Исповедь

Ни дьяволу не верю я, ни Богу …
и как по мне – так оба хороши,
Вот и пускай поспорят хоть немного
Из-за моей расхристанной души.

Подумаешь … великая находка
Пусть забирает тот, кому с руки …
В ней почему-то жутко тянет водкой,
Во всю гуляют злые сквозняки …

Там в леденящей, гулкой тишине,
Лежат осколки чувств, обломки веры,
Курится дым – смесь ладана и серы,
И мамы слёзы горькие по мне …

Там не услышишь звонкую струну,
Лишь почерневшие от копоти страданий,
Обрывки снов, клочки воспоминаний
Тоскливый вой собачий на Луну …

Друзей ушедших лица, голоса,
Пустой обиды чёрные цветы,
Чужой войны кровавая роса,
И чьей-то грязной обуви следы …

Там не звучит давно весёлый смех,
Дверь заперта – замки все заржавели,
Нечасто открываю дверь и не для всех,
И не тогда, когда вы захотели …

Там мечутся в щемящей круговерти,
В усталом сердце высекая след,
Фрагменты чьей-то жизни, чьей-то смерти,
И вместо песен полуночный бред …

Ужалит память – ядовитая змея,
И я не верю сладеньким пророчествам,
Кому она нужна, душа моя?
Изорванная в клочья одиночеством …

Она уже не верит и не ждёт,
Как парусник, забытый на приколе,
Ведь боль чужую только тот поймёт,
Кто сам однажды корчился от боли …

В застывшем полумраке липком,
В далёком, затаённом уголке,
Неярким светом светится улыбка
И прядь волос на девичьей щеке …

А в пыльном закутке, уже в конце,
Пульсируют, живые еле-еле,
Ожоги поцелуев на лице
И память о безумном юном теле …

Там тонкой серебристой нитью вьётся
Моей любимой злая красота …
И ничего там больше не найдётся,
Всё остальное тлен и пустота …

Вот так бывает после урагана,
Где лес звенел – там чёрный бурелом,
А у весёлого бродяги – хулигана,
Душа застыла серым Валуном.

Ей больше не парить, расправив крылья,
Не рваться к свету, презирая тьму.
Забилась в угол, зарастает пылью,
В моей груди упрятана в тюрьму …

Ей что-то не поётся, не летится,
Над ней уже кружится вороньё,
Уставшая, взъерошенная птица …
Хоть кто-нибудь!
                Возьмите же её!!

Ну!! Забирайте, если приглянулась,
… молчит Господь … Безмолвен Сатана …
Вот видишь, как всё в жизни обернулось?
Ты никому такая не нужна …

А мы с тобой друг к другу притерпелись,
Чтоб ни случилось, нам не привыкать,
Нам не в диковинку – в окопе, на постели,
Иль под чужим забором ночевать.

Давай с тобой дорогой бесконечной
За горизонт отправимся вдвоём,
Два вечных странника по этой жизни вечной,
Пришли мы вместе, вместе и уйдём …

Бредём мы вдаль истоптанной дорожкой,
Где нет попутчиков, зови хоть – не зови …
И только молча подбираем крошки,
От чьей-то наспех пережёванной любви …

А вы и дальше пойте нежно и красиво,
О милосердии, добре и (…как там дальше?...)
Ну нет во мне смиренья, я строптивый,
И не люблю смирения и фальши …

За кем-то не люблю старьё донашивать,
И что бы там не пели соловьи,
Ну не умею я любовь выпрашивать,
Смешно и грустно – “Second hand в любви …»

Так и живу … не умный, не дурак,
Пусть не святой, зато и не мерзавец,
Охотно верю, что живу не так,
Но как-то не стремлюсь исправиться …

Живой … тюрьмы и смерти не боюсь,
И страннику всегда открою двери,
Последней коркой хлеба поделюсь,
Хотя давно в добро не верю …

В своих грехах не каюсь, не молюсь,
И выпить не дурак, да и до баб охочий,
Мне грустно – плачу, весело – смеюсь.
И не судья другим я, между прочим

Не беспокою Бога я по мелочам,
Иду по жизни бесконечным коридором,
Давно я сплю спокойно по ночам,
И не люблю заумных разговоров …

К своей душе вас пригласив на встречу,
Я не жалел для вас красивых слов …
Но кончен бал, увы – погасли свечи,
И дворник двери запирает на засов.

А воробьи дерутся на карнизе,
И дождь лениво шлёпает по крышам …
«А в остальном, прекрасная маркиза …»
А что же ожидали Вы услышать?

О том, что жизнь без Вас невыносима?
Что буду жить любовь в душе храня?
И чьё я шёпотом благословляю имя?
Аха! Сейчас! Дождётесь от меня …

Что ложь, что правда, Вам давно уж ясно,
Давно всё сказано, о чём тут говорить?
Но я скажу – Жизнь всё-таки прекрасна!
(… и на суку ворона подтвердит …)