Опус

Не злись… Томи терзанья
В уцелевших уголках
Неутомимых опозданий,
Запечатленных, на её губах.

Впопыхах тащишь тишины поленья
Из повреждённых кострищ,
Попутно дерзко клеймя,
Тех, чьи сны мастеришь…

Они убили Сухмантия…
Ранее загубили Дениса…
Пряный Дождь пока отмывает от крови мантии,
Но и ему уже засухи виселица снится.

Годы забирают последнее,
Доедая фундамент здоровья…
Почти не оставил наследников,
Загубил чистоту крови…

Аргументы впечатанные в кости
Крошатся в местах опадения кальция…
Скоро ручонки вцепятся в трость и
Рухну, в последний трамвай, компостером клацая.

Лацканы пиджака стёрты,
Рыхлость подошвы гнетёт…
Пусты и стерильны конверты,
Перо с бумагою гниёт…

Коробит каждый день,
Внимая отсутствию света…
А я всё лью на тот же пень,
Спиленного древа, тем смертным летом.

Тогда Древо познало радость полёта,
После долгих терзаний гнилой пилой…
Земля встретила паденье гиганта,
Приятной, нежной травой…

Плакали все… Тогда и родился,
Дождь Пряный – упрямый мечтатель…
Об лёд мечтаний моих ужъ тысячный критик разбился
И ужъ не первый радостью воссиял читатель…

Чтить иль не чтить радость жизни
В объятьях Совести Добра и Любви?!
Чтить! Попутно отрекаясь от жалкой возни,
Ласкаемой болью величий тоски.