Что стало со вдовой

Она просила не мешать,
и с поля боя скрыться.
А я стоял - не мог сказать,
хотел определиться.

Хоть шанс, но был, да я игру
повел не в той палитре,
Кричал: не сердце, а батут
в своей груди храните.

И от него я отскочил,
лечу куда не знаю.
Она кричала: весь ваш чин
лишь горсть земли сырая.

А я ответ: не лучше вы,
змеи в овечей шкуре!
Порывы все вашей души
подобны лишь халтуре.

И тут она дыру нашла
моей души закона.
Замкнулась вдруг и прочь ушла
в глухую оборону.

Тогда я ясно заявил:
ваш муж уж не вернется.
Он свое сердце схоронил
вдали от света солнца.

В горах погиб, страховку он
себе не обеспечил,
Упал с обрыва - все на кон,
он был порой беспечен.

Она не верила, но вдруг
слеза с щеки упала,
ее сразил души недуг,
что мужа потеряла.

А мне хотелось к ней припасть
отчаянно и жадно,
И я с собой, еще борясь,
молился неустанно.

Мне это час большой ценой
достался ожиданьем.
То, что так началось игрой,
продолжилось страданьем.

И наших встреч один итог:
она корила мужа,
что не дает ей третий год
развод, что так был нужен.

Тянул он время, я понять
никак не мог: до коле
он будет с ней нам причинять
своей усмешкой боли.

И вдруг я новость узнаю:
в горах он вдруг сорвался.
Я свою радость не таю:
узел вдруг разорвался.

И я во власти чувств лихих
к ней прибыл ожидая,
что счастье наше без шумих
нас соединит сердцами.

Ворвался к ней, и вдруг удар,
проснулись сердца раны:
все вещи сложены, как дар,
покуют чемоданы.

Она кричала что-то но,
не слышал я и толком.
Все было вобщем решено,
но не со мною только.

И вот о муже рассказал,
вдова! ты слышишь! боже?!
К тебе приехал я, как знал,
тобою заворожен!

Теперь преграды больше нет
и можем соедениться!
Мы ждали столько долгих лет
любовью насладиться

без третьих лиц и вот игра,
их больше нет - мы сами,
Давайте вместе навсегда
соденими сердцами

наш вновь восозданный союз...
Мой монолог прервался.
Она сказала: я сдаюсь,
ты тоже наигрался.

Только не ври мне про любовь,
не верю я, послушай!
На мне его шальная кровь,
он был хорошим мужем!

Только сейчас я поняла,
он был мои призваньем.
Я не достойна! Предала
его своим страданьем!

Она клялась в любви ему,
не мне клялась! о боже!
Оставил он ее одну
за что? И я вдруг тоже

ее стенаньм верить стал,
но что она играла?!
Не мог поверть. Я молчал
она тихо сказала
 
слова, что комом у меня
застрали где-то в сердце:
Мужу верна останусь я,
мне никуда не деться.

Его я больше не предам!
Сражен я был на радость
ее бесчувственным глазам,
мне больнью отдавалось

Каждое слово. Я не мог
вот так совсем смериться.
не видел рук, тем паче ног,
не мог остановиться.

И револьвер я свой достал
дрожащею рукою.
Что-то шептал или кричал:
сейчас уже не помню.

Хотел стрелять ее в упор
была развязка близко!
Я ненавидел этих гор,
где муж посмел разбиться!

Хотел стрелять, но лишь одно
меня остановило
"Я жду ребенка от него!"
кричала она сильно.

Я револьвер швырнул рывком
к ее ногам - не поздно.
Тяжелым камерным глотком
в себя вогнал я воздух.

В ее глазах туман и боль
застыли в слезных каплях.
Моя сомнительная роль
посыпалась вдруг прахом.

И с болью я ушел в душе,
нет смысла оставтаься.
Осколок счастья в паранже
остался разбиваться.

В моем страданье лишь один
вопрос в пустыне стужей:
Зачем я друга попросил
помочь сорваться мужу?

А что же стало со вдовой?
Ответ банален слишком:
живем с ней дружною семьей,
вместе ростим сынишку.

Да только болен я теперь,
смертельно болен - роль.
И скоро стать прийдется ей
уже моей вдовой.