В жизни всё имеет объяснение

Двери в магазин были открыты настежь.
Несмотря на февраль, стояли теплые дни.
Крадучись,  боком, и как-то неестественно лениво, в магазин залез котенок.
Постоял, принюхался к воздуху и шмыг, прыгнул на прилавок,   к сладостям…
Надо же! Не куда-нибудь, а к сладостям: к печеньям, к пряникам, к вафлям…

Продавщица взвизгнула и швырнула в котенка  совок, которым набирала рис из мешка для взвешиванья…
Котенок жалобно мяукнул и выбежал из магазина, прихрамывая…
- Скотина неблагодарная! – возмутилась продавщица. – Мало я тебя прикармливаю, надо было  на прилавок прыгнуть? Еще и при народе!  Всех покупателей из-за тебя растеряю!

И она в чем-то была права.
Мне расхотелось покупать вафли, что я неизменно делаю вот уже много лет, как захожу в кондитерский магазин.
Наверное, мне лично, стоило бы отблагодарить котенка за его «дерзость», что  надеюсь, станет причиной моего отказа от покупки вафлей…

Эта «сладкая привычка» имеет под собой глубокие корни…

Это было давно…
Так давно, что многие подробности случившегося, бесповоротно забылись.
 Но запомнилась основная причина, ставшая основой для моей привычки – обязательно  иметь у себя дома на столе… вафли, наряду с другими сладостями…

…Наша семья переехала в эту, более «цивильную» деревню, из другой, горной…
Родители посчитали, что нам,  детям, необходимо жить здесь, вблизи города, чтобы после школы смогли учиться дальше…
В той, горной деревне этой возможности у нас не было бы. Там дети после окончания неполной средней школы или уезжали от родного дома, и уже навсегда, или оставались, как и взрослые «пахать» на колхозных полях…
Мои  родители, были людьми дальновидными. Они очень хотели, чтобы их дети «стали людьми», но при этом, как и каждый родитель, не хотели расставаться с нами…
Жизнь, конечно, потом внесла свои коррективы  в устои нашей семьи: кому-то из детей и уехать пришлось, а кто-то так и не получил высшего образования, хотя и были все данные…
Но это  - другая тема…

Чтобы выжить на новом месте, пока «оперимся» немного, папа с мамой в буквальном смысле  служили соседским семьям…
Отец ходил по дворам и предлагал свои услуги по рытью колодцев: водопровода в деревни еще не было.
Помню, он брал с собой кусок хлеба, репчатый лук и немного сала для своего обеда…
Не знаю, сколько он колодцев вырыл на своем веку, чтобы прокормить нас, но голодными мы не сидели.  А в деревне той,  до сих пор остались колодцы с холодной и вкусной водой, что «находил» мой папа под землей, хотя давно уже у всех в домах течет вода из кранов…

А мама в это время ходила по соседям и предлагала другую услугу. Она перетаскивала вёдрами навоз и засыпала на корни цитрусовых деревьев…
Много перетаскивала,  на  сотни деревьев…

Мои родители уставали «по черному», но не отдыхали ни минуты. Ведь, кроме того, чтобы «заработать»  еду,( а им «платили» едой), надо было и у себя посадить и вырастить сад-огород, надо было построить хоть какой-то домик.
А пока, мы вшестером жили  в хлеву, наскоро построенный моим  папой, для единственной  нашей коровы Майки… и для нас…

Я всегда просилась с мамой. Она не всегда меня брала с собой: ведь и дом надо было «сторожить». Но в этот день она  согласилась меня взять, потому что в той семье,  у кого она должна была «распределять» навоз, была маленькая девочка, и я могла  нянчить её.  Подразумевалось, что за это будет «переплата», возможно: фруктами, которых у нас  не было…

Итак, я «на работе»… а мне всего… четыре года…
Девочку,  годика полтора, уложили в кровать-качалку - люльку. Были раньше такие, деревянные люльки, в которых пеленали и привязывали детей, а затем качали долго-долго,  для того, чтобы те уснули. Иначе и не засыпали малыши.
Моя миссия состояла в том, чтобы я закачала  ребенка до сна.
Она же, эта маленькая вредина, никак не засыпала и все время орала.
Ничто не помогало, даже моя срочно придуманная колыбельная песенка.

Я порядком устала от её ора, но делать было нечего:  доверенную  «работу» с честью надо было выполнить.
И вот во время моих  невероятных стараний, где я не только колыбельную пела, но и декларировала  неизвестно какого содержания стихи, в комнату вошел брат малышки, лет шести-восьми, и  зашипев на меня: «Дура, ничего не умеешь!»,  что-то вложил в ручки дитя.

Девочка сразу замолкла и стала сосать это «нечто».
Её брат высокомерно посмотрел на меня и вышел из комнаты.
Мне так интересно стало: что же это за волшебное «нечто», от которого девочка мгновенно перестала орать. То, что это не соска, я видела.  «Это» не было мне знакомо.  Не хлеб, и не печенье, даже… ни конфета «подушечка,  какие у меня бывали… изредка…

И… я решила… попробовать…
Быстренько нагнулась к люльке и… откусила… «нечто»…
Сладость не успела распространиться  на языке, как  в комнату ворвался брат малышки и «наградил» меня двумя пощечинами… да так сильно, что искры полетели из глаз…
Я не сдержалась и разревелась…
Паршивец, знал ведь, что моё любопытство возьмет верх, и я откушу…  кусочек… от чуда.
Он притаился за дверью и следил за мной через замочную дырку…

На мой крик прибежала моя мама…
Мальчик  с каким-то торжеством рассказал моей маме, как я «украла» вафлю.
Мама покраснела со стыда и, тоже  ударила меня по лицу…
Потом взяла за мои коротенькие косички и начала меня трясти со словами:
- Что ты позоришь нас? Сколько раз тебе говорили: не трогать чужое?!
И сама плакала вместе со мной…

Я не помню, ЧТО же произошло потом. Как смогла мама «отмыть» меня, да и себя от «великого позора»(?) но с этого дня я никогда ни к чему чужому не дотрагиваюсь, если даже оно валяется у меня под ногами…
И вафли не ем с того дня!
Но приобрела одну устойчивую привычку: покупаю вафли всегда.
Приношу домой,  выкладываю в вазу или в тарелку и ставлю на стол…

И несказанно радуюсь, когда кто-то из моих гостей ест именно вафли…
Ничего не говорю, никому не рассказываю о моем «воровстве» и «позоре», просто улыбаюсь, в знак одобрения и отворачиваюсь, чтобы никто не заметил мою предательскую слезу, которая  не высыхает вот уже много десятков лет от воспоминаний…  из детской бедности…