухожу, ухожу, ухожу…

Жизнь так трудно идет, а прервется, как нить паутинки.
Я одною из капель вольюсь в голубую волну,
И в луче золотом закружусь я мельчайшей пылинкой,
И за это уже никого не кляну, не кляну…

Страх прошел, все прошло… Боль утихла, и тело немеет.
Я теряю себя – ухожу, ухожу, ухожу.
И уже издалека гляжу я, как небо тускнеет,
И за что-то прощенье у этого мира прошу.

***
Умирание.

В преддверье толчея и суета,
И запах отвратительный , и стоны.
Как много там ненужного труда,
Как строги там нелепые законы.
   Но наконец-то приоткрылась дверь,
За ней сияет райское виденье.
И тишина, и ты один теперь,
И чувствуешь, что близко избавленье.
   Как белы эти чистые холсты,
Как тянет тело отдых и прохлада.
Остался шаг, и станешь ты – не ты.
Но большего тебе уже не надо. 

***

Как странно, должно быть, земною дорогой
Стопой неземною ступать.
Глядеть с удивленьем, с печалью, с тревогой
И будто бы не узнавать…
Два-три неуверенных шага чуть слышных…
Как сквозь сон
Шепот, вздох или стон…
Ты столько здесь раз проходила при жизни…

***

Подождите, не шумите... Еще минуту...
Ведь есть возможность...
Почувствовать краем души
Родную ушедшую жизнь.
Ах, какая неосторожность -
Отгоняете вы движением
То, что легоньким дуновением
Поднимается от земли
И уносится... Ведь навечно!
Право, это бесчеловечно,
Вместе быть мы еще могли
Хоть мгновение до разлуки.
Размыкаются руки...
Звуки
Угасают, и вновь вокруг
Бытия смыкается круг.

***

Из живых никто там в жизни не был,
Мертвые не встанут, не расскажут,
Думается мне – там очень тихо,
Там покой ничем ненарушимый.

Там зимою – иней на ресницах,
Каменной земли оцепенелость.
Там весною – ток воды обильной,
Корешков и зерен пробужденье.

Летом с тихим шелестом и треском
Через тело рвутся кверху травы,
Пробивая головой упрямой
Плечи, грудь, живот, тревожа кости.

Этот шелест в тишине и мраке…
Он, должно быть, там напоминает
Что-то, позабытое давно –
Жизнь и солнце, счастье и страданье.

Шелест трав, движенье вечной жизни,
Жажда влаги, воздуха и света,
Странное виденье в этом сне,
Где уже не будет пробужденья.

Что ж, друзья ушли… Но их покой
Не прервут ни бури и ни люди.
Плачет дождик над сырой землей.
Я не плачу. Я сама там буду. 

***

Душе все плачется,
               Забвенья нет.
Листаю книгу я
               Прошедших лет.
Страницы пестрые
               Ночей  и дней.
Событий множество,
               Любые – с ней.
Как твердо памятью
               Затвержено
Лицо, движение,
               Кровать, окно,
Слова, несказанность
               И вздох любой.
Как много прожито,
               И все – с тобой.
Из круга вырвалась,
               А мы- в кругу.
Душой все плачу я,
               Въявь - не могу.
То дождь, то солнышко,
               Букеты роз.
О, сколько прожито,
             Впервые - врозь.
Листаю книгу я
             Прошедших лет.
Ответа нету мне,
             Совета нет.
Пригляды кончились
             (мешали всем).
Куда захочется-
             Иди. Зачем?
Ломай прошедшее.
             Строй что-то вновь.
Страницы пестрые…
             Все в них - любовь.
О, одиночество
             Средь отчих мест.
Как жить без матери,
              Молясь на крест?
Как жить не доченькой-
               Ведь вне кольца
Все то окончилось,
               Что без конца...

***

Облака.

Облака плывут по небеси
Во те стороны во дальние,
Как за горы за высокие,
За моря да за широкие,
В тридевятое царство,
В тридесятое государство,
Куда нет дорог-одна тропочка,
А пойдешь по ней-не воротишься,
А идти по ней каждому свой черед,
Как кому на роду написано,
Как кому Господь Бог велит…
Не отмолишься, не отступишься,
Свечечкой не отгородишься.
Ты гори, гори, моя свечечка,
Во храме во божьем белокаменном.
Вы плывите, облачки, по небеси
Во те дальние стороны заморские.

***

Представшая Черте,
Взошедшая на Мост.
Пока уходят – те,
И их уход не прост.

Агония огня
И запредельность Мук
Дохнули лишь в меня
Предвестием Разлук.

Зеленый горний край
(В прохладе ясен смех).
Пошла б, казалось, в Рай,
Да не пускает Грех.

***

Жаркую свою свечу
Жгу я, а сама шепчу,
Для тебя прошу покой,
Улетевшей в мир иной.

Неизвестен тот закон.
Спи себе, коль все там сон.
Облетай весь небосвод,
Коль свободен там полет.

Не кори меня, прости,
Мне нельзя с тобой идти,
На земле закон есть свой,
Крест мне был присужден мой.

Не тоскуй вдали без нас,
И, одна в вечерний час,
Я не буду тосковать,
Чтоб твой сон не нарушать.

О тоске своей смолчу,
Только разожгу свечу,
Только не спешу задуть,
Только сердцу больно чуть.

***

Все дождищами заволокло,
В рай дорогу и ту развезло,
В рай дорогу до царских врат,
Каждый камень которых злат, свят.
     Со златыми в руках ключами
Старый Петр стоит пред вратами
Под зонтом-
Под дождем.

      Сырость, грязь, разбухло, размокло,
Облетело, сгнило, поблекло.
Избы серые,
Речки узкие,
Мостовиночки деревянные.
Дали белые, дали грустные,
Ой, далекие, ой, туманные.
     Дождик воду в речках рябит,
Старый Петр под зонтом стоит.

     Неблизка, нелегка дорога, -
До сияющего порога,
В окончательный свой приют
По повинности души грешны,
И невеселы, и неспешны
По размытой грязи бредут.

     И плутают в сырых туманах
На осенних рыжих полянах,
И не видят вдали звезды
За промозглостью туч обложных,
И тоскуют в думах тревожных…
Тут рукой подать до беды,
Заблудиться вслепую… Вьется
Их дорога, а дождик льется,
Все идет себе, все идет,
И никто его не уймет…

     У огня б живого погреться,
Чтоб тепло достало до сердца,
Чтобы свет озарил вдали
Горний град, врата пресвятые,
И сады, и дворцы златые,
И оконец их хрустали.

***

Шелест дождей в сумерках дней.
Мы расстаемся не вдруг - церемонно.
Глина осела в могиле твоей.
Горе прожорливо, горе бессонно -

Гложет невидимо, сну не дает
Склеить над взором ресницы упрямо.
Дождь то притихнет, то снова идет.
Мы расстаемся... Возможно ли? Мама!

***

А там, у вас – там будет снег.
А здесь, у нас – темно.
А там, у вас – там будет дождь.
А здесь, у нас – темно…

А там, у вас бушует май.
А здесь, у нас – темно.
А там, у вас – и ад, и рай.
А здесь, у нас – темно…

***

Ах, что было – то было, было.
Ничего я не позабыла,
Наше прошлое - не из сна.
Ах, как долго не вянут розы…
А увянут – придут морозы.
А потом, быть может, весна.

***

Последний стежок дошила –
Иглу свою положила.
(Ах, ты не умела шить,
Но так говорят про «жить»).

Все кончилось. Все сомненья,
Труды, болезни, мученья,
Обиды, зло, униженья,
Незнанья и помышленья, -

Отныне не для тебя.
Стена – покой – отделила
Тебя от нашего мира.
Того, что ты здесь любила,
Того, что ты не любила,
Нет в чистых волнах эфира.
(А ты ведь жила любя).

Туда не дойдет приветов,
Ведь все там нечеловечно.
Вопросы – замкИ ответов
Теперь обрели навечно.

А мы, живые, всё страждем,
Вслепую истины жаждем,
И все пока не понять, -
Мы вровень, выше ли, ниже,
И что за бусы мы нижем,
И станет кто примерять.

***

Сбылось небывалое. Ах, сны.
Два куста сиреневых у стены.
Куст один шиповника, шип-щит.
Крестик с завитушками в твердь врыт.

Свечка в небо тянется, свет, да.
Стало – и останется - навсегда.
Стало – и останется – навек.

Здесь зимой не убирают снег.

***

Дверца закрыта. Не достучаться.
Не перемолвиться словом.
Как же могла эта связь оборваться?
Как без тебя мне отныне остаться
В мире печальном и новом?

Нов без тебя он, иной, чем когда-то.
Пусто в нем, холодно, что ли.
Горе на долгие думы богато
И на медлительность боли.

Можно бы жить –
       Надо с духом собраться,
Горе укутать покровом.
Дверца закрыта. Не достучаться!
Не перемолвиться словом…

***

А я все равно не хочу, чтобы ты умерла.
А я не хочу, чтобы жизнь без тебя продолжалась,
Чтоб новая веха из будущего приближалась
Настолько быстрее, насколько ты раньше ушла.

А я не хочу, чтобы только вперед и вперед.
Недаром часовни стоят у младенцев-истоков -
Не после, не в устье, в прощальном разливе потоков,
Когда весь размах погребален и весь на заход.

Давай возвратимся в тот первый особенный дом -
Он цел, он стоит, и совсем не в сторонушке дальней,
Где первая истина - все мы однажды умрем -
Еще не казалась такой безнадежно-реальной.

***

То ли сахар, то ли соль –
Снег на землю лег опять.
У него такая роль –
Все собою закрывать.

   Он закрыл и сор, и грязь.
Все кругом белым-бело.
Так бывает всякий раз –
То, что было, то прошло.

    Время не замедлит бег.
На обиды и на боль
Ляжет время, словно снег –
То ли сахар, то ли соль.

***

Мягкий белый снег
Как благословенье
Падает с небес
В наш заблудший век
Грех во искупленье-
Чудо из чудес.

***

Даниловский монастырь, воскресенье. 8 декабря.

О, часовня морозного тихого дня!
Блеск сусальный сегодня
       забыт куполами.
Крест окошка витражного.
Тусклость огня.
Тишина. Только снег
       чуть скрипит  под ногами.

Бесконечность печали.
Безнадежность любви.
Бесполезность мечты.
И несбыточность чуда.

ТАМ услышат едва ли-
        зови не зови.
Здесь одно, там другое,
        под снегом следы.
Все уходят туда,
        и никто ведь – оттуда.

И застыла часовня, и спят купола.
И узорная наледь в проеме крестовом.
И озябший огонь-да, свеча так мала.
И как-будто бы дали тонки перед словом.

***

8 февраля 1992. Полгода.

И мы снова, мы снова у самого края.
Мы должны, мы пришли, мы стоим.
Только чувствуя - не понимая, не зная,
Как положено это живым.

Снег глубок, и нетронут, и бел,
                как бумага.
В небе сером морозная взвесь.
И за край мы не можем,
                не делаем шага.
И свиданье не ждало нас здесь.

Только крест, утонувший
                по плечи в сугробе.
Лишь зимы молчаливая стынь.
-Не рыдай, не рыдай,
                мене зрящи во гробе.
Смертью смерть попирается в жизнь.

***

27 февраля-вороний праздник.

Об одном я вас попрошу-
Не накаркайте мне беды.
Я вам хлебушка накрошу
На столе ледяной слюды.
      Наст сегодня лежит столом-
Плавит снеги ярилин жар,
И метелица помелом
Не сметает мой скромный дар.
     Наст сегодня горит огнем,
Небо чисто, лазурь блестит.
Где-то холмик с простым крестом,
Крест по плечи в землю зарыт.
     Наклоняются небеса,
Там сияет восток-смотри.
И, не видя, глядят глаза
На алтарь февральской зари.
     Все сегодня спит, чуть дыша.
Вот итоги жизненных битв.
И беззвучно шепчет душа
Строфы древних дивных молитв.
     Это наше житье-бытье,
Было –не было, как во сне.
Птицы вещие, воронье,
Клочья ночи на белизне.
    Клюйте золото хлебных крох
С белых скатертей-полотнищ.
День не весел, да  и не плох.
Стол не ломится, да не нищ.
     Все-то рядом вы у жилья,
Все-то знаете про людей.
Угощаю вас нынче я
Хлебом-златом жизни своей.
    Завтра будет поземок пляс,
Ветра вой, веток голых стук.
А сегодня мой тихий час,
Чтоб судьбу прикормить из рук.
    Я вам хлебушка накрошу
На столе ледяной слюды.
Об одном я вас попрошу-
Не накаркайте мне беды.

***
В сумерках.

Сумерки на кладбище заснеженном.
Снег – синь.
На могилах свечечки зажженные.
Огнь – свет.

Сквозь узор оград
Горят.
Без ветра кверху тянутся
Язычки,
Так остры, горячи, горьки.
В памяти останутся, -
Вечер, случай, взгляд.

О, моей душе
Воспарить бы ввысь,
Загоревшись пламенно и остро.
Что еще ей надобно уже
Здесь,
Средь холмов погоста?

Господи, я вновь тебе молюсь.
Мне судьба моя не ведома до донца.
Как огонь свечи, я ввысь тянусь,
Да не выше месяца и не выше солнца.

Господи, меня не оставляй
Правою, неправой, доброй, злою.
Всё храню в душе – и ад, и рай
Над могилой, снегом и свечою.

Сжаты губы, плотно сомкнут плат,
И глаза потуплены покорно.
На могилах в сумерках горят
Свечи за оградою узорной.

***

Плач.

Солнце мое, что заходишь ты скоро?
Месяц мой ясный,  что меркнешь ты рано?
Что ты уходишь за долы, за горы
Звезда восточная – на запад туманный?
                Там тучи сини, там  дали стылы.
                Там дождик-слезы, огни там-свечи.
                Холмы с крестами-да так унылы.
                И  близко будто -а так далече.

Свет ты мой светлый, зачем угасаешь?
Неугасимая лампада затмилась.
Гора высокая – что оседаешь?
Несокрушимая-а сокрушилась.
                Масла целебного налью в лампаду,
                Буду опять огонек  зажигати.
                Горстью землицу  внесу в ограду,
                Буду я гору опять насыпати.

Знаю я, ведаю- нет с того свету
Конных и пеших дорогой обратной,
Слуху ли, вести, ответу, привету
Или же грамотки скоропечатной.
                Долги дороги там,да все   
                петляют,               
                И все истоптаны-да не хожены.
                Речки в болотцах топких плутают,
                Через них мостики не наведены.

Вздохни, отзовись, тебе ль полюбилась
Да мать-земля, земля да сырая?
Глянь, восстань-тебе ли приснилась
Не светлица светлая – могила глухая?
                Без дверей, без окон  светлу светлицу
                Тебе наладят, тебе построят.
                Еловые лапы в соснову ложницу
                Тебе положат, тебе постелют.

Полетишь ты ветром во чистое поле,
Между крестами место полюбишь.
Полетишь ты птицей во синее небо,
Возрадовавшись, горевать забудешь.
                В златоверхом тереме  у косящата окошечка
                Сидит Богородица  в  плате узорном,
                Праведные души – белых голубочков
                Кормит из рук золотыми зернами.

А я закручинюсь, не взвижу свету,
Всею душой о тебе затоскую.
Ветры буйные, ко Божьей ко церкви
Летите, размечите землю сырую.
                Развейте, рассыпьте вы землю 
                споро.               
                Красное солнце мне в небе затмилось.
                Месяц ты мой, что заходишь ты скоро?
                Звезда восточная – что закатилась?

***

-Что ж ты все не прощаешь?
Что ж все душой ворчишь,
Что ж все не отпускаешь,
Не от пускаешь – в тишь?
       Да и сама покоя,
Легкости не найдешь.
Если на сердце злое-
Горнему  ли взойдешь?
       Что же еще ты хочешь
Здесь, на своей земле,
В доме холодном отчем,
В тусклой душевной мгле,
      От отлетевших в дали
(Так уж тому и быть)-
Долг ли свой не отдали?
Не порвалась ли нить?
      Что же ты мучишь, что же?
Больно ведь-не тяни.
С вечностью муки схожи
Вечной разлуки дни…

-Нет разрешений в смерти,
Не отвечает мрак.
Смерти-лишь звенья в цепи
Также, как в жизни, так.
       Связи не ждут разрывы,
Кануть не им в былом.
Мертвы мы или живы,
Все мы один в другом.
    Все мы друг другу снимся,
Рядом – душа с душой.
Тщетно уйти стремимся,
Тщетно ища покой.
       Все по тому же кругу,
Снова, и вновь, и вновь,
С ненавистью друг к другу
Смешивая любовь.
       Общие наши муки,
Общие мрак и свет.
Нет нам с тобой разлуки,
Вот уж ее-то нет.
      Смерти не осуждают,
Но осуждают-жить.
Мало кто обрывают,
Как пуповину, нить,
       Не оставляют долга
И размыкают круг.
Долго идти нам, долго,
Сколько таких вокруг.
       Там , говорят, прохлада,
Там, говорят, лазурь.
И ничего не надо,
И не бывает бурь.
       И разбудить не сможет
Мысли чужой отсвет.
Как мы устали, Боже,
За миллионы лет.

***

Там, где прежде я стояла
              в  церкви божией,
У правого да у клироса,
У сладкого у канунника-
              мне не стаивать.
Мне не жечь больше
              свечечки тоненькой
Виноградному образу агатоглазому
Казанской Богородицы.

Отстояла я свое, откланялась,
Отмолила неотмоленное,
Позабыла неотболевшее.
Выпадала мне новая дороженька,
Незнакомая – а известная,
Да такая уж наторенная.

Не спешите за мною, детушки,
Обо мне не слезите оченьки,
Помолитесь вы лучше виноградному
Казанскому образу агатоглазому,
За меня вы поставьте свечечку
В церкви божьей у правого клироса
На канунник медный у распятия.

***

Как прост уход из этих мест,
Где твердь земли и свод небес,
Где зыбь опасная морей
Верна лучу светил,
Где каждый знал порыв страстей,
И горечь слез, и соль скорбей,
Отчаивался и творил,
Жил… Для чего-то жил.

Настанет ночь в венце из звезд,
И Млечный путь, как звездный мост,
С него даруется душе
Последний взгляд окрест,
На мир, где ей не жить уже
Ни во дворце, ни в шалаше,
Где твердь земли и свод небес,
И на могиле крест.

***

Все пройдет,
Как на воде круги.
Мы пройдем,
Как на воде круги.

***

Оплываю свечой, догораю огнем
Перед образом древних времен.
Все быстрей и быстрей
Снежный катится ком-
Под уклон.

Обрывается связь, истончается нить,
Безвременья пустыня вокруг.
Остается забыть. Позабыв-разлюбить.
И замкнуть этот круг.

Безнадежность ли станет крылом
                в небеса?
Иль надежда-крылатый мой конь?
Только крест золотой и над ним образа
И свечи умирающей огнь.

***

Прогоните меня, и не дайте мне хлеба в дорогу,
И воды не налейте с собой, и одна на закат
Я уйду налегке, и назад не вернусь я к порогу
Дома жизни моей-только сказки даруют возврат.

Не пускайте меня; отпуская, меня снарядите,
Дайте новое платье, и хлеба, и с хлебом вина,
И поплачьте мне вслед, и платком у калитки взмахните,
А дорога все та же, дорога все та же – одна.

И на утренях сладких, на долгих и строгих обеднях,
На усталых вечернях у таинственных алых икон
Нам стоять и молиться, и знать, что надежде последней
На грядущую встречу - час прощальный, особенный час отведен.

***

Не боли ты, боль моя,
Отпусти ты, боль моя,
Во сторонку дальнюю
Душеньку усталою,
Во сторонку вольную…
Петь ей пташкой божией
Под окном косящатым
Терема высокого
Да клевать ей зернышки
Золотые, спелые
Из рук Богородицы…

Отпущу я душеньку,
Душеньку усталую
Во сторонку дальнюю.
Полетишь ты пташечкой,
Пташечкою вольною,
Во просторы синие…
Да назад-то душенька,
Уже не воротишься.
А как вспомнишь прежнее,
А как вспомнишь прошлое,
Больное , постылое,
Родное да милое-
Вот и закручинишься,
Вот и затуманишься,
Забыв зерна сладкие,
Забыв песни райские…

Душенька печалится на небе,
На земле дождик кап-кап-кап.

***
О вечности.

Все пройдет. Потому что пройдет.
Только след…
Но на это рассчитывать, право…
Боль утихнет, и горе умрет,
Все быльем порастет.
Это вечное –нет.
Отрицать отрицанье-забава.

Но и радость, и счастье…
Над ними начертанный крест-
Тот же крест, что над прочим.
Останутся воспоминанья?
Время съест
Всё,
Нить истлеет сама и дотла,
И причастье
К настоящему сгладится,
                и без названья
Чувства, мысли, блаженства, страданья,
Хоть и несть
Им числа,
Затеряются в космосе,
В далях скитанья…

Все пройдет, потому что пройдет.
О, пылинка, избранница случая,
Освещенная вдруг золотистым лучом
На мгновение в танце своем,
Ты, везучая
Обретеньем из хаоса,
Ввергнута будешь опять
В этот хаос-ни жизни, ни смерти
Нет в его круговерти.
Как же сладко и страшно
                тебе танцевать,
Прозревая исход.
Бесконечный полет
В неизвестность, бездонность,
                безбрежность,
Бесследность-он ждет
Всех и каждого, он-неизбежность…

Ничего, ничего-
Слишком серая истина,
Слишком скучна и безлика.
Но конец у пути твоего, моего,
У кратчайшего мига
Нашей жизни
          и танца надежд и страстей,      
И скорбей
Только этот. И в этом-бессмертье.
Обещанья не лгут.
Тайной веры усердье
Воздаянье найдет себе тут,
Но бессмысленный труд
Верить в то, что не требует веры,
                поверьте.

Все пройдет.
Все умрет.
Все исчезнет.
Все канет.
Все станет
Пустотою пустот.
Потому  и спасет,
Потому не обманет,
Потому не солжет.
Потому что пройдет.

***

Белый ангел реет крыльями,
К матери несет дитя-встречай.
Черный ангел реет крыльями
И уносит душу человека в небеса.

По пути они обнимутся
И прильнут щекой к щеке на миг,
Крылья черные и белые
Захлестнут друг друга, будто две струи.

Радостное предвкушение «Не горюй» шепнет
Чуть слышно и легко,
Грустное благословение
Унося с собою к голубой земле.

Как нам часто, часто кажется
Слишком тяжкой жизнь,
            бессмысленной порой,
Но как хочется, как хочется
Вновь и вновь дышать весной.

***

Иллюстрация:
http://sreda.org/photo/
Фотоконкурс «Святое и ценное в России». 2014