иные миры

это еще утомительнее, чем я думал, двигаться последовательно, ничего не пропуская, начиная с раннего возраста, так хочется перепрыгнуть сразу к молодости, зрелости, но прыжки запрещены, да и неизвестно еще, достиг ли он молодости, тем более зрелости, не каждому удается, молодость и зрелость не гарантированы, даже юность, некоторые умирают в младенчестве, везет им или нет, как посмотреть, младенцы не строят никаких планов, они живут настоящим, но юноши представляют себя молодыми и зрелыми, решают, чем они будут заниматься, когда вырастут, и приглушают страх смерти мыслью о зрелых годах, которые в юности трудно представить, и которые поэтому кажутся очень далекими, увы, я умру, но прежде буду работать, у меня будут жена и дети, это что-то невероятное, трудно представить, туман, который скрывает за собой неизбежный конец, когда еще не знаешь, чем будешь заниматься в зрелые годы, и не достиг еще возраста, когда можно заполучить жену, те, кто ведет свободную жизнь, отказываются от супружества и семьи, даже мысленно, лишаются этого успокоительного, они должны жить в непрестанной тревоге, с мыслью о неизбежной старости, но может быть, все наоборот: им кажется, что брак, семья, дети приближают старость, а с ней и смерть, и потому предпочитают вести жизнь холостяков, мотивы человеческого поведения чрезвычайно запутаны, хорошо, что мне не нужно разбираться в людях, я занимаюсь одним, и уж этого одного опишу подробно, чего бы мне это ни стоило, сохраняя последовательность, как же иначе, если неизвестно, какого возраста он достиг, и жив ли он вообще, трудное предприятие, каждый раз испытываешь сомнение: удастся ли продвинуться хотя бы на шаг, я двигаюсь короткими перебежками, мелкими шагами, со стороны незаметно, кажется, что ничего не происходит, повествование не движется, но это результат моего мастерства, когда работаешь тихой сапой, очень важно, чтобы со стороны ничего нельзя было разглядеть, противник замечает тебя, только когда ты подобрался к нему на расстояние вытянутой руки, чтобы схватить его за горло, большинство писателей предпочитают схватить читателя за горло сразу и потом играть с ним, как кошка с мышкой, но я подползаю змеей, чтобы проглотить, ах да, я забыл, что послал читателя к черту, подальше, откуда нет возврата, значит, цель выбранного метода не в том, чтобы заставить читателя скучать, притупить его бдительность, усыпить, в чем же, выяснится позднее, а теперь к делу, несколько раз уже я упоминал о книгах, библиотеке, теперь пришло время описать гулливерову библиотеку, подробно и обстоятельно, здесь я прервался, чтобы посмотреть, сколько страниц занимает описание донкихотовой библиотеки, семь (шестая глава первой книги), и мне пришло в голову, что этой любовью к чтению Гулливер был очень похож на Дон Кихота, да и чем были его вылазки на чердак, в бомбоубежище, как не выездами рыцаря в поисках приключений? и не так ли смешались в его уме вымысел и действительность? кажется, раньше я приписал ему отчетливое различение реальной жизни и вымышленной, не помню уж, почему, на каком основании, в тот раз, наверное, был повод, а в этот раз его нет, представления о мире у Гулливера были самые фантастические, потому что он читал одну лишь научную фантастику, эти фантастические романы играли во второй половине двадцатого века ту же роль, что рыцарские романы во времена Дон Кихота, и в каждой стране были малолетние книгочеи, свихнувшиеся на этом чтении, впрочем, я не знаю никого, кроме Гулливера, другие, да, почитывали, но смотрели на мир трезво, и если населяли его инопланетянами, то с разумной вероятностью, в то время эту вероятность считали весьма высокой, государства выделяли средства на поиски внеземных цивилизаций, летающие тарелки, послания из космоса, человечество жило в ожидании встречи с чужим разумом, какой она будет? одни верили в доброжелательность инопланетян, другие – в их злонамеренность, и были такие, кто считал, что инопланетному разуму нет до нас никакого дела, что он развивается по другим законам, и контакт между инопланетными цивилизациями невозможен, а между тем американские астронавты уже топтали лунную пыль, близилась эра межзвездных полетов, главная проблема была в том, чтобы объединить человечество, раздираемое классовыми противоречиями, но можно было обойтись и без такого объединения, частные корпорации создавали космические флотилии, основывали поселения на далеких планетах, добывали ценные ресурсы, везли их на Землю, приумножали свое могущество, воевали между собой, конфликтовали с правительством, космические детективы ловили преступников, заключенные инопланетных тюрем бунтовали, гражданские и тюремные мятежи усмирялись с помощью новейших технологий, затевались межгалактические войны, жизнь в космосе, можно сказать, бурлила, кипела, и Гулливер окунулся в эту жизнь с головой, он буквально потерял голову, принимая вымыслы фантастов за неотвратимое и близкое будущее и не всегда отличая их от реальности, он жил в фантастическом мире, в действительном мире его ничего не интересовало, и когда ему все же пришлось выбирать занятие, пролагать жизненный путь, он действовал ничуть не разумнее Дон Кихота, выбрав музыку, при полном отсутствии музыкальных способностей, он помешался на музыке так же, как помешался на фантастике, великие композиторы были для него такими же кумирами, как и великие фантасты, музыка тоже рассказывала об ином мире, и он готов был слушать этот рассказ день и ночь.