Галя и Боря

Расскажу вам про Галю.
Ее никуда не звали,
не хвалили,
не обижали,
так, дружили, так, обсуждали,
Едва ли.

У нее были волосы темные,
А потом были волосы светлые,
А потом были волосы разные,
Желто-красные.
Красила.

Она прятала черные пряди
под кроватью –
Кудрявые, жесткие,
Они были в конвертиках плоских,
Лежали на досках.

Эти пряди жених отдал ей.
Он был, понятно, еврей.

Но она говорила: не троньте!
Боря на фронте.
Ей отвечали: все там.
Она говорила: не дам
Его вам.

Но никому, кроме Гали,
Боря не нужен.
И никому, кроме Бори,
Гали не надо.
Это было просто и скучно,
Это правда.

Каждое воскресение,
понедельник, пятницу, среду…
(Забыл я – вот невезение!)
в письме он писал: я приеду,
привезу тебе белого меду,
сосиски, колбаски, котлеты,
попробовать да отведать.

Она отвечала: Боря,
привези мне бутылочку с морем,
песка иностранного, странного,
и себя привези, да не раненого.

Она хоронила горе:
не надо ей пыли горной,
не надо ей капли с моря,
ей нужен один лишь Боря.

Когда дни настали в мае,
она, ничего не зная,
предчувствуя, но не веря,
ждала своего еврея
У двери.

А тот весь оброс кудрями,
пулями весь изранен,
сосисками весь увешан,
Летит по дорогам вешним.

Рассказывать дальше можно,
да только оно так скучно!
Галя теперь замужняя,
прическа у нее модная.

Под общей теперь кроватью
Хранит варенья и скатерти.
Но, впрочем, найти там пряди,
В желтых конвертиках можно,
Можно, да вот не нужно,
оно ведь теперь неважно.
Галя теперь замужняя.
А с Борей ничто не страшно.

А Боря молчит и прячет
Под той же кроватью
Банку с чужого моря.

Эх, Галя!
Эх, Боря!