Дороги Анны

Нашла на мир проруха, и мир погряз во зле.
Бездомная старуха ходила по земле.
Несла с собой лампаду, молчала при битье.
И начала сомладу вот это житие.

Спала в какой-то будке, по норам, по углам.
С собой, как незабудки, таскала всякий хлам:
Почерканные вирши, былые пустяки…
И в булочной кассирше совала пятаки.

На паперти ль сидела, стояла ль за углом –
Кому какое дело до ведьмы с помелом?
За что такая милость – не смерть, а лишь инфаркт?
…И в питерский грузилась царицей всех плацкарт.

Ни в том, ни в этом плане нисколько не смешна,
С портрета Модильяни давно уже сошла.
И, шевеля ногами, не то чтоб пятый сорт,
Солдаты и цыгане ей делали эскорт.

Черна и горбоноса, она вовне плыла.
Белее альбиноса она потом была.
Страну ль свою винила, себя ль не берегла,
Что мужа схоронила и сына обрекла?

А в старческом маразме, прядя златую нить,
Она б сумела разве себя не уронить?
Но миловали небо, и рифма, и строфа.
И ей дороже хлеба была ее тропа.

И горе – от Горенко, и это житиё,
И вдовий цвет маренго не предали её.
И в триединстве этом, идя согбенья без,
Она была поэтом средь многих поэтесс.

2009