Экзистенция

Там, где право и не-право утомительно живут,
Там, где вина и отраву между делом подают,
Там, где ходят дни и ночи, как на сцене занавес,
Я скитался среди прочих, ожидающих чудес.

Расставания, тревоги… А за нами всякий раз
Гнались грязные дороги и запутывали нас.
Мы скрывались в мох и в листья, в чернь березовых морщин
Да в алеющие кисти зачарованных рябин.

Помню, было и другое: город, скучные дома,
Взрослой правила игрою деловая кутерьма;
И девичий взгляд лукавый, трепет платья на ветру
Нас манили, как за славой, в эту странную игру.

Ход – и мы не доверяли ни себе и никому.
Деньги, деньги подчиняли все, доступное уму!
А уютные камины пожирали без труда
В пыльных нитях паутины деревянные года.

Мы задумывались часто, мы смотрелись в зеркала,
Руки в пепел, но напрасно: только грязь да тень тепла.
Чувства рвались, словно птицы под сетями на закат,
И в стремительные тридцать, и в глухие шестьдесят.

Но мечтается о воле только в пору теплых дней!
Если ночь проводим в поле – нам становится скучней;
Если лют мороз январский или близок волчий вой,
Мы в тоске по службе царской и торопимся домой.

И поспешно возвращались – шаг за шагом, день за днем,
Чудеса не вспоминались, утешало, что живем,
Что вокруг родные стены,  где покой, обед, жена,
И железный вкус измены притуплялся от вина.

А душа? Она устала, и в цене, как старый грош,
Боль от брани, страх удара, стыд за собственную ложь.
Что ни век, ловушка эта и цинична, и легка:
«Ах! Ромео и Джульетта!» – «От звонка и до звонка…»

…Ночь идет походкой тролля, месяц выпустил рога.
За окном пустое поле, бесконечные снега,
Лес недвижностью отмечен, и мороз, мороз шальной!
Но задорен и беспечен смех летает за стеной.

Мне сказать бы: не ходите! Вы обмануты, юнцы!
Да, серебряные нити, птица-тройка, бубенцы,
Чарку водки – и в тулупы, в пух дорожного платка…
А в снегах чернеют трупы – вам не видно их пока.

Но молчу я, закрывая занавесками окно.
Ведь пока не умирают – не поверят все равно,
Не услышат, невозможно; как не слышали и мы,
Рассыпая придорожно время, данное взаймы.

Только жизнь играла грубо с механизмом наших тел.
Вроде, терпишь, стиснув зубы, а они крошатся в мел.
И плутая в зной ли, в стужу в полуяви бытия
Все равно придешь к тому же, до чего дошел и я.

А какие были планы, необычное суля!
Рассыпались стражи-страны, открывалась вся Земля!
Изумительные слайды… и обыденный финал:
Там, где правды и неправды, я скитался и устал.