Тюрьма

Город на ладони меркнущей зимы.
Фонари решёткой расчертили даль.
Низкий свод гниющей, зябнущей тюрьмы -
В сети  трещин Неба серая эмаль.

Сумрачные нары верхних этажей.
Чай да корка, больше  нечего поесть.
С каждым днём трагичней, с каждым днём темней.
Законы да налоги - и оковы есть!

Скалятся таможни проволокой колючей.
С вышки полномочий (чем не постамент?!)
Загоняет нас в безропотную кучу
Наш Хозяин Жизни, Идол Власти - Мент.

Передачи шлёт нам тётка-заграница,
Но не каждый даже ест на завтрак щи.
В бездне беспредела крик твой растворится.
Правда за решёткой. Правды не ищи.

С каждым днём страшней, больней и безнадёжней.
Как в любой тюряге, есть свои "князья":
Одного погладит по головке "можно",
Над другим довлеет кулаком "нельзя".

Часто вызывают граждан на поверку.
Вот она, работа, только кто ей рад?
Строгая прописка - чем же не проверка?
Грязной лапой в душу лезет бюрократ.

На вопрос гостей ответить поспешим мы:
От других колоний здесь отличий нет,
Но тюрьма у нас особого режима:
Заключённый должен заплатить за свет.

В душном смраде камер все мы откровенны,
Только, не родившись, умирает месть:
В принципе, возможно перепрыгнуть стену,
Но рефлекс-привычка крепко держит здесь.

Будни без просвета страсти притупили.
Нужен нам лишь Сон да механичный блуд.
Неизвестно нам, за что нас посадили,
И не знаем, сколько просидим мы тут.

Узники одеты в цвет серомышиный,
Ну а лица их шафранового цвета.
Надзирателями согбенные спины
Наблюдают жадно призраки советов.

1994.

***