Десятая

В самолет садились вдесятером;
Некоторые, непривычны к полетам,
Побаивались: а вдруг упадет он?
Но беда нападает сзади:
Земля не качнулась, не грянул гром,
Когда на мокром асфальте в Посаде
Колеса скользнули к кювету, и свет
Померк в двадцать восемь неполных лет.
       Мы знаем – за этим прозрачным небесным стеклом
       Незримо живет Тот, Кто ведает злом и добром;
       Так значит, на то Его воля святая была,
       Чтоб страшная весть лишь одну изо всех догнала?
       И сердца разбитого истошный крик
       Раздался и в каждое сердце проник…
И каждому хочется спрятаться, сжаться –
Затем, что так близко снаряды ложатся,
У каждого дочери и сыновья,
И думает каждый: "А если бы я
Был на этом месте?" – и только потом:
"О Боже, за что ей такое? За что?"
       Машина пришла, и она уезжает.
       Никто, кроме двух, ее не провожает –
       Ведь ей не до нас, да и страшно взглянуть
       В лицо ей… Она отправляется в путь,
       На транквилизаторах только держась,
       К отверстой могиле, к сыновнему телу…
       Разорвано сердце, разомкнута связь –
       Ей ни до чего в мире нет больше дела –
       Ведь горем, бескрайним, как космос, она
       Из мира вседневного уведена…
А девять оставшихся чинно сидят
За щедрым столом; они пьют и едят,
Как должно, и даже находятся силы
На речи "Германия - фройндшафт- Россия",
Но мысль довлеет над каждым одна-
Единая: "Господи, как там она?",
       И все происходит как бы параллельно
       С бедой, существующей как бы отдельно;
       И кажется - за десятерых приняла
       Она это горе…
       Такие дела.