странности социума

оголенные ветви деревьев,
корнями вмерзших в продрогшую от надоевшего всем живым организмам холода землю,
пели под дуновением ветра, вторя ему, усиливая эхом его голос,
создавая так любимый мной эффект delay,
свои песни, будя тем самым птиц,
которые, в свою очередь, подключались к предвесенним акапеллам природы.
к ним своими далекими лучами присоединялось солнце,
освещая закулисную жизнь этих эстрадных артистов.
к слову, она мало кому интересна -
лишь последним выжившим в этом циничном мире романтикам вроде меня,
пытающимся описать свои ощущения своим скудным лексиконом:
в поэтической ли форме, верлибром, в своих песнях или же в прозе,
талантливо или скучно написанной. я себя отношу к последним -
моя проза бездарна и отдает затхлым душком уже немодной и надоевшей
всем адекватным людям поэзией. но куда деваться, я такой, какой есть.
если бы я мог описать красоту природы словами, то, несомненно, сделал бы это.
а еще лучше было бы, умей я рисовать.
жаль, что мне этого не дано.
хотя, в каждом есть зачатки творческих ответвлений, просто их надо развивать.
но, извините, мне лень.
мой лирический настрой всегда убивает метро
или любое другое скопление людей.
общественные места - места переплетения судеб, жизней, ситуаций и характеров.
кто-то из них, возможно, в детстве был с другим, стоящим или идущим рядом, лучшим другом,
или же в том же детстве был влюблен вот в эту девочку,
или же вот она - да, эта старушка, которой никто не уступает место, делая вид, что спит,
но продолжая под музыку из наушников дрыгать ногами или пальцами рук,
была его первой учительницей или классным руководителем,
а эта красотка в чудесной меховой шубе - страстной юношеской возлюбленной,
отдававшей ему всю себя в родительской спальне на большой и уютной двуспальной кровати,
бывшей панкушей, курившей с ним в постели перед и после секса гашиш,
раскрыв во всю ширину окно, чтобы пришедшие родители не почуяли запах травы,
и бывшей ярой противницей убийств животных ради мяса и шкур.
а теперь они даже не узнают друг друга и не поздороваются.
странная штука эти человеческие отношения.
но все равно притягательная и интересная
именно своей странностью.