Отважилась...

Теперь я сама от себя  отделилась.
Но прежде стихов своих очень стыдилась.
Я бы скорее их съела, сжевала,
Но их никому бы не показала.

Каких-то приключений без тебя я не хотела
И лишь тобою и болею и болела.
Я о любви к тебе в стихах своих писала,
И никому и ни за что бы их не показала.

Пусть поздно, случилось: отважилась я.
Куда подевалась неловкость моя?
Я рифмы на волю в свет белый пустила.
Пришло, видно, время, нашлись во мне силы.

И я отделила стихи от себя,
Их в путь проводила, волнуясь, любя.
Я рифмам своим дала волю
Пропеть мою боль, мою долю.

Для кого-то в этих строчках – ерунда:
На свете такое случалось всегда.
«Эта старая история вечно новой остаётся
А, как тронет за живое, сердце надвое порвётся».

Может, кому-то ханжой покажусь,
Только с тем «кем-то» не соглашусь:
К несчастью бывают сложнее проблемы.
Ах, что там проблемы? Тебя больше нет, и уста твои немы.

Но сердце моё не забыло тебя.
И бьётся оно, как и прежде, любя.
Ему очень тяжко, немыслимо больно,
И я эту боль несу в рифмы невольно.

Тебе свои рифмы на скайп написала.
И ты их читал. Я об этом мечтала.
Теперь же себя на чём свет я браню:
Они приближали к несчастному дню.

И он наступил, этот проклятый день.
Не смог, не хотел ты жить больше, как тень.
На встречу здоровье мешало решиться,
И ты предпочёл в мир иной удалиться.

Прости меня, милый,- прошу снова, снова.
Я казнь приняла, быть распятой готова.
И буду теперь, доживая дни - муку,
Спешить сократить нашу злую разлуку.