Дарья Овсянникова. Вечер и оркестр. F-cборник

ДАРЬЯ  ОВСЯННИКОВА  /  ДАРЬЯ СЕВЕР


«ВЕЧЕР И ОРКЕСТР»


ОГЛАВЛЕНИЕ

1.  IX часов. Boulevard
2.  Вечер и оркестр
3.  Дождь в Тель-Авиве
4.  Jail songs. Sоng 1
5.  Jail songs. Sоng 2
6.  La danse avec la pierre. Январь
7.  Камень. Лист. Дверь
8.  Октябрь
 

=========================================================

IX часов. Boulevard
http://www.stihi.ru/2011/02/03/3881


Ткань наоде'ждена.
Шляпа нахлобучена.
Я, походкой выкручивая,
Прогуливаюсь по улице,
Как по манежу.
Мякиш неба нежный ловлю ртом,
Снопы искр розового воздуха,
Духами дышу.
На шее - виселица.
Ветра лопасти зубов и пасть искрится.
Близится
Картонный всадник вечера и муки мыслей.
Заповедь - повиснуть на петле,
Лежащей на ключицах,
Быть под конем и в то же время на коне.
Вдеваясь в кашемировые латы
Я желал о короле,
Лелеял мысль закончить королем.

Нырнул в дверной проем
Картонный воин...

Колокольчик
Плещется в потоке воздуха,
Вздыхает,
Тратит звон на сгорбленные спины уродов и златовласых потаскух.
Я к уху подношу серебряные звенья,
Хромовые ягоды,
Вдыхаю музыку из трубочек и крошек песен,
Бурых жаб, осиновых кузнечиков и изумрудных мух.

Арка, мост, гранитовые плиты, снова арка...
Крупицы музыки и листья облаков
Ссыпаются ко мне в карман.
Ступни переступают через слоганы газет, выкидышей веры желтые отхарки,
Кричащих мне что я иуда,
Преступленец,
Грубиян!...
Больные Насти и Наташи желтеют пальцами,
Ногтятся под мостом,
Малиновые губы расклевавши на прокисшие надежды.
Я корку с языков их обдеру зубами, теплым ртом,
Их щеки разотру галлюцинацией,
Ненужное - обрежу.
Потом на исповедь к еловому рассаднику у здания с часами -
Скрипеть подошвами по возмущенной мостовой,
Красноватый дым хлестать, как брагу, запивая голосами,
А потом валяться под бордюрами с больною головой.
Поет хорал в расщель усадеб переулка, в сыпь и лязг,
И горизонт растрепан,
Цепляясь по'лами одежд за гвозди взглядов,
Выброшенных из воро'т.
Мне нечего желать, я сам - железный ангел,
Сам насаживаю к крышам копоть,
Нанизываю бусы звезд и крашу улице ее пухлявый рот.



=========================================================

Вечер и оркестр
http://www.stihi.ru/2011/04/18/1562


Выхлынули розовые полосы -
Как туман на крышах предзакатных городов,
Вымыв желтизну желтка из щек и из зубов,
Выплюнув мокроту золотисто-бронзовой.
Взошел на небо дымный эшелон,
Оперившись шиповниковых роз дьяволиадой,
Откладывая темно-фиолетовый осадок,
Выстреливая в хляби распурпуреный патрон.

Певец симфонии протраченого молью
Города бетонных саженей, вил разъеденых оград,
Асфальтовых дорог, покрытых тонким слоем канифоли.
Видя твои башни - будто в первый раз и будто рад.
Под ноги мне из труб твоих стекает водка,
Сладкая от испарений с пылью, вперемешку с кровяной водой.
Чертов городище, я в тебе воскрес, практически святой -
Сама люминесценция, от стоп и до изгиба подбородка.

Яркие крылья зеленых, павлиньих стрекоз
Взахлеб уплетают цветы автострадных дышел,
Целуют обрывки небес, на засосе - засос,
Где тлеющий шар абрикосовой косточкой выжжен.
Вечер печален - все хлещет горячий бурбон,
Пытается смыть с лица алые кровоподтеки,
Но мы из любви к эстетству очень жестоки,
Всегда гораздые вырвать последний стон.
Я зубами заставлял его звезды причесывать,
Сам восторгаясь разодраных нёб красотой,
Раскрашивать стронцием сине-чернильные волосы
И умереть, заблевав небеса краснотой.



===============================================

Дождь в Тель-Авиве
(Immigraniada)
http://www.stihi.ru/2011/09/18/7524


Лоснятся дыры в полиэтилене,
Расширяясь и потерянно скрипя,
И ленты пленки приникали к полу,
А я решетку подпирал коленом
У низенькой кровати второго этажа,
Ногой качал, переворачивал хрустящие страницы,
Проглатывал слюну, водя по нёбу теплым языком,
Косился на окно, на отраженье бледно-желтой люстры.
Я спрашивал себя про разные забавные вещицы
И сам же отвечал себе раздавленным, обрывистым смешком.

"Если когда-нибудь соберешься снимать кино с президентом Зискиндом и это будет фильм о ребятах, которые сидят за решеткой, не вздумай заставлять их бегать по камере и рассуждать о жизни и смерти. В тюряге нужно как можно больше лежать. При каждом движении теряешь калорию. Тебе следует это знать. Ведь ты у президента Зискинда консультант по художественной части. Просто лежи спокойно и старайся заснуть. Во сне не чувствуешь голода..."

Марек Хласко, "Обращенный в Яффе".

Остатки сна, как полиэтиленовые крошки,
Спадают на бугрящуюся серым простыню,
Глаза будто бы в пенящейся слизи.
Вы знаете, у дня преотвратительная рожа,
Вот она - свои прокуреные щеки жмет к окну.
Был бы у меня швейцар, я бы его отправил вниз, чтобы спросить,
Какого черта этот пепельный урод от меня хочет,
А то только от вида его морды хочется блевать...
За ночь тело о'тдало тепло, успев ослабнуть и остыть,
Теперь все как одна - холодные, беспомощные ночи;
Я только разлепил глаза, а уже зол, что решил их разлепить...
Устало выгибаются с кровати промороженые ноги,
С окна безбожно тянет мерзким сквозняком.
Я, едва проснувшись, умудрился все уже спустить,
Обсадившись сном, чтоб утро было мягким и без боли.

Глядите - я вытряхиваюсь в улицу в семнадцать двадцать пять,
Волочась, как пьяница, по пыльным перекресткам,
Наверх взгляните - там с бурых облаков снимают швы;
В глазах с этого цвета начинает ужасающе щипать
И подлый холод пробирается сквозь кости.
Автомобили музицируют под ветер и под голоса людей,
Под мерное пощелкиванье каблуков и вытянутых шпилек.
Рвутся размалеваные вывески, как драные дешевки.
Ходи, раскрывши рот да знай себе глазей
На ветер, голоса людей и на автомобили.
Я, размазывая желтую харкотину подошвами,
Тороплюсь в замученное сердце серых площадей,
Жонглирую отрывочными мыслями в пространстве головы,
Улавливаю взгляды - непростительные, до смешного пошлые;
Иду по мостовой, стирая пятки - я скучал по ней.
Вы можете спросить: чего же я вытряхивался из дому,
Чего ж я не остался далее обсаживаться сном,
Зачем я выволок свое ослабленое, скованое тело?
Так я отвечу - лишь затем, чтоб сызнова
Повертеться в смраде и чтоб замотаться в нем.

Как я беззвучно изнывал по лету, проведенному в аду
Из раскаленного бетона и пылающих на веках красных пятен,
По судорожной духоте, по строго перманентной безработице...
Теперь же только теплый кофе пить в седьмой, придвинувшись к столу
И заплетать в косички разбахро'мленную, выцветшую скатерть.
О, ад! Прелестная жара, пивная вонь у каждого квартала,
Круги сырые спин раздавшихся, тяжелых горожан,
Круги подмышек жен их, лижущих плывущие пломбиры,
Повсюду пилы, рев, скрежещут корки серого металла,
Как сто гранитных гарпий и углеродный зверь-левиафан.
А я?, - ходил бордюрами и мерял набережной влажные ступени,
На Первомайской падал в обмороки, а на проспекте вникал в аккордеон,
Раздирал толпу из волосатых спин, заплывших жиром,
Сидел на постаменте, ведь меня скрывал рукой от солнца Ленин,
Сидел с таким лицом, будто бы только воротился с похорон...

Лоснятся дыры на сатиновых карманах,
С них перья падают опухшей синевой,
Эмалевые звезды всполохами сыпятся на землю,
Свисая тусклыми, потухшими воланами
И отражаясь в темноте над головой.

По коридорам пахнет свежим базиликом, кабачками,
Клубникой, маргарином и протраченым железом с молоком.

Иллюминация, и рев плотины, маскарад,
Запах грязного белья и темные, безликие фигуры,
Волнообразные движенья глаз и брызги света,
Все - струны каменных мостов, все что-то говорят,
И каждый - клавиша ночной клавиатуры.
Включили освещение, вода, и в каждой капле - аметист,
Поет плотина, исторгая огненную воду,
Звон стекла и световые инсталляции -
Их гной пятном над вырванными крышами повис,
Приклеился на облака рассыпавшейся карточной колодой.
Истерия, хохот, нитки дыр глухих виолончелей,
Зародыш темноты у язвенного корня языка,
По коже лакированой мутнеющие струи кислой рвоты...
Над легкими раскачивались ребра, как железные качели,
Заглатывая воздух как пустые пылевые облака.



======================================================

Jail songs. Sоng 1
http://www.stihi.ru/2012/02/21/9968


Все целое предлог и тень от очертаний бесов
Иллюзия из окон стен домов и крыши
Из мраморных наяд волшебного грибного леса
Сплетающих узоры на столе коих никто не слышит
Ползучий воск свеча горела прямо и упруго
Сжимала свое тело в пузыри из талого огня
И тени бесов капитан оранжевые слуги
Взбивают неизвестность вплоть до выжженного дня
На колокольне из волос один из них нашел дорогу по лбу
Свисая в жаркий альков кружки из смолы
Зачем мы ждали пока стены здесь умолкнут
Все время разрисовывая сепией проклятые столы
Дриада снов моих из грифеля крошащегося мела
Прошу умой мои глаза снаружи изнутри
Помоги мне доползти до белокаменной постели
Помоги не добежать до точки преткновения Кюри
Мой эксгумационный театр разросся из лагранжевых пределов
Чтоб выплюнуть себя на свалку и на сахарных детей
Как выродка из брюха ожиревшей муравьиной королевы
От многих и неявных производных электрических полей
Мой страх сосредоточен в том что беснуется на стенах
Капли лязгают и уходя обманом превращаются в метал
Ангелы льют масло и подкидывают под кровать поленья
Чтоб я не холодел не остывал бесперерывно ждал
Чтоб море мне казалось океаном заходите в зал
Смотрите я выкапываю тепленькие трупы
Подходите ешьте я здесь самый главный каннибал
Аристократия что видно исключительно под лупой
Князь но мертвый всунул голову в огарок от свечи
Я князь я запестрел облился потом выстрелил из сердца
Вынул суть из закоснелой от бинтов ночи
Отбив ее на нитках сухожилий промежутки в 10 Герцев
Бесы пляшут обод из темнеющих обрывков тел
Полосок света синих бесовских одежек
Блеск зеркала и стул от ужаса и сумрака осел
Ввергаясь в ад глядеть на стены бесовские рожи
Они не существуют все темно бутылки все неверно
Рыдания не чьи-то но мои и гражданин в пенсне
Докажет то что он не существует я не верю
Как в красное пятно взыгравшее на красном животе
И самым лучшим будет проглотить чернила
И изрыгнуть их в эксгумационность театральных трупп
Прибавив сепию карандаши посыпавши сангиной
Ощутив в сием бессмысленном движении красоту
В огромном целом с тенью вспышек помогают феи
Феи белого Морфея его зеленых изумрудных снов.



=========================================

Jail songs. Sоng 2
http://www.stihi.ru/2012/08/07/8372


Лиловые цветы -
Вырванные с сердцем языки заросшей клумбы...
Тени белых простыней
В складках улеглись,
Как мутные озера,
Прожилки вод на трещинах асфальтов,
Прожилки красненьких сосудов на поникшей шее;
Я смотрю в окно из дома, сидя на диване.
Я смотрю в окно из трещин,
Из асфальта,
С улицы, через алоэ прямиком
В свое лицо.
Вздох упал в живот, к коленкам,
И к ступням, на дно...
На дно.
В трубу и в печь, и в жар, в золу и пепел,
В блюдце для цветочного горшка,
На пол, газеты, пуговицей с петель,
Кусочком охряно'го черепка...

Фортепьяно каждый звук ложился мне на плечи камнем
И резал ноздри будто розовый мороз
Вечер пьян и в окна мне кидает песни
Скулит его тошнит он потерял свой хвост
Трепещут простыни их белизна замарана испугом
Углы поникли нитками усами складками прошедших дней
За ними прячутся чудовища от света и от скуки
Гремящие иголками булавками и ржанием коней
Лужи от теней становятся озерами морями
Снова темнота и флейта разрывает свое горло
Луковица памяти где сердцевина съедена червями
Флейта не кричите где-то под простынкой шорох
Оденьте нижнее чулки и платье этот скрип
На скрипке пальцами ей больно это правда
Но не кричите тише лопнул кровяной парик
Silencio мне плохо я прошу вас not el bande!...

Ноты - капли из протекающего крана;
Лопается воздух,
Ноты ударяются о керамическое дно,
Всплеск,
На стенках раковины вымершие звуки.
Клубы теней хохочут мне в лицо в окно
Здесь все поет и ксилофоны флейты скрипки
Скребут когтями волосы топчут белое стекло
Здесь чудища и ноты режут глаз и руки липки...!
Я спокоен.
Слушаю текущий кран -
Нервное подергивание плеч у флейты.
Все вокруг черно'.



==================================================

La danse avec la pierre. Январь
http://www.stihi.ru/2012/07/19/3349


Мех заснежен,
И воротник топорщится белизной,
Кристаллами соли
И холодного безумия.
Ледяные огни -
Кварцевые, изумрудные, -
Ожерелье снега на каменной шее.
Я готов сыпать ослепительный бисер,
Играть с ветром в снежных сумерках,
Одеваться инеем, как синей плесенью,
Проходя по застывшим воздушным траншеям,
Смотреть, как все искрится, поблескивает
На цинге крыш с бледными деснами.

В моих руках - огненная сетка,
И капли блесток на ней пламенеют.

Я ноги отрастил до небес,
Длиной как мачты кораблей
Несуществующих,
Оделся в бархат и запах пудровый,
Звон кораллов
И шум лоснящихся ногтей.
Во мне растет,
Как снежный ком,
Приступ смеха,
Посеребряного хохота.
Стряхни, река, лохмотья,
Пусть струи меха
Одевают твои плечи!
Описав параболу,
Я обозрел мосты,
Моро'женые а'льковы и хоры,
Набережных мраморных сверкающие искрами подолы
И проводов растянутых повисшие гирляндами хвосты.

Немного погодя застынут шелковые ленты сонных улиц,
Расшитых бусинами окон и звездами площадных фонарей,
Их белый бархат, подсвеченный мерцанием огней,
Рразляжется на крышах будто женщина усталая на стуле.

Я, образец метафоры, перешагну сгибающийся мост,
Вплету в картину, будто стекла, электрические слезы.
Скрипящих сумерек скрепляя посеревшие от холода полозья,
Воздвигну вечер от верхушек крыш до неба в полный рост

Я покажу вам заплетенные деревьев косы,
И череп января, и пальцы ледяных ростков бордюров у моста,
Я разлеплю вам губы, я сниму вас с серебрё'ного креста,
Ведь я - именно тот, кто пьет здесь молоко из труб, как кровь из носа,
Ведь я - именно тот, кто здесь подкидывает россыпями жемчуга и росы,
Ведь я - именно тот, кто расплескал здесь, будто воду, чудеса.



===================================================

Камень. Лист. Дверь
http://www.stihi.ru/2012/08/10/1025


== Камень ==

Мне нужно проснуться.
Весна раздирает ссадины,
Сцарапывает бурые коросты с тела дороги,
Снимает заскорузлые одежды;
В выдохе - дым, возносящийся к фонарям,
Собирающийся в погнутом плафоне;
Из какофонии битых зеркал
Взывает к жизни,
Скалится март;
Его озноб, о,
Его озноб - битые камни.
Да, нужно проснуться.

Мы - замечательная тень,
Полусогнутое пятно сырой ткани
И мятых локтей;
Прекрасная тень,
Вышедшая из земли.
Кудрящийся мрак,
Выжженный глазами,
Отполирован до острого блеска -
Резкая вспышка темного провала,
Деревянный стол с густыми слезами.

Прорези досок сарая и серая мгла за краями
Лунные вырезы мокрого снега и ворохи капель
Гладкие кошки трясущие лапами или хвостами
Мшистые крыши ростки перфорации кашель
В меня не смотри покормите свиней я промокла
Слижите занозу и щепки из окон из глаза
Смотрите я вырву травинку и вытащу стекла
Вытащу нити секунд из минут и из часа
Смотрите -
Я бросила камень во щель и аллеи
И он замелькал над водой между спинами свинок
И кошки раздвинули головы зубы белели
На вымокшем фоне немого пюре из картинок
Смотрите -
Углы заскребли по поверхности моря
Оставив царапины брызги рядами осколков
Я выкидыш чертов утопший в слюне не доспорив
Дорога ко дну показалась мне сложной и долгой
Смотрите -
Оторваны ногти я выдрала ногти
Из камня бензина и корки засохшие губы
Я встал заявился
Я мог бы
Я мог бы
Я мог бы
Извлечь пустоту из сырых горловин и раструбов
Смотрите -
Здесь теплая грязь и испарина с кожи
Иглы щетинок свиней здесь пусто'ты пусто'ты
Закройте глаза
И покиньте скорей свою ложу
Здесь все закончилось
Я закрываю ворота.

Снимите афиши.
Оставьте в покое занавес.


== Лист ==

О, прекрасная прострация,
Ограда отрешенности и вымытый дождем обед,
Постриженные щели,
Дохлые деревья,
Камерная скука - многострадальческий седой паштет.
Жакет,
Жакет...
Я подбирал часы к моноклю,
А монокль - к цепочке...
Я прочно подцепил из уха дождь.

Куртка вдруг вся затянулась облаками.

Я поднимаю ворот,
Надвигаю шляпу,
Выкинув в канаву зонт.
Под крышами расселись на перилах
Блестящие сороки
И круглые гранатовые ангелы.
В квартиры смотрит дождь,
И изнутри -
На проходящих мимо,
На меня.
А я - не существую.
Я воззрился (здесь)
На ангелов под крышей заново.
Я любил их глянцевые, розовые кудри
И всполохи их крыльев, кидая взгляд под крышу,
Когда заря их накрывала, будто тряпкой, собственною грудью -
Я слышал как она стоит за мной и тяжко дышит -
Я был невыспавшийся, с утренним ознобом.
Небо исходило пеной, в пузырях которой - яд,
Там кровь, гранатовые ангелы, прилегшие за гробом,
В груди рассветной от макушки и до пят,
А ножницы углами хлестко распороли голубое брюхо
И лоскут покрасневшей кожи замертво повис;
Покачиваясь сонно, будто забинтованное ухо,
Под ноги мне упал, блеснув зеленым, изуродованный лист.


== Дверь ==

Слизняк, забившийся в ботинок.

Вокруг столов и за столами мелькают ноги,
Как столовые ножи.
В стекле сбегает дождь,
Расписываясь витиевато;
Нить руки', рассекшая столешницы коржи;
Выцветший смешок, отпущенный, похоже, безвозвратно...
И дверь. Банановой кожуркой нежный колокольчик
Повис над нею, будто стрекоза над темною водой,
Звон его приятен, тих, но сочен.
Похож на шум песка, умытого волной.
Другая дверь. За ней лежат банановые шкуры на столе,
Стоят букеты из засохших, но ранимых листьев;
Стеклянная посуда вспыхивает пятнами известки в темноте,
Пытаясь в мертвом отражением друг в друге насладиться;
Там ливень. Темный коридор, квартира, копоть - ночь -
Нагар, чернеющий на веках. Мрачный ливень.
Свет голубой пытается хоть чем-нибудь помочь.
В ботинке поселился скромный и невзрачный на вид слизень.
Здесь тихо. Здесь - уже за поворотом. Дверь.
Пробравшись в коридор, на кухню и почти что тихо...
Стала серой тенью пухлая и теплая постель;
И кажется уже и с кухни слышно сдавленные крики;
Там пол скрипит, и коридор отталкивающ, темен.
Ножом блеснуло зеркало, матово мерцает бледная уже постель,
В ушах белеет шум, а пол растрескался, и тонет, тонет.
За поворотом... поворотом... Дверь.



====================================================

Октябрь
http://www.stihi.ru/2012/10/07/8336


Цветное одеяло вспыхивает углями в глазах,
Немыми звездами -
И голова разобрана на части;
Сквозь запотевшие листы стекла
Виднеются цветы в собачьей пасти,
И каждый проходящий мимо человек -
Уже не человек, но что-то большее;
Как ты не понимаешь,
Что каждый скрип сустава в дереве
И каждая слеза твоих хрустальных сфер,
Соединенных в полюсах Земли,
Мне отдается горечью во рту и болью в сердце?...
Что меня страшно мучит холод мокрого белья,
Бессильно трепетавшего над бурою травой?...

Из-по кровати, из шкафов выглядывают призраки, утраченные некогда -
Они считают звезды, что скопились у меня над головой,
Они присутствуют, как тот обрывок неба, сплошь из голубиных перьев,
Который подпирает вилка дерева, его корявых, обгорелых рук,
Как то белье, что тошнотворно мне до умиления,
Бьющееся на ветру, как рыба, в чьем желудке толстый крюк,
Заржа'вевший и горький; голубая смерть лизнула свои губы
Хлопьями дыхания и вытерла их корочки изнанкой рукава,
Бросив на язык, перетирая в кашу белые кристаллы порошка
И обнажив затем истертые об анальгин, с кофейными прогалинами зубы.
Деревья - неба трещины - раскинулись всесильно от столба и до столба,
Роняя медь, роняя перья канареичьи на взбитые песчаные дороги...

Как можно не увидеть то, что пьяных облаков мне томность тяжела?
Как можно приходить ко мне, не сняв своих ботинок у порога?...

Октябрь. Листы на крышах почернели и покрылись мелкой рябью.
Здесь все потонет, как в трясине, в огромных складках брыльев октября.

Вы - призраки, от скуки подбородок подперев и севши у окна по-бабьи -
Как можете вы так спокойно созерцать тот мрак, что есть внутри меня?
Мой сон - цветной, но будто бы посыпан порохом, и моросью, и снегом,
Он - бежевый, и синий, он стучится в ножки стула, и плащом
Он собирает грязь из-под ковра и ставит там, где шел, отметки мелом -
Я вся в мелу, и мел в стакане, на зубах, и под ногтями, на щеках и под столом;
Я вся во сне, где тучи перекатывают брюшки, растолстевшие от лени,
И оставляют, как улитки, за собой чуть сладковатый след,
Где на дороге от тоски трава пожухла, превратившись в сено;
Ведь все это - неправда, все неверно, верно то, что я - во сне.
И что же вы глядите так тоскливо на меня, мои измученные тени,
И льете керосиновые слезы прямиком в цветочные горшки?...

Но я проснулась; листья из последних сил слетали, напевая о потере,
И, кажется, о той, что никогда они уж больше не нашли,
Что не нашла и я, хотя искала в стонущих от ветра
Яблоневых плетях, в их кистях, плодах, их листьях и корнях,
В сырой траве у ног их, в каждом уксусном, прогнившем сантиметре...

Темны провалы окон в облупившихся, изношенных домах.
Из деревянных рам, покрашенных небрежно в голубой, отсюда видно белые овалы -
Оттуда кто-то смотрит на меня, голову в усталости на руки уронив:
Вы - призраки? Вы - тени?... Бесноватые, сбежавшие из жаркого подвала,
Бросившие все и в спешке отдавившие чертям их алые хвосты?...

Нет...
Там - туман, и морось. Слишком сыро,
Но и светло. И просто - сумерек рассыпавшихся пыль
Проделала дыру во мне, как крысы в древесине точат дыры,
И мгла засунула мне в легкие свой пасмурный, разбившийся костыль,
Но я бы так хотела, чтоб она взяла рапиру или шпагу...


__________________________________________________________

о себе: физик


__________________________

На коллаже Татьяны Зоммер: Дарья Овсянникова и ее карандашные рисунки - вконтакте http://vk.com/childrenfield