О полигамности как двигателе истории

Однажды с ветки в Африканскую долину
спустилась обезьяна, став мужчиной,
за ним, детьми как гроздьями обвешаны,
спустились осторожно его женщины.
Он кривоног был, волосат и дик,
но, без сомненья, был уже мужик,
Но я хочу теперь сказать о главном:
как свои предки -  был он полигамным.

Так началась история. Мужчина
охотился на мамонтов бесчинно,
и, то ли с голодухи, то ль безделья,
со временем занялся земледельем,
обуть, одеть - семейство все росло -
он выдумал торговлю, ремесло...
Он облысел и стал немного странным,
но оставался также полигамным.

Потом дома он строил, пирамиды,
придумал компас - море бороздить,
и телескоп он выдумал - для вида,
чтоб по ночам налево уходить,
и музыку придумал незаконно,
чтоб серенады петь перед балконом.
В усах, с гитарой  - был неотразим!
И  полигамность оставалась с ним...

Менял одежды все века - он это любит,
придумал зеркало - себя пред ним голубить,
то волосы  отпустит, то острижет,
то латы на себя нанижет,
и, прыгая с постели на постелю,
два века целых дрался на дуэлях…
Рогов боялся, как это ни странно,
но оставался так же полигамным.

Да и теперь он не живет  спокойно:
то там, то здесь вдруг  затевает войны,
то лезет в президенты,  в депутаты,
то в олигархи,  запах денег чуя,
а то, презрев  домашние халаты,
запьет, зальется да и забичует,
и примет вид такой уж несказанный,
при этом оставаясь полигамным.

Но мы их любим - этих чудаков,
без них, наверно, было б скучно слишком.
Они всегда у нас под каблуком -
и мы опять рожаем им мальчишек.
А если вырвется - ну пусть себе поблудит,
куда он денется - назад всегда прибудет.
Ведь всем теперь известна эта странность -
его беда и радость - полигамность.