Из поэмы Шенген

ИЗ ПОЭМЫ «ШЕНГЕН»

          2.
Влтава плывет за веками века.
Влтава — направо, налево — она же.
Я тебя, Прага, коснулся слегка,
словно пригубил причастия чашу.

Ты меня плавила в тигле жары,
в тучном наплыве японцев и шведов.
Все, что таким скороходом отведал,
я в распашонке рекламной нарыл.

Мне уделили отрады твоей
сколько положено шалым туристам.
Не упадут мне на голову листья
ласковых кленов сентябрьских аллей.

 К зимним туманам, к набегам дождей
я тебя, Прага, ревную влюблено,
к снегу, что ляжет зимой на короны
гордых гранитных твоих королей.

Меньше, чем книг показали листы,
я в тебе, Прага, сегодня увижу.
Меньше, чем Дворжака скрипки нанижут
на стебелек моей давней мечты.

…Вышгород, трон королей, королев,
высится, жаром полдневным одетый.
Шпили парят по небесному лету,
словно читают стихи нараспев.

             9.
Ах! Упереться бы и порешить,
что я, как все, во власти мифа —
но уж Париж овладевает тихо
дарохранилищем моей души.
И я, простив гиганту Сакр-Кер
его высокопарную наружность,
впиваю ненаглядную жемчужность,
в какую ввергнут городской простор.
В ней пребывает и Консьержери,
тюрьма с ее божественной часовней,
и эта золотая шапка-кровля,
что на Мэзон дэзинвалид.
В ней истлевают башни, купола.
На чадо Эйфеля вот-вот нанижет
беспечный небосвод Парижа
его бесцеремонная игла…
И тот плющом увитый бок Ситэ,
что возле храма обрамляет Сену…
Домов прибрежных дымчатые стены
уже с моей душою тет-а-тет.
И холодок картины Писсаро
Гранд Опера окутывает снова —
Париж-идея и Париж-обнова
уже одеты в это серебро.
На палубу Пляс дю Конкор,
центрованную мачтой-обелиском,
я выхожу уже без риска
вступить с воображеньем в спор.
И воды Сены, и ее драпри
ползущего гранитом винограда…
И мне уж — надо иль не надо —
не избежать синдрома де Пари.
Я попадаю в неминучий плен,
я побежден таинственным наркозом,
и Нотр-Дам затейливая «роза»
летит в меня с ее священных стен.
               
 2008